Archives

by olladij

Нацификация постмодернистской левой

Шалом Лаппин

После теракта, совершенного ХАМАСом 7-го октября 2023-го года, евреи диаспоры оказались под непрерывной атакой по целому ряду фронтов со стороны большей части радикальных левых и их исламистских союзников. [1] Люди, выдающие себя за антирасистов защитников равенства, возглавляют насильственные демонстрации, восхваляя массовые убийства израильтян. Они призывают исключить всех евреев, не поддерживающих их взгляды, из общественного мэйнстрима. Как получилось, что столь значительная часть современных радикальных левых стала напоминать фашистские и нацистские группировки прошлого?

Старые и новые левые

В первой половине двадцатого века большая часть левых рассматривала классовую борьбу как двигатель диалектики истории. Пролетариат рассматривался как основной агент прогрессивных социальных изменений, а рабочие движения — как инструменты, с помощью которых он управлялся. Радикальные левые создали революционные коммунистические режимы в России и Китае. Это были страны с неразвитой экономикой, в основном аграрные. На промышленно развитом Западе социал-демократические левые добились существенных экономических реформ с помощью профсоюзов и парламентских политических процессов. Эти реформы привели к созданию государства всеобщего благосостояния, которое уменьшило бедность наёмных работников и способствовало их социальной мобильности.

К 1960-м годам радикальные левые отчаялись в том, что рабочие на Западе являются основным проводником перемен. Они считали, что слишком сильно вложились в экономические и социальные институты капитализма всеобщего благосостояния, чтобы реализовывать революционную политическую программу. Зарождающиеся новые левые обратились к национально-освободительным движениям, преодолевающим колониальное господство в «Третьем мире», как к замене рабочего класса. Борьба афроамериканцев за равноправие, а впоследствии и кампании феминисток и геев против гендерного отчуждения были включены в это движение как основные элементы переосмысленной освободительной борьбы.

Маркс не особенно интересовался колониализмом. Он посвятил ему лишь короткую 10-страничную главу в конце первого тома «Капитала». Описывая британское правление в Индии в статье для New-York Daily Tribune (25 июня 1853 г.), он представляет британский колониализм как жестокий и своекорыстный, но прогрессивный в своём разрушении традиционных социальных моделей. Он характеризует эти модели как препятствия на пути к освобождению человека. Маркс, как и классовое революционное движение, одним из лидеров которого он был, рассматривал левых как авангард западного просвещения, работающий за равенство, рациональность и свободу от произвольной тирании укоренившихся социальных и культурных порядков. Он не испытывал ни симпатии, ни ностальгии по традиционным обществам, особенно в незападных странах, считая их реакционными и деспотичными.

Когда «новые левые» сместили акцент с политики рабочего класса на антиколониализм и права маргинальных этнических и гендерных групп, они изначально рассматривали этот шаг как пересмотр классических марксистских взглядов. Это изменение было необходимо для адаптации к новым условиям послевоенной эпохи на Западе. Антиколониальные движения, стремившиеся к национальному освобождению в 1950-60-е годы, в большинстве своём были светскими и в целом соответствовали идеологическим взглядам классических западных левых. Они заявляли о своей приверженности социализму и демократии. Continue reading →

by olladij

Антисионизм и антисемитизм

Майкл Уолцер, 2019

I

умопомрачительный иранский агитпроп

Антисионизм — это политика, процветающая сегодня во многих университетских кампусах и в левых кругах, и стандартный ответ многих еврейских организаций и большинства евреев, которых я знаю — это назвать его новейшей версией антисемитизма. Но антисионизм — это отдельная тема; он бывает разных видов, и какие из них являются антисемитскими — вот вопрос, который я хочу здесь рассмотреть. Под «сионизмом» я понимаю веру в законное существование еврейского государства, не более того. Антисионизм отрицает эту правомерность. Меня в этом контексте интересует левый антисионизм в Соединённых Штатах и Европе.

Большинство версий антисионизма впервые появились среди евреев. Первая, и, вероятно, самая старая, считает сионизм иудейской ересью. Согласно ортодоксальной доктрине, возвращение евреев в Сион и создание государства будет делом рук Мессии в грядущие дни. До тех пор евреи должны мириться со своим изгнанием, подчиняться языческим правителям и ждать божественного избавления. Политические действия — это узурпация Божьей прерогативы. Сионистские писатели ненавидели пассивность, которую порождала эта доктрина, с такой страстью, что ортодоксальные евреи называли их антисемитами, которые никогда бы не дали такого названия своему собственному неприятию сионистского проекта.

У «ожидания мессии» есть и левая версия, которую можно назвать «ожиданием революции». Евреям (и другим меньшинствам) часто говорили, что все их проблемы будут решены и могут быть решены только с победой пролетариата. Многие евреи воспринимали это как проявление враждебности, как отказ признать неотложность их положения. Но я не вижу здесь антисемитизма, только идеологическую закостенелость и моральную бесчувственность.

Вторая еврейская версия антисионизма была впервые провозглашена основателями реформистского иудаизма в Германии 19-го века. Они утверждали, что еврейского народа не существует, есть только община верующих — мужчин и женщин Моисеева вероисповедания. Евреи могут быть хорошими немцами (или хорошими гражданами любого государства), поскольку они не являются нацией, подобной другим народам, и не стремятся к созданию собственного государства. Сионизм воспринимался как угроза этим хорошим немцам, поскольку предполагал, что они могут быть приверженцами чего-то ещё.

Многие левые приняли это отрицание еврейской народности, а затем стали утверждать, что еврейское государство должно быть религиозным государством, чем-то вроде католического, лютеранского или мусульманского государства — политических образований, которые ни один левак не может поддержать. Но реформистские евреи приняли эту позицию, зная, что большинство их собратьев не разделяют её. Если нация — это ежедневный референдум, как говорил Эрнест Ренан, то евреи Восточной Европы, подавляющее большинство, каждый день голосовали за народность. Не все они искали родину в земле Израиля, но даже бундисты, надеявшиеся на автономию в Российской империи, были еврейскими националистами.

