Значение анархизма для современного общества

Сэм Долгофф, 1971

Буржуазный нео-анархизм

Осмысленная дискуссия о значении анархистских идей для современных индустриальных обществ должна в первую очередь, во имя ясности, выявить различия между сегодняшним «нео-анархизмом» и классическим анархизмом Прудона, Бакунина, Кропоткина, Малатесты и их последователей. За редкими исключениями первый порождён посредственным и поверхностным характером идей, предоставленных современными теоретиками анархизма. Вместо того, чтобы представить свежий взгляд на вещи, он состоит из повторения утопических идей, которые анархистское движение давно переросло и отвергло как совершенно лишённые какого-либо значения для проблем нашего всё более усложняющегося общества.

Многие из идей, которые видный анархистский теоретик Луиджи Фаббри обозначил полвека назад как буржуазные влияния в анархизме», снова в ходу. (1) Вот, например, статья Кингсли Вайдмера «Анархизм оживил правых, левых и всё вокруг». Как и похожие буржуазные движения, Вайдмер корректно подмечает, что «Актуальное оживление анархизма… исходит, в основном, от недовольного среднего класса — от интеллектуалов, студентов и других маргинальных групп, которые опираются на индивидуалистские, утопические и прочие не-рабочие аспекты анархизма» (2) Подобно старым буржуазным анархистам, Вайдмер, практически, тоже отрицает связь анархизма и вольного социализма и укоряет Ноама Чомского за то, что тот считает «анархизм важнейшей составляющей частью социализма».

Continue reading

Между прочим: немного пищи для ума и плеера

Шкряп-шкряп по сусекам, глядь – обнаружились свидетельства старинных развлечений в аудио-формате. Если кому пригодится, то милости просим: radio

 

 

 

 

 

 

 

Эрих Мюзам: Смертоубийство (13,09 Mb)

Густав Ландауэр: Анархизм-социализм (14,71 Mb)

Эрих Мюзам: Бисмарксизм (16,79 Mb)

Вальтер Беньямин: Историко-философские тезисы (30, 21 Mb)

Эрих Мюзам: Свобода как общественный принцип (20,9 Mb)

Михаил Бакунин: Всестороннее образование (49,5 Mb)

Э. Мюзам: Революционная мораль

[Мюзам обкидывает говенцом как марксистов, так и святой лик самого Маркса. Затем — возмущённое письмо Карла Корша и ответ Мюзама на это письмо – liberadio]

(Опубликовано в Fanal, Nr. 9, июнь 1928 г.)

Когда Карл Маркс в 1864-м году в своём «Приветственном обращении к рабочему классу Европы» впервые указал при помощи трезвой оценки фактов перспективу исторических событий и выливающиеся из неё задачи трудовых масс, под конец он напомнил рабочему классу об обязанности «объединиться против в одновременном и открытом обвинении против дипломатических интриг международной политики, и провозгласить простые законы морали и права, которые должны стать законами отношений между нациями подобно тому, как они регулируют отношения между частными лицами. Борьба за такую внешнюю политику входит в общую борьбу за освобождение рабочего класса». Таким образом, как для международных отношений между правительствами, так и для борьбы за освобождение пролетариата было сформулировано требование, придерживаться «простых законов морали и права», которыми должны руководствоваться и все частные отношения. Хочется верить, что эти законы действительно так просты, как тут, кажется, предполагает Маркс. Он считает излишним всякое объяснение, какие законы, в частности, должны быть перенесены с частной жизни на жизнь общественную, чтобы «просто» гарантировать право и мораль. Он не говорит об особенной пролетарской морали, о пролетарском праве в отличие от буржуазных представлений, а признаёт общую для всех людей, независимо от их социальной позиции, этическую обязанность приличия, и причисляет надзор за правительственной политикой в отношениях с другими правительствами, насколько она соответствует стандартам морального права, к задачам рабочего класса в его «общей борьбе» за своё освобождение.

