by olladij

О фильме «Падение империи» (2024)

Давно в кино не был. Локдаун, все дела, совсем забросил это дело. Но вот свободного времени у меня в жизни неожиданно прибавилось (хе-хе), и я решил воспользоваться возможностью. «Civil War» Алекса Гарленда можно смотреть, как и все прочие фильмы Гарленда, просто за картинку. Раньше было кое-что, кроме картинки. На этом фильме можно расслабиться: поскольку нам легче представить конец света, чем альтернативу происходящей катастрофе статуса кво, праздной критикой общественного строя в голливудском фильме вас мучать никто не будет. Нет, так-то ничего весёлого: в США гражданская война, произвол, линчевание, насилие. «Стреляют в тебя — ты стреляешь обратно». Раз, кажется, упоминались портлендские маоисты. В остальном, о генезисе общественного конфликта известно немного: Техас и Калифорния против узурпировавшего власть Вашингтона и, по ходу, побеждают. Сюжет мог бы развиваться и на фоне других кулис, действие могло бы происходить где угодно, где люди по каким-либо причинам усложняют друг другу жизнь: в Афганистане, Сирии, Украине, Эфиопии, Йемене… Желающие узнать каким же образом Америка умудрилась так позорно развалиться, будут разочарованы. Собственно политического в фильме очень мало. В центре — работа военного журналиста. В нашем случае — военной женщины-фотографа. Суть профессии, как известно, заключается в том, что чем мерзее картинка, тем лучше. Где-то за кадром остаётся собственная, человеческая эмпатия. Вот, собственно, и всё. Вот в «Дюне» Вильнёва тоже можно было бы заморочиться глобальным космическим джихадом, который объявляет миру секта религиозных фанатиков из условного галактического «Третьего мира», но вся эта составляющая практически полностью поглощается картинкой. А картинка у Гарленда, как опять-таки известно, такая мерзкая, что становится гипнотической, настолько захватывающая, что становится мерзко. Поэтому к поделкам индустрии культуры всегда нужно относиться с таким же презрением, с которым они относятся к нам.

P.S. А к тем отродьям академических клоак, кто в рецухе на «Падение империи» будет использовать слово «оптика», нужно метаиронично и бессубъектно применять трансцендирующее революционное насилие.

by olladij

Хмммм…

Смотрим прицениваемся к анусу Геббельса и прикидываем, нет ли в оглавлении модной книжки “Анархизм в случае войны” от издательства “Напильник” знакомых нам вещей? Очень может быть, что аж целых три, верно? Преданные поклонники, а тем более поклонницы, должны знать какие.

Вот, например, в далёком 2015-м тов. Шиитман, уважаемый, снабдил статью Рамю (я не настаиваю, но настаиваю) таким предисловием: “является интересным историческим артефактом и его следует изучить, чтобы лучше понимать историческую связь между идеями анархизма и антимилитаристским движением. В то же время, история показала слабость многих тезисов, изложенных автором: революции в Российской Империи и последовавшая за ней революция в Германии показали необходимость вооруженного противостояния реакции. Поражение забастовочной тактики, когда та столкнулась с прямым военным и полицейским насилием. Трагический опыт Гуляй Поля и Каталонии. Всё это ставит под вопрос теоретические выкладки Пьера Рамю, который отрицает любое массовое организованное насилие, даже если это насилие  угнетённых направленное на самозащиту. Несовершенство его позиции становится очевидной, когда он признаёт, что от позиции христианских анархистов её отличает лишь внутренняя мотивация, но не действие. Тем не менее, есть тексты, которые следует читать даже для того, чтобы не согласиться с автором.”

Исторический артефакт был довольно легковесным ещё тогда, во время войны на Донбасе, отжатого Крыма и превращённой в мясорубку демократической революции в Сирии. На фоне полномасштабного военного вторжения России в Украину едва ли кто-то из тогдашней редакции ещё видит себя как анархиста или анархистку. Догматизмом мы в наше время не страдали и так, а наивности с тех пор знатно поубавилось у всех способных к мыслительным процессам и честности с собой. Мне же хочется добавить только одну деталь, важную для понимания Рамю, да вообще всех наших “предшественников”: всё это писалось в периодике, допустим, того же “Союза безначальственных социалистов“, которую помимо своей тусовки читали и партийцы, и профсоюзники, и за товарищи рубежом – короче, какая-никакая, но реальная общественная сила. Это, конечно, банально, уж простите, но эти газетки, журнальцы и листки действительно служили внутренним дискуссиям движения, коллективной рефлексии и выработке тактики и стратегии. То есть, это не в молчащий эфир писалось как на liberadio. За этим вполне следовали некие общественно значимые действия. Как известно, ни австрийского, ни немецкого фашизма, ни Первой, ни Второй мировой, ни Холокоста предотвратить столь хорошо организованное и массовое рабочее движение всё же не смогло. Ходят слухи, что не сильно и собиралось.