Первые реформаторы хотели изменить ход и характер еврейской истории; они не были невежественны в этой истории. Левые, выступающие против еврейской народности, в большинстве своём невежественны. Однако они не являются жертвами того, что католические богословы называют «непобедимым невежеством», поэтому мы должны беспокоиться о том, что то, чего они не знают, они не хотят знать.

Если им будет интересно, они смогут узнать о радикальном переплетении религии и нации в еврейской истории — и о его причинах. Нельзя отделить религию от политики; нельзя возвести «стену» между церковью или синагогой и государством, если у вас нет государства. Сионизм с первых дней своего существования был попыткой начать процесс размежевания и создать государство, в котором секуляризм мог бы преуспеть. Сегодня в Израиле есть еврейские фанатики, которые противостоят этим усилиям — как есть индуистские националисты и мусульманские фанатики, которые противостоят аналогичным усилиям в своих собственных государствах. Можно было бы ожидать, что левые будут защищать секуляризм повсюду, что потребует от них признания ценности первоначального сионистского проекта. Continue reading →

by olladij

Ошибочный нарратив поселенческого колониализма

Восхождение академической теории и её одержимость Израилем
 
Адам Кирш

 

7-го октября (2023 г.) ХАМАС за один день убил в четыре раза больше израильтян, чем за предыдущие 15 лет конфликта. В течение нескольких месяцев после этого протестующие митинговали против ответного вторжения Израиля в Газу, в результате которого погибли десятки тысяч палестинцев. Но новый тон воодушевления и энтузиазма можно было услышать среди пропалестинских активистов с момента получения новостей о нападениях, задолго до начала ответных действий Израиля. Празднование подвигов ХАМАСа — привычное явление в Газе и на Западном берегу, в Каире и Дамаске; на этот раз оно распространилось и на элитные кампусы колледжей, где весной этого года повсеместно появились лагеря солидарности с Газой. Почему?

Ответ заключается в том, что задолго до 7-го октября палестинская борьба против Израиля стала широко пониматься академическими и прогрессивными активистами как авангард глобальной борьбы против колониализма поселенцев — борьбы, которая также ведётся в США, Канаде, Австралии и других странах, образовавшихся в результате европейского заселения. В этих кругах Палестина превратилась в стандартную точку отсчёта для всех видов социальных проблем, даже тех, которые, казалось бы, не имеют отношения к Ближнему Востоку.

Одна из самых поразительных вещей в идеологии поселенческого колониализма — это центральная роль Израиля, который часто ставится в один ряд с США как самый важный пример зла поселенческого колониализма. Многие палестинские писатели и активисты приняли эту терминологию. В своей книге «Столетняя война за Палестину», вышедшей в 2020-м году, историк Рашид Халиди пишет, что целью сионизма было создание «колонии белых европейских поселенцев». Для палестинского интеллектуала Джозефа Массада Израиль — это продукт «европейского еврейского поселенческого колониализма», а «освобождение», о котором говорится в названии Организации освобождения Палестины, — это «освобождение от колониализма поселенцев».

Западные активисты и учёные в значительной степени опирались на эту идею. Протест против строительства нефтепровода под резервацией сиу был похож на палестинское дело, поскольку он «делает видимой непрерывность систем порабощения и экспроприации в либеральных демократиях и поселенческо-колониальных режимах». Когда город Торонто выселил лагерь бездомных из парка, это было похоже на Палестину, потому что оба случая являются примерами «этнической чистки» и «колониального „домицида“, в результате которого коренные жители становятся бездомными на своих родных землях». Проблемы со здоровьем коренных американцев можно понять с точки зрения Палестины, потому что «гипервидимый случай Палестины… обеспечивает уникальную временную линзу для понимания колониальных детерминант здоровья поселенцев в более широком смысле». По мнению британской организации «Friends of the Earth», загрязнение окружающей среды также можно понять через призму Палестины, поскольку Палестина демонстрирует, что «мир — это место неравенства», где «маргинализированные и уязвимые люди несут на себе основную тяжесть несправедливости».

Хотя Израиль явно не подходит под модель поселенческого колониализма, он стал стандартной точкой отсчёта, потому что предлагает теоретикам и активистам то, чего нет у Соединённых Штатов: правдоподобную цель. Трудно представить себе Америку или Канаду по-настоящему деколонизированными, когда потомки первопоселенцев возвращаются в страны, из которых они прибыли, а коренные народы отвоёвывают землю. Но вооружённая борьба против Израиля ведётся с момента его основания, а ХАМАС и его союзники все ещё надеются уничтожить еврейское государство «между рекой и морем». В современном мире только в Израиле борьба с поселенческим колониализмом может перейти от теории к практике. Continue reading →

by olladij

G. Maximow: Die Außenpolitik der russischen Bürokratie. Ein Revue (1940)

Die Außenpolitik der UdSSR beruht allein auf den Klasseninteressen, aber nicht auf den der russischen Arbeiter und Bauern, sondern nur der Bürokratie. Die Politik der Bürokratie ist nach innen reaktionär, und sie muss zwangsläufig auch nach außen so sein. Die Richtung der Außenpolitik, nicht ihr Wesen, änderte sich schlagartig am 23. August 1939, als mit Hitler ein Vertrag über Freundschaft und gegenseitige Unterstützung unterzeichnet wurde. Seit einem Jahr stützt sich die Außenpolitik der russischen Bürokratie auf diesen Vertrag. Am Jahrestag der Unterzeichnung dieses Vertrages mit dem Nationalsozialismus erklärte die Zeitung „Iswestija“, dass die russische Regierung mit „unerschütterlicher Entschlossenheit“ weiterhin alle Versuche abwehrt, dieses Bündnis zu brechen, die „bis zum heutigen Tag“ andauern. Der Aufmacher der „Iswestija“ bestätigt diese „Festigkeit“ dadurch, dass Russland im Laufe des Jahres Deutschland “Rohstoffe lieferte, die es dank der von Großbritannien organisierten Blockade zunächst gegen Deutschland und dann gegen ganz Europa besonders benötigte“. Die „Iswestija“ versichert Hitler und seiner Clique, dass alle provokativen Versuche, Zwietracht und gegenseitiges Misstrauen zwischen der UdSSR und Deutschland zu säen, zum völligen Scheitern verurteilt sind.