Выраженная в этом обращении этика, в принципе, едва ли нуждалась бы в подчёркивании; ибо она подразумевается сама собой, для всякого здравого и неиспорченного рассудка она настолько далека от проблематичных сомнений, что было бы достаточно иногда упоминать эту цитату рядом с другими подобными цитатами других учителей рабочего класса, чтобы противостоять практикующимся в партийной борьбе обычаям взаимного оскорбления, клеветы и уничижения, которые, к сожалению, применяются даже в борьбе между соседствующими друг с другом пролетарскими и революционными группами. Но нужно сказать, что как раз сам Карл Маркс, который всю свою жизнь преступал через «простые законы морали и права» более грубым и отвратительным образом, чем любой другой видный человек из того же или вражеского лагеря, ну никак не подходит на роль примера в морали общения. Да, как раз в связи с приветственным обращением он сообщал в письме к Фридриху Энгельсу от 4-го ноября 1864-го года о принятии его версии комитетом, который поручил ему разработку программы Международной Ассоциации Трудящихся, следующее: «Все мои предложения были приняты комитетом. Меня только обязали включить в предисловие к программе пару фраз об ‘обязанностях’ и ‘праве’, а также о ‘правде, морали и справедливости’, которые, однако, расположены так, что не смогут повредить». Маркс, таким образом, считает всякое указание на обязанности, право, правду, мораль и справедливость в обращающемся к международному рабочему классу манифесте простыми фразами. Он настолько не отягощается такими понятиями, что он против своих убеждений, чтобы не обидеть своих заказчиков, пересиливает себя в пользу воззвания к моральным чувствам и пытается уменьшить «вред», которого он опасается, соответствующим «расположением». Continue reading

Interview mit einem bulgarischen Anarchisten (zum Zweiten)

[Dies ist gewissermaßen eine Fortsetzung des Interviews mit Nikolaj „Scharkhan“ Tellalow von der ФАБ (Föderation der Anarchisten Bulgariens), das in der Nr. 11/2011 der GaiDao veröffentlicht wurde. Geführt und übersetzt von Ndejra.]

Also, es wäre interessant zu erfahren, was aus diesen Protesten heute geworden ist.

Eigentlich nichts. Die Menschen waren mit Strompreisen unzufrieden. Die Herrschenden und die Opposition sahen darin eine Möglichkeit, das Image, das ihnen anhaftet, loszuwerden, und lenkten die Proteste auf die Stromzulieferer. Dreist und gierig sind sie zwar auch, aber die wirkliche Schuld an der Lage hat die staatliche Regulierung, d.h. auch die Politik der Regierung samt der Gepflogenheiten des hiesigen Business. Dieser stammt fast vollständig aus den hiesigen Geheimdiensten. So, gingen die Leute auf die Straßen, um gegen die Strompreise zu protestieren, obwohl die Heizungskosten noch krasser sind, die Medizin ist auch im katastrophalen Zustand. Also öffneten die Drahtzieher nur ein Ventil.

ElectroListovka_faceDennoch sind weitere Preiserhöhungen geplant, aber niemand regt sich mehr auf. Es tauchten Losungen gegen die Macht der Parteien auf, sofort haben verschiedene Aktivist*innen den Leuten die Idee von der „Bürger*innen-Kontrolle“ untergejubelt: eine neue „demokratische“ Camouflage-Schicht für die jetzige Oligarchie. Heraus kam der armselige Neustart der Prozesse von 1989/91, als die verschiedensten Parteien und die im Wesentlichen prinzipienlosen Koalitionen aus dem Boden schossen (Hauptsache „anti“ – gegen den „Kommunismus“ natürlich, wie der Staatskapitalismus der sowjetischer Art immer noch genannt wird).

Die patriotische Stimmung der Proteste überdeckte alles. Was in den Plan der Drahtzieher aus den Oligarchie-Clans nicht hineinpasste, wurde mit physischer Gewalt aus den Protestmärschen entfernt – mit Prügeleien in der Öffentlichkeit, Drohungen auf allen erdenklichen Kanälen und der „Blindheit“ der Massenmedien, was solche Fälle angeht. Ein paar mal wurde die Polizei provoziert, die Demonstrierenden anzugreifen. Das war ein makelloses Theater.