Тут артефакты собираются отчасти из исторического, архивного интереса, отчасти, как говорили некоторые представители Критической теории – навроде бутылочной почты, такое у меня ебанутое хобби. “Исторический материализм стремится сохранить образ прошлого, который неожиданно является историческому субъекту в момент опасности”, например. Заниматься образами прошлого не в момент опасности – дело праздное, легко превратиться в скучного архивариуса. В момент опасности – уже не до них. Массы, вообще, как известно, читать не умеют. Такая вот апория.

Вопросов у liberadio, по итогу, собссна, два: 1) Для кого или для чего (иначе говоря, какого исторического субъекта) такие модные книжки делаются? и 2) Когда до liberadio долетит первое скромное, но искреннее “спасибо” за проделанную работу? Канешн, берите, пользуйтесь сколько угодно; не забывайте вычитывать – я своё вычитываю плохо, многого не замечаю, что-то вроде слепого пятна. С пожеланиями и предложениями – обращайтесь. А захотите бросить пару грошиков на PayPal – спросите как.

by olladij

Ошибка с самого начала: Забытая история БАПОР

Асаф Ромировски и Алекс Йоффе

Обнаружение серверной фермы ХАМАС под штаб-квартирой Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР/UNRWA) в секторе Газа стало кульминацией нескольких катастрофических месяцев для крупнейшей в мире гуманитарной организации. Израильская разведка недавно установила, что не менее десятка сотрудников БАПОР принимали непосредственное участие в массовых убийствах 7-го октября 2023 г., а не менее 1200 сотрудников имели прямые связи с террористической организацией ХАМАС. Кроме того, организация UN Watch опубликовала отчёт, согласно которому более 3 000 сотрудников БАПОР приветствовали новости о массовых убийствах 7-го октября по частным каналам связи.

Связи благотворительной организации с терроризмом насчитывают десятилетия, как и её отрицание очевидного. Утверждение генерального комиссара Филиппа Лаззарини о том, что он не знал, что ХАМАС был буквально среди них и что кабели от штаб-квартиры до серверной фермы проходят через пол, столь же абсурдно, как и обрушение автостоянки штаб-квартиры в 2014-м году, которое произошло из-за подземных сооружений ХАМАС, или тот факт, что в школах БАПОР как минимум дважды были обнаружены ракеты. Затем организация «решительно и недвусмысленно» осудила неназванную группу (группы), «ответственную за это вопиющее нарушение неприкосновенности её помещений в соответствии с международным правом».

Все в БАПОР знали и лгали, как и все в Газе, что ХАМАС строит сеть туннелей длиной в сотни километров, через которые утекают строительные материалы и товары из гуманитарной помощи. В результате международное сообщество финансировало значительную часть операций ХАМАС через БАПОР, позволяя ему сосредоточиться на терроризме, а не на здравоохранении и образовании.

Даже международные протесты превратились в фарс: крупнейший донор организации, США, приостановил помощь всего на 300000 долларов, хотя уже выплатил 121 миллион долларов и ещё сотни миллионов должны поступить этим летом. Испания решила увеличить свой крошечный взнос. Катар выплачивает БАПОР 18 миллионов долларов.

Ложь повсеместна. Разоблачителям угрожают и изгоняют их из организации и с Ближнего Востока на протяжении десятилетий, а чиновники БАПОР, такие как бывший пресс-секретарь Крис Ганнесс, плачут на камеру о «бедственном положении организации и ее незаменимой миссии».

Ложь и коррупция были частью генетического кода БАПОР с самого начала его существования. Постоянно расширяющаяся сфера деятельности организации, вращающаяся вокруг расплывчатого термина «восстановление», и одностороннее определение термина «беженцы», включающее всех палестинцев и их потомков, означали, что организация с самого начала была в выигрыше и будет работать на собственное выживание. Она держала палестинцев в состоянии застоя и прививала им постоянный менталитет жертвы. Поэтому история первого разоблачителя БАПОР очень показательна. Continue reading →

by olladij

Постколониальная теория и её последствия

Инго Эльбе

После погрома 7–го октября (2023 г.) западные университеты захлестнула волна ненависти к Израилю. Мы имеем дело со значительной радикализацией левых сил, но почва для этого была подготовлена задолго до этого.

Постколониальная теория, которая сегодня является доминирующей теорией во многих областях науки, вносит в это значительный вклад. Эта теория утверждает, что колониальные следы проявляются в формах знания и социальных структурах даже после формального окончания колониального правления. Мотив «колониальности» — собирательный термин для диагностики западного миропорядка, который на протяжении более пятисот лет покрывал так называемый глобальный Юг расистским отчуждением и геноцидом, — объявляется главным критерием исторического наблюдения и социальной критики.

Адепты этого нового гранд-нарратива считают, что с помощью принципа «колониальности» они также нашли ключ к пониманию иудаизма, сионизма, антисемитизма и Шоа. Это приводит к систематическим теоретическим искажениям: концептуальному растворению антисемитизма в расизме, релятивизации Холокоста как колониального преступления, демонизации Израиля и игнорированию исламского и арабского антисемитизма.