In ihrer Bewertung des Paktes mit Hitler kommt die „Iswestija“ zu dem Schluss, dass es sich um einen „echten Wendepunkt in der Geschichte von ganz Europa“ handelt. Diese Einschätzung ist zweifelsohne richtig. Und vielleicht, von allen bolschewistischen Entscheidungen, die sie als historisch bezeichnen, ist der Pakt zweifellos eine der wenigen Entscheidungen, die man mit Fug und Recht als als eine historische Entscheidung von außerordentlicher Bedeutung qualifizieren kann. Er muss so bezeichnet werden, nicht nur weil er einen Wendepunkt in der Geschichte Europas bedeutet, was zweifellos zutrifft, sondern vor allem, weil sie eine prägnante Formulierung des Wesens der zweiundzwanzigjährigen Entwicklung des Bolschewismus, der Schlussakkord der Entartung der russischen Revolution und der Epilog der größten Tragödie der größten Nation und in hohem Maße der Tragödie des internationalen Proletariats und der internationalen Befreiungsbewegung.

Der Eindruck vom Pakt war gleichbedeutend mit einer plötzlichen Explosion. Das Echo davon schallte um die ganze Welt. Und auch jetzt, ein Jahr später, trotz der Klagen der Besiegten und des Siegesjubels der Sieger, hallt das Echo dieser Explosion noch immer sehr deutlich. Dieses Echo wird auch nach dem Fall des Bolschewismus nicht verstummen. Warum das? Weil die Bedeutung des Paktes und seine Tragweite nicht nur für Russland und Europa, sondern für die ganze Welt groß sind.

Was ist der Sinn und die Bedeutung des Paktes?

Um diese Frage zu beantworten, müssen wir, zumindest in aller Kürze, alles analysieren, was dem Pakt vorausging, und seinen organischen Zusammenhang mit der gesamten bisherigen Entwicklung des Bolschewismus bzw. seiner Politik im In- und Ausland herstellen. Diese Analyse wird die Bedeutung des Paktes offenbaren und den Charakter der Außenpolitik der russischen herrschenden Klasse bestimmen.

Der Bolschewismus ist einer der Zweige des Marxismus, eine Fraktion der Sozialdemokratie. Der Marxismus glaubt bekanntlich an die befreiende Kraft des Staates, wenn er in die Hände von Sozialisten, von „wahren und wissenschaftlichen Sozialisten“, d.h. Marxisten gerät. Dieser Staat muss die Diktatur des Proletariats sein, die das Privateigentum vernichtet und und es durch Staatseigentum ersetzt. Alles muss dem Staat gehören, kontrolliert und von ihm und nur von ihm verwaltet werden. Unter solchen Bedingungen, sagen unsere marxistischen Vulgärutopisten, zwangsläufig die notwendigen Bedingungen für das allmähliche Aussterben des des Staates. Der Staat stirbt schließlich ab und fällt herunter, wie eine reife Frucht. Die „wissenschaftlichen Sozialisten“ heben ihn auf und bringen ihn in ein ‚Museum der Altertümer‘, wo der von freien, herrschaftslosen kommunistischen Völkern beäugt wird.

Die ganze Schwierigkeit für Marxisten besteht darin, die politische Macht zu ergreifen, den Staatsapparat zu übernehmen. Indem er diese Schwierigkeit überwindet, demontiert der Marxist leicht die alte Ordnung. Und die Marxisten richteten und richten weiterhin ihre ganze Energie und all ihre Fähigkeiten auf die Übernahme des Staatsapparates – die einen mit friedlichen Mitteln, die anderen mit revolutionären Mitteln.

Im Jahr 1917 begünstigten die Umstände die Machtergreifung der Marxisten in Russland. Also ergriff eine der entschlossensten Fraktionen des Marxismus, die Bolschewiki, die Macht und und began, auf der Grundlage von Marx-Engels’schen Plan einer Diktatur des Proletariats die alte kapitalistische Ordnung zu zerstören und die Bedingungen für den Tod des Staates vorzubereiten. Was geschah dann?

Schauen wir mal. Der Staat hat wirklich alles selbst in die Hand genommen. Wir wissen das, und die ganze Welt weiß es. Aber was dabei herausgekommen ist, das weiß nicht jeder, und viele wollen es auch bewusst nicht wissen. Aber es ist immens wichtig, das zu wissen.

Nicht jedem ist es voll bewusst, wenn er sagt: der Staat. Was ist ein Staat: ein Gebiet, ein Volk? Weder noch. Ein Staat ist eine hierarchische politische Organisation eines Volkes oder einer Gruppe von Menschen auf einem bestimmten Territorium, die durch Zwang und Gewalt Ordnung schafft. Folglich muss es im Staat zwei Kategorien von Menschen geben: die Herrschenden aller Ränge und die Beherrschten. Der Staat ist also von Natur aus eine Klassenorganisation. Wo es keine Klasse der Herrschenden und keine Klasse der Beherrschten gibt, gibt es auch keinen Staat.

Die herrschende Klasse muss über die Mittel der Regierung verfügen; dieses Mittel ist in erster Linie die Gewalt; der Ausdruck dieser Gewalt ist die Armee und die Polizei, die den Gehorsam gegenüber den von der herrschenden Klasse erlassenen Gesetzen erzwingen; dann gibt es das Gericht, das darüber urteilt, inwieweit das Gesetz gebrochen wurde und welche Strafe der Übertreter verdient, dann das Gefängnis, in dem der Verbrecher festgehalten wird, und der Henker, der den Übertreter physisch vernichtet. Continue reading →

by olladij

G. Maximow: Das erste Kriegsjahr (1940)

Der Krieg ist in sein zweites Jahr gegangen. Wie viele Veränderungen, die unerwartetsten, schwindelerregenden Veränderungen gab es in einem Jahr! Die Landkarte Europas ist umgestaltet worden und nicht mehr wiederzuerkennen. Ein Land nach dem anderen hatte seine Unabhängigkeit verloren. Menschen zogen zu Hunderttausenden wie Vieh von den Orten, an denen sie seit Jahrhunderten gelebt hatten, an neue, unbekannte Orte. Zerstörte Städte, zerstörte Industrien, Gespenster der Hungersnot. Zerbrochene Illusionen, zerstörte Hoffnungen, ideologische Ruinen, Bankrotte – staatlich, militärisch, klassenmäßig, moralisch. In der letzten Ausgabe haben wir gezeigt und, wie wir hoffen, bewiesen, dass der Krieg aus der Plünderung entstanden ist und weiterhin Plünderung ist. Raub ist unter allen Gesichtspunkten und nach allen Gesetzen ein Verbrechen. Der Krieg ist also auch ein Verbrechen. Ja, er ist ein Verbrechen, aber er ist ein besonderes, ehrenvolles Verbrechen – er ist ein legalisiertes, verherrlichtes, von der Kirche abgesegnetes und von Dichtern besungenes Verbrechen. Der Krieg ist ein legalisierter Massenraub und Plünderung mit Massenmord und Gewalt, mit Bränden und Zerstörung. Er ist noch schlimmer als Raub, weil er rücksichtsloser ist und alle Raubzüge der Welt zusammengenommen übertrifft.

Alle bisherigen Versuche, den Krieg zu beseitigen, sind völlig gescheitert: Das Haager Tribunal und der Völkerbund waren völlig machtlos. Warum waren sie machtlos? Stellen Sie sich vor, eine Großstadt – London, New York, Chicago, Paris, Berlin oder Moskau – ist durch Räuberbanden in Bezirke unterteilt. Eine dieser Banden wird stärker und dringt in den Bezirk der anderen ein. Diese Invasion führt zu einem Krieg zwischen den Banden. Die besiegten Banden bitten um Frieden. Die Sieger gewähren Frieden, die Stadt wird gemäß einem Vertrag neu aufgeteilt, der von den Siegern diktiert wird. Um weitere Zusammenstöße zu vermeiden und um den Status quo zu erhalten, wird ein Koordinationsrat eingesetzt. Und wie weiter? Der Krieg zwischen den Banden geht bald mit größerer Wucht weiter. Und so geht es weiter und weiter bis die Banden gestoppt werden.

Dasselbe gilt für die internationale Arena, dieselben Beziehungen zwischen den Staaten, die gleichen Motivationen und Beweggründe, die gleiche Moral und die gleichen Prinzipien. Prinzipien. Der Völkerbund war ein hervorragendes Beispiel dafür. Denken Sie an die Mandschurei, Abessinien, China, Spanien, Albanien, Österreich, Tschechoslowakei, Polen, Finnland. So wie der gewöhnliche Raub das Ergebnis wirtschaftlicher Ungleichheit ist, auf der das moderne kapitalistische System beruht, so ist auch der Krieg – der Raub eines Landes durch ein anderes – das Ergebnis der gleichen wirtschaftlichen Ungleichheit, aber nicht mehr von Einzelpersonen, sondern von ganzen Ländern. Die gleichmäßige Verteilung des natürlichen Reichtums unter allen Ländern der Welt und die Organisation der Weltproduktion auf der Grundlage der Bedürfnisbefriedigung und nicht des Profits könnte Kriege, d.h. Raubzüge mit Massenmord, Zerstörung und Bränden, abschaffen. Dies bedeutet aber nicht mehr und nicht weniger als die Abschaffung des modernen staatskapitalistischen Systems, daher werden Kriege nur mit dem Verschwinden des Kapitalismus, ob privat oder staatlich, und des Staates als politische Organisationsform der Gesellschaft verschwinden. Weder die Haager Gerichtshöfe, noch die Völkerbünde, noch die Vereinigten Staaten von Europa, von denen dank der unerwarteten Siege Hitlers nicht mehr die Rede ist, können die Kriege beseitigen, denn sie beseitigen nicht ihre grundlegenden Ursachen: Ungleichheit und Ausbeutung. Aus den gleichen Gründen können weder der Kommunismus Stalins noch der Sozialismus Hitlers noch der Sozialismus Mussolinis die Kriege beseitigen.

Der Aufstieg des bolschewistischen Militarismus und Imperialismus ist ein wichtiger Faktor für den Wandel in der britischen Außenpolitik. Der bolschewistische Militarismus stellt eine doppelte Gefahr für die herrschende Klasse des britischen Empire dar: Eine imperialistische und eine Klassengefahr. Um diese Gefahr zu beseitigen, ist die britische herrschende Klasse bestrebt, eine starke Barriere an der Westgrenze der UdSSR und eine eine ständige militärische Bedrohung im Osten zu errichten. Mit der Präsenz eines starken und aggressiven japanischen Reiches im Osten stellt die Schaffung dieser militärischen Bedrohung keine Schwierigkeit dar. Im Westen war die Situation anders. Polen stellte keine Bedrohung für den bolschewistischen Imperialismus dar, noch war es eine ausreichend zuverlässige Barriere gegen diesen. Das demokratische Deutschland war für diese Rolle nicht geeignet, weder in seinem Zustand noch in seinem Charakter.