Демонизация Израиля давно стала стандартом этого течения и может принимать различные формы. Часто можно встретить прямой перенос антисемитских мотивов на Израиль. Например, икона постмодернистских левых Джудит Батлер говорит об израильском «убийстве детей». Её обвинение в том, что евреи, защищающие национальное государство, предают свою сущность, которая заключается в диаспоральном существовании и в капитуляции перед Другими, напоминает легенду о еврее, обречённом на вечные скитания. Израильская учёная-историк Анита Шапира верно подмечает: «Еврей в роли жертвы становится идеалом».

Вот тут-то и возникает пресловутое приравнивание национал-социализма и Израиля. Последний якобы продолжает идею национализма, привёдшего к Холокосту, поэтому видные postcolonials прибегают к гротескным аналогиям: Ситуация в секторе Газа или на Западном берегу реки Иордан напоминает нацистские концлагеря или Варшавское гетто. Для Рамона Гросфогеля сионизм — это «гитлеризм», который евреи используют для «охоты на палестинцев». В борьбе с Израилем «на карту поставлено будущее человечества». «Победа палестинцев», согласно его антисионистской идее искупления, «приведёт человечество к более высокому уровню сознания».

Израиль рассматривается как воплощение всех колониальных преступлений Запада, который «уничтожает коренной народ» палестинцев. По словам американской активистки Линды Сарсур, якобы белые еврейские поселенцы могут быть даже дегуманизированы. В отношении сионистов она предупредила: «Если вы… пытаетесь очеловечить угнетателя, то это проблема». Поэтому неудивительно, что лондонский профессор Гилберт Ачкар, который в июне 2022-го года был ещё гостем конференции «Hijacking memory», организованной Центром исследований антисемитизма (ZfA) и Форумом Эйнштейна, отметил массовое убийство, совершенное ХАМАС 7-го октября, как «квази-отчаянный акт храбрости». Continue reading →

by olladij

Единый антизападный фронт: общее и разъединяющее в оси Китай-Россия-Иран

Йахади Эбади и Мориц Пичевски-Фраймут, 18.2.24

Бряцание саблями

Иранские беспилотники используются в российском вторжении в Украину, а Китай играет при этом роль молчаливого соучастника. Роль Исламской Республики как организатора покушения на Израиль 7-го октября 2023 г. неоспорима. ХАМАС – суннитское пушечное мясо мулл, а «Хезболла» – их длинная рука в Ливане. Через две недели после «чёрной субботы» Москва приняла делегацию ХАМАС. Не только российское, но и высококачественное китайское оборудование находится в руках ХАМАС. До сих пор китайская компартия не выступила с чётким осуждением этой кровавой бойни. Вместо этого в Китае процветает антисемитская пропаганда. Через несколько дней после нападения ХАМАСа в Пекине был зарезан израильтянин.

В конце октября 2023–го года в российской республике Дагестан радикально-исламская толпа охотилась на евреев. В рамках «Оси сопротивления» ополченцы Хути из Йемена постоянно нападают на Израиль и западные торговые суда. Недавно иранские приспешники убили трёх американских солдат в Иордании. Теперь США открывают огонь по проиранским ополченцам в Ираке и Сирии. Даже если Путин и Си Цзиньпин выставляют себя защитниками Палестины, последние эскалации могут оказаться слишком «дурными» на первый взгляд. Россия обеспокоена тем, что исламисты приобретают влияние на её федеральной территории, а Китай призывает к умеренности в борьбе с хути в Красном море. Пока муллы заключают новое военное соглашение с Москвой, две диктатуры одновременно оспаривают претензии ОАЭ на три мини-острова в Персидском заливе.

Как возникло это адское трио, которое ведёт войны по доверенности друг с другом, а также имеет достаточные силы для осуществления серьёзных конфронтаций? Ответ на этот вопрос даёт взгляд на Запад.

Добровольная капитуляция

Слишком много лет люди думали, что они в безопасности. Холодная война была окончена, а Запад преувеличивал свою уверенность в себе до степени высокомерия: с одной стороны, он полагался на «изменения через торговлю» в отношении российских и иранских автократий, а с другой — тривиализировал своих оппонентов и переоценивал собственную демократическую привлекательность. Провал США и НАТО в Ираке и Афганистане лишил иллюзий Запад как проигравшего, которым долгое время считали его антилиберальные глобальные игроки.

Путин не случайно выбрал время для военных действий на Украине. Западная Европа находилась в глубокой стадии постковидного восстановления. Гражданские свободы переживали серьёзные изменения, а Германия обрекала себя на провал, заигрывая с китайской моделью каратина. Способный к обороне Бундесвер считался устаревшим, а в наивности евразийцев не было места для мысли о том, что наша зависимость от российского поставщика энергоресурсов может в какой-то момент дать обратный эффект.

Сущность Запада казалась скорее хрупкой, чем беззащитным. К «высокомерию» добавилась «ненависть к себе». В качестве искупления вины за колониализм и нацистскую эпоху, которая неверно истолковывалась как расистская диктатура, Запад и, в частности, Германия погрузились в «борьбу культур». Это была «mea culpa», которая привела к развитию постколониализма: миграция воспринималась исключительно позитивно, а сохранение цивилизационных достижений — в корне негативно. В результате менталитет «no border» в сочетании с мультикультурной убеждённостью, что «anything goes», превратились в проблему для внутренней безопасности. Политический ислам проник в институты общества и доминирует на улицах во многих странах Европы. Последовательные действия против антисемитской террористической апологии у себя дома кажутся невозможными, потому что мы не хотим отпугнуть её дирижёров из Тегерана, Дохи, Анкары и Эр-Рияда.

Восточные правители знают, как этим воспользоваться. В результате мигранты направляются на Запад в качестве манёвренной массы, как это недавно сделали Путин и Лукашенко, с целью дестабилизации. В качестве сопутствующего ущерба от нелегальной иммиграции западное общество раскалывается на левых идентитаристов, правых популистов и исламистов. В конечном итоге автократам выгоден демонтаж демократии: «Смотрите, они там говорят о свободе самовыражения и индивидуализме. Но их жизнь становится все более небезопасной, а границы того, что можно сказать, все более узкими».

Если Запад не способен отстаивать свои ценности внутри страны, то и во внешней политике они не стоят усилий.

It’s a match! Continue reading →

by olladij

Мюррей Букчин: Анархизм эпохи после дефицита (1968)

Предварительные условия и возможности

Все успешные революции прошлого были партикуляристскими революциями меньшинств, стремившихся утвердить свои специфические интересы над интересами всего общества. Великие буржуазные революции Нового времени предлагали идеологию масштабного политического переустройства, но в действительности они лишь подтверждали социальное господство буржуазии, давая формальное политическое выражение экономическому превосходству капитала. Возвышенные понятия «нации», «свободного гражданина», равенства перед законом скрывали обыденную реальность централизованного государства, атомизированного изолированного человека и господства буржуазных интересов. Несмотря на свои масштабные идеологические заявления, партикуляристские революции заменили господство одного класса другим, одну систему эксплуатации – другой, одну систему труда – другой, а одну систему психологического подавления — новой.

Уникальность нашей эпохи заключается в том, что партикулярная революция теперь уступила место возможности всеобщей революции — полной и тоталистической. Буржуазное общество, если оно не достигло ничего другого, произвело революцию в средствах производства в беспрецедентных в истории масштабах. Эта технологическая революция, кульминацией которой стала кибернетика, создала объективную, количественную основу для мира без классового господства, эксплуатации, труда и материальной нужды. Теперь существуют средства для развития совершенного человека, тотального человека, освобождённого от чувства вины и авторитарных методов воспитания и отданного на волю желания и чувственного постижения чудесного. Теперь можно представить будущий опыт человека в терминах целостного процесса, в котором раздвоения мысли и деятельности, разума и чувственности, дисциплины и спонтанности, индивидуальности и сообщества, человека и природы, города и страны, образования и жизни, работы и игры разрешаются, становятся гармоничными и органично скрепляются в качественно новом царстве свободы. Как партикулярная революция породила партикулярное, раздвоенное общество, так и всеобщая революция может породить органически единое, многогранное сообщество. Великая рана, открытая собственническим обществом в форме «социального вопроса», теперь может быть исцелена.

То, что свобода должна пониматься в человеческих, а не в животных терминах — в терминах жизни, а не выживания, – достаточно ясно. Люди не избавляются от уз рабства и не становятся полноценными людьми, лишь избавившись от социального господства и обретя свободу в её абстрактной форме. Они должны быть свободны и конкретно: свободны от материальной нужды, от труда, от бремени посвящать большую часть своего времени — более того, большую часть своей жизни — борьбе с необходимостью. Увидеть эти материальные предпосылки человеческой свободы, подчеркнуть, что свобода предполагает наличие свободного времени и материальных предпосылок для отмены свободного времени как социальной привилегии, – таков великий вклад Карла Маркса в современную революционную теорию.

В то же время не следует путать предпосылки свободы с условиями свободы. Возможность освобождения не означает его реальность. Наряду с позитивными аспектами технический прогресс имеет и явно негативную, социально регрессивную сторону. Если верно, что технический прогресс расширяет историческую возможность свободы, то верно и то, что буржуазный контроль над технологией укрепляет сложившуюся организацию общества и повседневной жизни. Технологии и ресурсы изобилия дают капитализму средства для ассимиляции широких слоёв общества в установленную систему иерархии и власти. Они обеспечивают систему оружием, средствами обнаружения и средствами пропаганды как угрозы, так и реальности массовых репрессий. По своей централизованной природе ресурсы изобилия усиливают монополистические, централистские и бюрократические тенденции в политическом аппарате. Короче говоря, они предоставляют государству исторически беспрецедентные средства для манипулирования и мобилизации всей сферы жизни — и для увековечивания иерархии, эксплуатации и несвободы.