Die Machtübernahme des deutschen Nationalsozialismus löste ein schwieriges Problem. Der unerbittliche Antibolschewismus des Nationalsozialismus stößt in einflussreichen englischen Kreisen auf heiße Sympathie, die entschlossen sind, Hitler ebenso wie Mussolini zu einem Instrument ihrer Klassen- und Reichspolitik zu machen. Baldwin und dann Chamberlain, unterstützt von den Clivedens, änderten ihre Politik gegenüber Deutschland drastisch. Die neue britische Politik verfolgte ein doppeltes Ziel: ein starkes Deutschland zu schaffen, um das Vordringen des bolschewistischen Imperialismus bis tief nach Asien aufzuhalten, und den Hitlerismus als Gendarm in Europa einzusetzen. Continue reading →

by olladij

G. Maximow: Der Krieg – weshalb und weswegen? (1940)

[Grigori Maximow (1893 – 1950) – der wohl bekannteste und der letzte russische Anarchist und Syndikalist der „post-klassischen“ Generation, die nach Kropotkin und Karelin kam. Revolutionär, Emigrant, Theoretiker, Wobbly aus Chicago. Es gibt schon Gründe, warum die “anarchosyndikalistischen” „internationalistischen“ Larper von der KRAS ihn nicht so gerne zitieren, sich überhaupt an ihn erinnern. Er war nämlich nicht so „links-schlau“, wie seine heutigen Erben, die todsicher „wissen“, dass in der Nacht der Abstraktion alle Katzen schwarz seien. Wohl auch nicht so „verkopft“ wie der andere bekannte gelehrte „Syndikalist“ seiner Generation, Alexej Borowoj, der eher ein irrationalistischer Sorelianer und tendenziell auf dem Weg nach rechts war. – liberadio]

Der Krieg ist bereits eine alptraumhafte Realität. Wie abgerichtete Hunde erheben sich die Menschen auf das Kommando ihres Herrn und ziehen in einen blutigen Kampf: Sie töten sich gegenseitig, schneiden, stechen, verstümmeln, entstellen einander, verbrennen und zerstören Dörfer, Weiler und Städte, zerstören alles, was durch harte Arbeit aufgebaut wurde, um die Bedürfnisse und Anforderungen der Menschen zu erfüllen. Dieses Verhalten der Menschen des zwanzigsten Jahrhunderts ist merkwürdig. Denn dieselben Menschen, die sich gegenseitig umbringen und dabei selbst zugrunde gehen, würden vor Entsetzen und Empörung erschaudern, wenn sie sehen, dass in der friedlichen Umgebung ihrer Stadt oder ihres Dorfes vor ihren Augen Morde begangen werden. Und dieses Entsetzen und diese Empörung hätten sich unabhängig von der Nationalität des Mörders und des Opfers mit gleicher Kraft manifestiert. Und nun sind sie selbst sowohl Mörder als auch Opfer.

Wie ist diese seltsame Tatsache zu erklären? Der gewöhnliche Mörder ist motiviert durch egoistische Motive, die aus dem Privateigentum erwachsen – der Wunsch, das Gut eines anderen, das Eigentum eines anderen zu nehmen. Werden etwa die modernen Soldaten und Völker, die zu Soldatenheeren gemacht werden, von diesen Motiven geleitet? Es ist eine unbestreitbare Wahrheit, dass Krieg ein Massenraub ist, vom Massenmord begleitet. Der Krieg entstand aus der Plünderung, und die Plünderung ist nach wie vor die Grundlage der modernen Kriegsführung. Wenn in der Antike ein Stamm einen anderen Stamm angriff, wurde er von denselben Motiven geleitet, die auch die gemeinen Räuber unseres großartigen kapitalistischen Systems leiten. Jeder, der sich an dem Angriff beteiligte, riskierte sein Leben, um die Beute zu erlangen, und wenn er erfolgreich war, bekam er sie. Hier haben wir ein direktes persönliches Interesse. Wenn im Mittelalter ein Fürst oder ein König, ein Baron oder ein Herzog seine Truppen zum Plündern anführte, zahlten sie den Truppen einen Sold und gaben ihnen im Erfolgsfall Land und Macht. Und obwohl hier die gesamte Beute an den Prinzen oder den König ging der König, hatten alle Beteiligten ein Interesse an der Beute. Dann kam der Staat – die prächtigste und raffinierteste Erfindung vom Zwecke der Plünderung und der Gewalt. Er erklärte sich selbst zur Personifizierung der Nation, des Volkes, und setzte an die Stelle des Königs die Idee des Vaterlandes und und erklärte den Raub zur Verteidigung des Vaterlandes, zur Verteidigung der nationalen oder Volksinteressen. Unter dem Deckmantel der vaterländischen und nationalen Interessen forderte und zwang der Staat die gesamte Bevölkerung, sich unentgeltlich an der Ausplünderung zu beteiligen, als eine Art heilige Pflicht. Im modernen Raub, genannt Krieg, hat die breite Masse der beteiligten Millionen Menschen kein persönliches Interesse wie die Krieger, d.h. die Räuber der Antike und des Mittelalters, denn die ganze Beute geht an den Staat, an jene mächtigen kapitalistischen Gruppen, deren Interessen als nationale Interessen, als Vaterland, dargestellt werden. Der moderne Staat, dieser moderne gesichtslose Fürst, teilt nicht nur seine Beute nicht mit seinem Trupp, bezahlt sie nicht nur nicht für die Plünderung, sondern zwingt sogar seine Bürgerwehr und das Volk, die Kosten für die Plünderung zu tragen und sich um die verkrüppelten Truppenangehörige und die Familien der Erschlagenen.

Wenn moderne Soldaten kein persönliches Interesse am Raub haben, wenn sie aber trotzdem, unter Einsatz ihres eigenen Lebens andere unentgeltlich ausrauben, stellt sich die Frage, was für eine dermaßen mächtige Kraft sie dazu treibt und welches Motiv sie leitet?

Diese Kraft ist: der Kapitalismus, der Staat und die Kirche. Diese dreifache Kombination hat Hunger, Ignoranz und Angst geschaffen, organisiert und systematisiert. Der Kapitalismus – die Organisation der wirtschaftlichen Abhängigkeit des Menschen vom Menschen – schafft und bewahrt ein System des Massenhungers; der Staat, der die Angst vor Unsicherheit und Hunger ausnutzt, kreiert und erhält Disziplin und Gehorsam aufrecht; die Religion der Kirche und die Religion des Staates – die offizielle Wissenschaft – geben all dem eine moralische und wissenschaftliche Rechtfertigung, pflanzen alle möglichen für die Massen schädlichen Illusionen ein, die Tag für Tag in Schulen und Universitäten, in Kirchen, Synagogen und Moscheen, in Büchern und Zeitungen, im Radio und in den Theatern wiederholt werden – hypnotisieren die Massen. Schädliche Illusionen, falsche Wahrnehmungen und und Vorstellungen werden so zu unumstößlichen Wahrheiten, zu den Grundlagen der Gesellschaft, der Moral, der Ordnung und allgemeinen Wohlergehens, deren Verteidigung eine heilige und unentgeltliche Pflicht ist. Continue reading →

by olladij

Индия: Оранжевый фашизм

Мерле Гросс

Идеология индуистского национализма известна как хиндутва и отличается от религии индуизма. Хиндутва призывает к превосходству индусов на индийском субконтиненте. Идеология возникла в 1920-х годах под влиянием итальянского и немецкого фашизма. Она стала альтернативой светской модели государства, ассоциируемой с партией Конгресса, которая сегодня является крупнейшей либеральной оппозиционной партией, и легла в основу индийской конституции. После обретения независимости страна была разделена на Индию и Пакистан, что индуистские националисты восприняли как предательство индуистского большинства со стороны партии Конгресса.

Хиндутва, подобно идеологии крови и почвы, устанавливает связь между землёй и индусами. Сама страна часто представляется как богиня-мать, которую необходимо защищать. Наибольшая угроза исходит от мусульман: извне через Пакистан и изнутри в виде мусульманского меньшинства, составляющего около 14% населения (это около 200 миллионов человек). С течением времени индуистские националисты опирались на различные антимусульманские нарративы: Мусульмане пользуются государственными льготами, угрожают большинству через иммиграцию, прозелитизм или якобы более высокую рождаемость, а также представляют собой проблему безопасности как потенциальные террористы. Параллели с европейской исламофобией также показывают, что правые движения объединены в глобальную сеть и используют общий репертуар.

RSS и Сангх Паривар

В 1925-м году правая добровольческая организация Раштрия Сваямсевак Сангх (РСС) была основана для защиты индуистской нации от предполагаемой «мусульманской угрозы». RSS – это кадровая организация, состоящая из добровольных и штатных членов. Обучение в RSS включает в себя интенсивную физическую подготовку и идеологическую индоктринацию. Политолог Ачин Ванаик подчёркивает, что делает РСС такой сильной по сравнению с другими правыми движениями: «РСС существует уже более 90 лет без серьёзных внутренних разногласий и пронизывает гражданское общество через широкую сеть филиалов по всей Индии. Кроме того, она насчитывает ошеломляющее количество членов.

В то время как RSS насчитывает около пяти миллионов активных членов, правая правящая партия Бхаратия Джаната Парти (BJP), насчитывающая 180 миллионов (частично пассивных) членов, даже больше, чем Коммунистическая партия Китая, и считается партией с самым большим количеством членов в мире. RSS мобилизует свои силы через работу на низовом уровне и особенно активен в областях, которые не воспринимаются как политические, например, в виде работы с молодёжью или помощи при стихийных бедствиях. Нарендре Моди удалось придать BJP антиэлитарный имидж и замаскировать кастовые и классовые различия электората, отождествив себя с индуистской нацией.

С годами Сангх Паривар превратился в сетевую «семью» индуистских националистических организаций, в которую также входили профсоюзы, женские организации, НПО и аналитические центры. В 1980-х годах была основана BJP как политический орган индуистского националистического движения. BJP рано осознала, что она особенно успешна в регионах, где общая напряжённость между индусами и мусульманами приводила к вспышкам насилия, и поэтому придерживалась стратегии поляризации. В сотрудничестве с другими организациями Сангх Паривара BJP выступила за строительство храма на месте исторической мечети в Айодхье на севере Индии.

Эта стратегия массовой агитации сработала и помогла BJP добиться успеха на выборах. Однако в 1980-х и 1990-х годах BJP оставалась ограниченной избирателями из высших каст, часто из городского среднего класса. Только Нарендре Моди удалось придать BJP антиэлитарный имидж и замаскировать кастовые и классовые различия электората, отождествив себя с индуистской нацией. Continue reading →

by olladij

Международное право или антисемитизм?