Следует, однако, подчеркнуть, что такое манипулирование и использование окружающей среды крайне проблематичны и чреваты кризисами. Попытка буржуазного общества контролировать и эксплуатировать окружающую среду, как природную, так и социальную, далеко не всегда приводит к умиротворению (вряд ли здесь можно говорить о гармонизации), но имеет разрушительные последствия. О загрязнении атмосферы и водных путей, об уничтожении древесного покрова и почвы, о токсичных веществах в продуктах питания и водах написаны огромные тома. Ещё более угрожающими по своим конечным результатам являются загрязнение и разрушение самой экологии, необходимой для существования такого сложного организма, как человек. Концентрация радиоактивных отходов в живых организмах представляет угрозу для здоровья и генетического потенциала почти всех видов. Всемирное загрязнение пестицидами, подавляющими выработку кислорода в планктоне, или почти токсичный уровень свинца в бензиновых выхлопах – примеры постоянного загрязнения, угрожающего биологической целостности всех развитых форм жизни, включая человека.

Не менее тревожным является тот факт, что мы должны кардинально пересмотреть наши традиционные представления о том, что является загрязнителем окружающей среды. Ещё несколько десятилетий назад было бы абсурдно называть углекислый газ и тепло загрязнителями в привычном понимании этого термина. Однако оба эти вещества могут оказаться в числе наиболее серьёзных источников будущего экологического дисбаланса и представлять серьёзную угрозу для жизнеспособности планеты. В результате промышленной и бытовой деятельности количество углекислого газа в атмосфере за последние сто лет увеличилось примерно на двадцать пять процентов, а к концу века может удвоиться. В средствах массовой информации широко обсуждается знаменитый «парниковый эффект», который, как ожидается, вызовет увеличение количества этого газа; предполагается, что в конечном итоге газ будет препятствовать рассеиванию мирового тепла в пространстве, вызывая повышение общей температуры, что приведёт к таянию полярных ледяных шапок и затоплению обширных прибрежных районов. Тепловое загрязнение — результат сброса тёплой воды атомными и обычными электростанциями — оказывает катастрофическое воздействие на экологию озер, рек и эстуариев. Повышение температуры воды не только наносит ущерб физиологической и репродуктивной деятельности рыб, но и способствует мощному цветению водорослей, которые стали такой грозной проблемой для водных путей. Continue reading →

by olladij

Несвященный союз: левые, исламисты и постколонизаторы

С тех пор как Израиль начал военные действия против ХАМАС после массового убийства мирных жителей 7-го октября, мировые левые протестуют против еврейского государства. Предположительно прогрессивно настроенные люди часто оказываются на стороне исламистов. Сегодня как никогда остро встаёт вопрос о том, откуда взялся этот альянс и почему он так упорно сохраняется.

Пешрав Мохаммед

Как никогда ранее, левые, политический ислам и постколониальная интеллигенция образовали нечестивый альянс. Не понимая истории исламского экспансионизма, арабского колониализма и исламского антисемитизма, часть западных левых рассматривает каждое движение против Запада как борьбу с империализмом США. Таким образом, Исламская республика Иран и исламистские движения, такие как ХАМАС или «Хезболла», становятся частью антиимпериалистического блока.

Эти тенденции уже можно было наблюдать в связи с появлением «Исламского государства» (ИГ). Когда его террористы атаковали курдский город Кобани, курдские ополченцы сражались с ИГ в сотрудничестве с американскими войсками. Некоторые левые в Германии, Великобритании и Соединённых Штатах призвали США прекратить свою бомбардировочную кампанию.

С какой целью это было сделано? США нанесли авиаудары, чтобы дать возможность курдским наземным силам одолеть исламский терроризм. Если бы не бомбили позиции ИГ, это означало бы, что ИГ захватило бы курдские районы, чтобы обратить в рабство или убить женщин и детей. В итоге, как и в случае с езидами, можно было бы опасаться геноцида.

Зацикленность значительной части левых на США и одновременное безразличие к российскому, китайскому, иранскому или турецкому империализму привели к серьёзным политическим просчётам. Сюда же относится идея о том, что любая форма западной мысли, искусства или литературы является частью колониального проекта. Работы прогрессивных философов, таких как Руссо, Гегель, Маркс, Сартр и даже Франц Фанон, теперь рассматриваются как способствующие воспроизводству гегемонии белой Европы и поэтому отвергаются.

Это, возможно, способствовало развитию различных консервативных, отсталых и фанатичных идеологий, от исламистских движений до диктаторских правителей, выступающих против Запада, особенно в случае с Ираном. Из-за такой перспективы большая часть левых не в состоянии понять природу этих исламских и консервативных сил и настаивает на несостоятельном принципе, что враг твоего врага – это твой друг. Вместо того чтобы поддерживать прогрессивные, светские, либеральные и левые движения на Ближнем Востоке, левые обращаются к политическому исламу.

Исламофашизм и исламский антииудаизм

Почти шесть лет назад я приехал в Германию из автономного региона Курдистан в Ираке в качестве политического беженца. Я приехал в Берлин, рассчитывая жить в городе, полном левых и либеральных людей, и иметь возможность выражать свои политические и философские убеждения в свободной обстановке. Спустя почти три года я пришел к выводу, что левые здесь – это не то, о чем я мечтал. Continue reading →

by olladij

Анархизм как теория организации

Колин Вард, 1966

Вы можете подумать, что, описывая анархизм как теорию организации, я выдвигаю заведомый парадокс: «анархия», по вашему мнению, по определению противоположна организации. Однако на самом деле «анархия» означает отсутствие правительства, отсутствие власти. Может ли существовать социальная организация без власти, без правительства? Анархисты утверждают, что может, а также они утверждают, что желательно, чтобы она была. Они утверждают, что в основе наших социальных проблем лежит принцип управления. Ведь именно правительства готовятся к войне и ведут её, хотя обязаны в ней участвовать и платить за неё вы; бомбы, о которых вы беспокоитесь, – это не те бомбы, которые карикатуристы приписывают анархистам, а бомбы, которые правительства усовершенствовали за ваш счёт. Ведь именно правительства принимают и исполняют законы, позволяющие «имущим» сохранять контроль над общественными активами, а не делиться ими с «неимущими». В конце концов, именно принцип власти гарантирует, что люди будут работать на другого человека большую часть своей жизни не потому, что им это нравится или они могут контролировать свою работу, а потому, что они видят в ней единственное средство к существованию.

Я сказал, что именно правительства развязывают войны и готовятся к ним, но, очевидно, не только правительства – власть правительства, даже самой абсолютной диктатуры, зависит от молчаливого согласия управляемых. Почему люди соглашаются быть управляемыми? Это не только страх: чего миллионам людей бояться небольшой группы политиков? Дело в том, что они придерживаются тех же ценностей, что и их правители. Правители и управляемые одинаково верят в принцип авторитета, иерархии, власти. Это характеристики политического принципа. Анархисты, всегда различавшие государство и общество, придерживаются социального принципа, который проявляется там, где люди объединяются в ассоциации на основе общих потребностей или общих интересов. «Государство, – говорил немецкий анархист Густав Ландауэр, – это не то, что может быть уничтожено революцией, а состояние, определённые отношения между людьми, способ человеческого поведения; мы уничтожаем его, вступая в другие отношения, ведя себя по-другому».

Каждый может увидеть, что существует, по крайней мере, два вида организации. Есть та, которая навязана вам, та, которая управляется сверху, и есть та, которая управляется снизу, которая не может вас ни к чему принудить, и в которую вы можете свободно вступить или свободно уйти. Можно сказать, что анархисты – это люди, которые хотят превратить все виды человеческих организаций в такие чисто добровольные ассоциации, из которых люди могут выйти и создать свою собственную, если она им не нравится. Однажды, рецензируя несерьёзную, но полезную книжку «Закон Паркинсона», я попытался сформулировать четыре принципа анархистской теории организаций: они должны быть (1) добровольными, (2) функциональными, (3) временными и (4) небольшими.

По понятным причинам они должны быть добровольными. Нет смысла отстаивать свободу и ответственность личности, если мы будем выступать за организации, членство в которых обязательно.

Они должны быть функциональными и временными именно потому, что постоянство – один из тех факторов, которые перетягивают артерии организации, заставляя её быть заинтересованной в собственном выживании, в обслуживании интересов должностных лиц, а не своих функций. Continue reading →

by olladij

История феминистского антисемитизма

Рассказ о том, как активистки и учёные подменили борьбу за универсальные улучшения в жизни женщин на политику разделения и ненависти. [Истинно говорю вам (уже в который раз): этот постструктурализм и прочие «пост-» суть серьёзное заболевание, сравнимое с разжижением головного мозга. Сначала оно разрушает способность к рациональному суждению, а потом переходит и на этику, в том числе — на политическую и сексуальную, порождая в конечном итоге то, что Райх называл «эмоциональной чумой». Если кому-то ещё нужны доказательства и аргументы — ласково просимо. – liberadio]

Кара Джеселла, 15.12.23

I. Так было не всегда

В моей академической жизни мне посчастливилось в том, что мой первый курс по женским исследованиям вёл раввин, а второй – Анджела Дэвис. В Вассарском колледеж в 1990-е годы, когда я была одержима идеей мультикультурализма и идентичности, я узнала от раввина Ширли Идельсон о интерсекциональности и чёрном феминизме, и меня научили, что если я не понимаю испанский язык в ставшей канонической антологии «This Bridge Called My Back: Writings by Radical Women of Color», я должна найти того, кто понимает, и перевести его для меня. Я также узнала, что могу быть еврейской феминисткой, разбирая свою сложную личную и общинную историю в поисках теоретических идей, как это делала моя любимая теоретик Адриенн Рич.