[Признаюсь, не во всём согласен с авторшей. Во-первых, про «выдумку» палестинской нации — так они все так выдумываются, только некоторым «везёт» с локальной историей, которая ретроспективно захватывается национальной интеллигенцией, а некоторым, кхм, придётся долго объяснять, в чём именно их отличие от ливанских, сирийских, иорданских или египетских арабов. Во-вторых, то, что наследники Третьего Рейха всё пытаются совладать с наследником СССР — ну, такое, если вы понимаете, о чём я. В остальном же — некогда, силы от Ирландии до Египта, желающие невозбранно деколонизироваться и отряхнуть с моксинов прах модерна и Просвещения, и освободиться во что бы то ни стало от капиталистического «западного» гегемона, становились на сторону антигегемона — уже скоро как сто лет назад это были нацистская Германия и фашистская Италия. (Примерно в этом ключе следует рассматривать и пакт Молотова-Риббентропа — как пакт против т.н. коллективного Запада.) Сегодня это — скатывающаяся в фашистское мракобесие Россия, исламо-фашистские Иран и Турция и социалистически-деспотический Китай. С каковой компанией я товарищей антиимпериалистов и деколонизаторов и поздравляю. Но об этом как-нибудь позже. – liberadio]

Бат Йеор

Привычно слышать, как повсюду и на каждом шагу провозглашается как доказанная истина, что государство Израиль нарушает международное право. В интервью Соне Мабрук 11–го февраля Мануэль Бомпар в очередной раз выступил с этим обвинением, даже указав дату нарушения, которое датируется 70 годами! Это обвинение, определяющее все отношения Европейского союза с еврейским государством, оправдывает, например, дискриминационные практики в отношении Израиля, которые не имеют аналогов и никогда не применялись ни к одному другому государству. Так, в «Journal officiel» (24/11/2016, № 81) под заголовком «Разное» мы можем прочитать положения, касающиеся:

указания происхождения товаров с территорий, оккупированных Израилем с июня 1967-го года, опубликованные в Официальном журнале Европейского союза 12-го ноября 2015-го года.

В частности, в там указывается, что в соответствии с международным правом Голанские высоты и Западный берег реки Иордан, включая Восточный Иерусалим, не являются частью Израиля. Следовательно, чтобы не вводить потребителей в заблуждение, маркировка пищевых продуктов должна точно указывать их точное происхождение, независимо от того, является ли это обязательным в соответствии с правилами Сообщества или добровольным со стороны оператора.

В случае с продуктами с Западного берега или Голанских высот, которые происходят из израильских поселений, ссылка на «продукт, происходящий с Голанских высот» или «продукт, происходящий с Западного берега» неприемлема. Хотя эти выражения эффективно обозначают более широкий район или территорию, откуда происходит продукт, предоставление дополнительной географической информации о том, что продукт происходит из израильских поселений, скорее всего, введёт потребителя в заблуждение относительно истинного происхождения продукта. В таких случаях необходимо добавить в скобках выражение «израильские поселения» или эквивалентные термины. Можно использовать такие выражения, как «продукт, происходящий с Голанских высот (израильское поселение)» или «продукт, происходящий с Западного берега (израильское поселение).

Мы видим, что этот текст вновь ссылается на международное право без дополнительных разъяснений. Мы также отмечаем, что ЕС заявляет о своём праве по собственной воле постановить, что Голанские высоты, западный берег реки Иордан и Восточный Иерусалим не являются частью Израиля. Существует ли закон, позволяющий группе держав определять, какие провинции принадлежат стране, и изменять их исторические названия, как, например, Иудея и Самария, превращённые в Западный берег? Или изобретать международные границы там, где их раньше не существовало?

Этот текст можно рассматривать только как полный ненависти и презрения по отношению к еврейскому народу. Его цель — создать на израильских землях второе палестинское государство, к чему призывал основатель Верховного арабского комитета Амин аль-Хусейни, объединивший христиан и мусульман в британском мандате Палестины против палестинских евреев.

К 1920-м годам аль-Хусейни, верховный муфтий Иерусалима, ценился настолько высоко в Европе, что военные годы он провёл в Берлине. В радиозаписях этого периода можно услышать, как немецкий диктор описывает собрание в Берлине 2-го ноября 1943-го года арабских националистов, смешавшихся с нацистами [1]: Continue reading →

by olladij

Постколониальная теория и её последствия

Инго Эльбе

После погрома 7–го октября (2023 г.) западные университеты захлестнула волна ненависти к Израилю. Мы имеем дело со значительной радикализацией левых сил, но почва для этого была подготовлена задолго до этого.

Постколониальная теория, которая сегодня является доминирующей теорией во многих областях науки, вносит в это значительный вклад. Эта теория утверждает, что колониальные следы проявляются в формах знания и социальных структурах даже после формального окончания колониального правления. Мотив «колониальности» — собирательный термин для диагностики западного миропорядка, который на протяжении более пятисот лет покрывал так называемый глобальный Юг расистским отчуждением и геноцидом, — объявляется главным критерием исторического наблюдения и социальной критики.

Адепты этого нового гранд-нарратива считают, что с помощью принципа «колониальности» они также нашли ключ к пониманию иудаизма, сионизма, антисемитизма и Шоа. Это приводит к систематическим теоретическим искажениям: концептуальному растворению антисемитизма в расизме, релятивизации Холокоста как колониального преступления, демонизации Израиля и игнорированию исламского и арабского антисемитизма.

Демонизация Израиля давно стала стандартом этого течения и может принимать различные формы. Часто можно встретить прямой перенос антисемитских мотивов на Израиль. Например, икона постмодернистских левых Джудит Батлер говорит об израильском «убийстве детей». Её обвинение в том, что евреи, защищающие национальное государство, предают свою сущность, которая заключается в диаспоральном существовании и в капитуляции перед Другими, напоминает легенду о еврее, обречённом на вечные скитания. Израильская учёная-историк Анита Шапира верно подмечает: «Еврей в роли жертвы становится идеалом».