В течение тринадцати лет, когда я была одной из единственных евреек в католической школе, которую я посещала, мальчик, которого я иногда считала своим парнем, рисовал свастику на обложках моих книг. Начальница на моей летней работе был в восторге, узнав, что я собираюсь поступать в Вассарский колледж, «даже если там будет много JAPs» (JAP, как она объяснила, это jewish american princess). Я не писала о панике вступления в совершеннолетие в то время и в том городе, где «Operation Rescue» каждые выходные пикетировала клиники абортов и скандировала «убийцы младенцев». (Статья 1990-го года в еврейском феминистском журнале «Lilith» была озаглавлена «Движение против выбора: Плохие новости для евреев»). Через год после окончания школы — я уже бежала в Нью-Йорк — Барнет Слепиан, местный еврейский врач, делавший аборты, был убит членом католической группы против абортов, когда он возвращался из школы.

Тем не менее в своём первом сочинении на уроке раввина Идельсона я сравнила свой собственный опыт расизма с опытом чернокожих американцев и пришла к выводу, что у американских чернокожих он ещё хуже. «Мне кажется, вы приглушаете ужас свастики», – заметил раввин Идельсон, ставя мне оценку А-/А. Позже, на занятиях профессора Дэвиса, я узнала, что термин «цветные женщины» – это не меланин, а образная политическая формация. Эти два занятия повлияли на все, чем я занималась в дальнейшем: на получение степени бакалавра по женским исследованиям, на годы работы феминистской журналисткой и автором книг, а также на докторскую степень, которую я получила два года назад, когда наконец-то защитила диссертацию по феминистской историографии.

Май 2021-го года был печальным и страшным месяцем для еврейской феминистки, поскольку на Ближнем Востоке и в Нью-Йорке, где я по-прежнему живу, нарастало насилие. Друзья из аспирантуры и феминистского интернета размещали в социальных сетях антисионистскую инфографику, а перед еврейским детским садом, куда ходит моя дочь, дежурила группа полиции по борьбе с терроризмом. Утром в день моего выпуска я проснулась и обнаружила, что в Твиттере циркулировала петиция под названием «Факультеты гендерных исследований солидарны с палестинским феминистским коллективом». В ней мне сообщили, что евреи — колонизаторы, а не коренные жители Израиля, и отвергли определение антисемитизма, данное Международным альянсом памяти жертв Холокоста. Через два дня я получила электронное письмо от своего факультета с сообщением о награде и ещё одно с выражением солидарности с палестинским народом. Трудно было понять, что именно это означает — кто не хочет лучшей жизни для палестинцев? Но, учитывая политику факультета, я могла и догадаться.

Но это была лишь прелюдия к тому, что должно было произойти после зверств, совершенных ХАМАСом против кибуцев на юге Израиля 7-го октября. Около 1200 мужчин, женщин и детей были убиты, а ещё 240 попали в плен и были брошены на произвол судьбы в Газе. Но не успели остыть тела погибших, как прогрессивные друзья и коллеги стали выкладывать в социальные сети изображения палестинских флагов и парапланов, а также переименовывать агрессоров в жертв.

Ещё более шокирующей была феминистская реакция на сообщения о пытках и сексуальной жестокости, которые стали появляться после резни. Многие феминистки либо неохотно, либо демонстративно не желали проявлять ни малейшей солидарности с израильскими женщинами. Вместо этого их приоритетом стала поддержка призывов к «деколонизации Палестины любыми необходимыми средствами». Изнасилования и сексуальные нападения теперь либо презирались, либо отрицались, а в некоторых случаях даже оправдывались как законные или, по крайней мере, понятные действия угнетённого народа. Нет никаких очевидных причин для феминисток поддерживать ХАМАС, а не Израиль, учитывая регрессивные представления о женской свободе и гендерных ролях, изложенные в основополагающем завете первого. И все же некоторые феминистки посещали демонстрации против Израиля, на которых скандировали лозунги уничтожения, а другие портили плакаты с изображением пропавших без вести во имя «свободной Палестины». Даже Совет ООН по делам женщин медлил, и ему потребовалось восемь недель, чтобы осудить сексуальное насилие со стороны ХАМАС.