Вот тут-то и возникает пресловутое приравнивание национал-социализма и Израиля. Последний якобы продолжает идею национализма, привёдшего к Холокосту, поэтому видные postcolonials прибегают к гротескным аналогиям: Ситуация в секторе Газа или на Западном берегу реки Иордан напоминает нацистские концлагеря или Варшавское гетто. Для Рамона Гросфогеля сионизм — это «гитлеризм», который евреи используют для «охоты на палестинцев». В борьбе с Израилем «на карту поставлено будущее человечества». «Победа палестинцев», согласно его антисионистской идее искупления, «приведёт человечество к более высокому уровню сознания».

Израиль рассматривается как воплощение всех колониальных преступлений Запада, который «уничтожает коренной народ» палестинцев. По словам американской активистки Линды Сарсур, якобы белые еврейские поселенцы могут быть даже дегуманизированы. В отношении сионистов она предупредила: «Если вы… пытаетесь очеловечить угнетателя, то это проблема». Поэтому неудивительно, что лондонский профессор Гилберт Ачкар, который в июне 2022-го года был ещё гостем конференции «Hijacking memory», организованной Центром исследований антисемитизма (ZfA) и Форумом Эйнштейна, отметил массовое убийство, совершенное ХАМАС 7-го октября, как «квази-отчаянный акт храбрости». Continue reading →

by olladij

Единый антизападный фронт: общее и разъединяющее в оси Китай-Россия-Иран

Йахади Эбади и Мориц Пичевски-Фраймут, 18.2.24

Бряцание саблями

Иранские беспилотники используются в российском вторжении в Украину, а Китай играет при этом роль молчаливого соучастника. Роль Исламской Республики как организатора покушения на Израиль 7-го октября 2023 г. неоспорима. ХАМАС – суннитское пушечное мясо мулл, а «Хезболла» – их длинная рука в Ливане. Через две недели после «чёрной субботы» Москва приняла делегацию ХАМАС. Не только российское, но и высококачественное китайское оборудование находится в руках ХАМАС. До сих пор китайская компартия не выступила с чётким осуждением этой кровавой бойни. Вместо этого в Китае процветает антисемитская пропаганда. Через несколько дней после нападения ХАМАСа в Пекине был зарезан израильтянин.

В конце октября 2023–го года в российской республике Дагестан радикально-исламская толпа охотилась на евреев. В рамках «Оси сопротивления» ополченцы Хути из Йемена постоянно нападают на Израиль и западные торговые суда. Недавно иранские приспешники убили трёх американских солдат в Иордании. Теперь США открывают огонь по проиранским ополченцам в Ираке и Сирии. Даже если Путин и Си Цзиньпин выставляют себя защитниками Палестины, последние эскалации могут оказаться слишком «дурными» на первый взгляд. Россия обеспокоена тем, что исламисты приобретают влияние на её федеральной территории, а Китай призывает к умеренности в борьбе с хути в Красном море. Пока муллы заключают новое военное соглашение с Москвой, две диктатуры одновременно оспаривают претензии ОАЭ на три мини-острова в Персидском заливе.

Как возникло это адское трио, которое ведёт войны по доверенности друг с другом, а также имеет достаточные силы для осуществления серьёзных конфронтаций? Ответ на этот вопрос даёт взгляд на Запад.

Добровольная капитуляция

Слишком много лет люди думали, что они в безопасности. Холодная война была окончена, а Запад преувеличивал свою уверенность в себе до степени высокомерия: с одной стороны, он полагался на «изменения через торговлю» в отношении российских и иранских автократий, а с другой — тривиализировал своих оппонентов и переоценивал собственную демократическую привлекательность. Провал США и НАТО в Ираке и Афганистане лишил иллюзий Запад как проигравшего, которым долгое время считали его антилиберальные глобальные игроки.

Путин не случайно выбрал время для военных действий на Украине. Западная Европа находилась в глубокой стадии постковидного восстановления. Гражданские свободы переживали серьёзные изменения, а Германия обрекала себя на провал, заигрывая с китайской моделью каратина. Способный к обороне Бундесвер считался устаревшим, а в наивности евразийцев не было места для мысли о том, что наша зависимость от российского поставщика энергоресурсов может в какой-то момент дать обратный эффект.

Сущность Запада казалась скорее хрупкой, чем беззащитным. К «высокомерию» добавилась «ненависть к себе». В качестве искупления вины за колониализм и нацистскую эпоху, которая неверно истолковывалась как расистская диктатура, Запад и, в частности, Германия погрузились в «борьбу культур». Это была «mea culpa», которая привела к развитию постколониализма: миграция воспринималась исключительно позитивно, а сохранение цивилизационных достижений — в корне негативно. В результате менталитет «no border» в сочетании с мультикультурной убеждённостью, что «anything goes», превратились в проблему для внутренней безопасности. Политический ислам проник в институты общества и доминирует на улицах во многих странах Европы. Последовательные действия против антисемитской террористической апологии у себя дома кажутся невозможными, потому что мы не хотим отпугнуть её дирижёров из Тегерана, Дохи, Анкары и Эр-Рияда.

Восточные правители знают, как этим воспользоваться. В результате мигранты направляются на Запад в качестве манёвренной массы, как это недавно сделали Путин и Лукашенко, с целью дестабилизации. В качестве сопутствующего ущерба от нелегальной иммиграции западное общество раскалывается на левых идентитаристов, правых популистов и исламистов. В конечном итоге автократам выгоден демонтаж демократии: «Смотрите, они там говорят о свободе самовыражения и индивидуализме. Но их жизнь становится все более небезопасной, а границы того, что можно сказать, все более узкими».

Если Запад не способен отстаивать свои ценности внутри страны, то и во внешней политике они не стоят усилий.

It’s a match! Continue reading →