Так было не всегда. В годы, предшествовавшие началу Второй интифады в 2000-м году, в журналах и газетах появлялись статьи, книги и конференции, посвящённые иудаизму и антисемитизму. Еврейские феминистки выражали свою любовь к Израилю или, по крайней мере, признавали, что эта страна должна существовать. А когда критика израильской политики все же появлялась, она часто исходила от самих еврейских феминисток, которым было несложно отличить граждан Израиля от действий их правительства. «Еврейские лесбиянки-феминистки не могут не относиться критически к нынешнему израильскому правительству», – пишет Эвелин Тортон Бек, профессор женских исследований, ребёноком пережившая Холокост, в книге «Nice Jewish Girls: A Lesbian Anthology», опубликованной в 1982-м году. «В своей писательской деятельности и активизме я поддерживаю как палестинское, так и еврейское национальные движения», – написала Элли Булкин в книге «Yours in Struggle: Three Feminist Perspectives on Anti-Semitism and Racism», опубликованной в 1984-м году. Continue reading →

by olladij

Иоганн Мост: Вегетарианцы (1875)

[Легендарный Йохан Мост невозбранно троллит вегетарианцев. Возмоно, это ответ на современную ему подобную ебечу. Не всё, конечно, сохранило актуальность, но попытка засчитана. – liberadio]

Небольшая секта странных энтузиастов то тут, то там освещает бедному заблудшему человечеству путь, ведущий туда, куда уже давно пришли кули и индусы; а чтобы придать делу научный колорит, их верующие называют себя «вегетарианцами».

Мне вовсе не приходит в голову пытаться исправить этих странных ценителей пищи, ибо это совершенно невозможно, поскольку люди, предающиеся таким неестественным экстравагантностям, бесспорно, страдают неизлечимой одержимостью; то, что я собираюсь сделать, носит лишь профилактический характер и является предупреждением для всех тех, кто ещё не заражён болезнью добровольного аскетизма, но кому грозит опасность заразиться ею.

Некоторые господа растениееды более или менее сносно играют в свою игру и знают, как обставить свой немясной стол разнообразными деликатесами. Те, кто знаком с высшей гастрономией, знают, что количество прекрасных мучных и кондитерских блюд просто неисчислимо, что из различных местных и зарубежных фруктов можно приготовить множество вкуснейших блюд, а более благородных овощей существует довольно много.

Кроме того, те, кто не является ортодоксальным вегетарианцем, не презирают молочные и яичные блюда. В конце концов, такое вегетарианство все равно будет приемлемым – если ориентироваться только на удовольствие; жаль только, что люди с ограниченным бюджетом не могут присоединиться к нему.

Однако другие противники мяса очень серьёзно относятся к растительной пище. Они также осуждают яйца, молоко и жиры и допускают только растительную пищу, сваренную в воде или поданную сырой; правда, неизвестно, скоро ли эти люди придут к чистому питанию кореньями и травами мифических обитателей леса. Пока эти эксцентрики потакают своим в высшей степени невинным склонностям, не стоит вмешиваться в их частные дела, но как только они официально проповедуют евангелие кореньев и трав или даже осмеливаются предложить вегетарианство в качестве средства решения социального вопроса, им следует решительно противостоять.

До сих пор рабочие в целом сдерживали вегетарианство – постольку, поскольку необходимость не принуждала их к этому, – но не исключена возможность, что в конце концов из необходимости будет сделана добродетель и водяной суп станет обязательной пищей трудящихся. Это опасность, которая не теряет своего величия, какой бы отдалённой она ни была, и с которой необходимо бороться, где бы она ни появилась. А она появляется то тут, то там; совсем недавно один рабочий (социалистически настроенный, как он считает) на полном серьёзе пытался доказать мне, что это величайшая глупость – хотеть есть что-либо, кроме растений, сваренных в воде, что можно вполне прожить на воде и хлебе и что употребление мясных блюд, спиртных напитков и тому подобного так же бесполезно и даже вредно, как курение табака. Чего ещё желать?

Чтобы доказать ошибочность подобных взглядов, я не буду вдаваться в обширные химические умозаключения; скорее, я считаю достаточным обратиться к самой природе. В тропических регионах человек нуждается лишь в небольшом количестве углерода и, следовательно, потребляет лишь небольшое количество жиров, поскольку климатические условия не требуют, чтобы животное тепло, производимое углеродом, постоянно возобновлялось в больших масштабах. По этой причине вегетарианская пища там, как правило, более популярна, хотя мясные блюда там тоже не презираются (за исключением вегетарианцев по религиозным соображениям). На крайнем севере, напротив, жир играет главную роль среди продуктов питания, поскольку здесь тепло тела должно постоянно обновляться за счёт углерода, чтобы человек не поддался влиянию холодного климата.

Таким образом, в умеренных зонах человеческая диета должна следовать среднему пути, и она действительно всегда следовала этому среднему пути, без вегетарианцев, анималистов (мясоедов) или кого-либо ещё, кто был инициатором этого. Чем южнее живёт народ, тем больше он придерживается растительной диеты, чем севернее – тем больше у него потребность в мясных блюдах. И дело здесь не в традиционных предрассудках или слепой вере, как утверждают вегетарианцы, а просто в следовании велениям природы, которые в долгосрочной перспективе невозможно безнаказанно игнорировать. Continue reading →