Fakt ist, dass die Probleme nach wie vor bestehen und immer schlimmer werden. Aber die Spannung hat abgenommen, was das eigentliche Ziel der Proteste war. Die politische und wirtschaftliche Elite wollte nur die Situation vor den Wahlen forcieren, die Menschen verwirren und einschüchtern, ihnen einbläuen, dass das „Chaos“ schlimm sei, „lasst uns also lieber wie gewohnt weiter machen, was Besseres gäb’s nicht“. Und die Borissows Partei erlebt wieder große Zustimmung, viele sind bereit, für Nationalisten zu stimmen. Continue reading

Безличная арифметика

Об «Occupy» и иллюзиях «гуманной экономики»

Петер Бирл в Jungle World, Nr. 48, от 18.10.12

 

 

Демонстранты в Тунисе, Греции и на площади Тахрир в Египте воодушевили людей по всему миру на подобные протесты. Сначала, летом 2011 г., в Испании и Израиле молодёжь захватила общественные места и поставила там палатки. Имя «Occupy» происходит от последовавшего в сентябре захвата парка Зуккотти недалеко от Уолл-Стрит в Нью Йорке. Протагонисты «захватного движения» находятся в анархистской традиции и до сих пор, в отличие от критикой глобализации и традиционных левых, отказываются от формулировки общих каталогов требований, но зато разделяют со многими из них упрощённую, подходящую для альянсов с правыми критику капитализма, согласно которой банкиры и спекулянты ответственны за беды этого мира. По-конформистски и с отрытым флангом в сторону правых действуют и части «Occupy» в Германии. Взгляд на историю возникновения движения и анализ его понимания анархизма, как он был программно сформулирован популярным в среде «Occupy» антропологом Дэвидом Грэбером, проясняет некоторые причины этого обстоятельства.

 Восстание среднего класса

В начале 2011 г. в Испании из протеста против государственной политики экономии и реконструкции социальных служб «Движение 15-го мая» (15М), названное в честь того дня, в который во многих испанских городах произошли массовые демонстрации. Из них возник большой лагерь на Puerta del Sol, на центральной площади Мадрида. Форма действия распространилась после того, как полиция в первый раз разогнала лагерь. По всей стране люди организовывали палаточные лагеря, демонстрации и собрания в кварталах. В июле начались «marchas indignadas», марши так называемых возмущённых на Мадрид под лозунгом «Это не кризис — это система». Во время всемирного дня действий 15-го октября в Мадриде и Барселоне на улицы вышли по пол-миллиона людей, за этим последовало множество захватов домов по всей стране. Большинство участников и участниц почти не имели политического опыта и держались на расстоянии от этаблированных левых организаций. Хотя были общие акции 15М и анархо-синдикалистских профсоюзов, со студенческим и женским движениями, а также в защиту иммигрантов, к примеру, против облав и контроля.

В Израиле в июле 2011 г. молодые люди из средних слоёв населения восстали против высоких арендных плат, к ним присоединились люди всех возрастов с протестами против растущих цен. Они переняли формы протеста из Испании, устраивали собрания и организовали более 60 палаточных лагерей, которые отчасти просуществовали более двух месяцев. Носителями протеста были, в основном, нерелигиозные члены среднего класса, но в кварталах низших классов тоже возникали лагеря, время от времени участвовали ортодоксальные евреи и арабские израильтяне.

В США примером для протестов послужили помимо «арабской весны» и социальной борьбы в южной Европе конфликты в штате Висконсин. Там республиканский гувернёр Скот Уолкер собирался запретить профсоюзы в общественном секторе. Поэтому 15-го февраля 2011 г. профсоюз учителей объявил забастовку. В следующую же ночь парламент штата был захвачен студентами и воспитателями, которые оставались там несколько недель и время от времени поддерживались более 100000 демонстрантов. В Нью Йорке протесты против сокращений городского бюджета вылились в палаточный лагерь напротив ратуши. Нью-йоркский союз против демонтажа социальной сферы проводил всеобщие собрания и планировал захват Уолл Стрит, анти-консумистский канадский журнал «Adbusters» опубликовал воззвание с подобной же целью, в августе началась подготовка к акциям протеста. 27-го сентября около 2000 демонстрантов попытались захватить финансовый квартал на Уолл Стрит, но были оттеснены полицией и разбили лагерь в парке Зуккотти. Лишь когда полиция применила слезоточивый газ против демонстрантов и арестовала 1-го октября примерно 700 человек во время демонстрации на Бруклинском мосту, крупные СМИ подробно и с симпатией об этом рассказали и предоставили таким образом «Occupy» неожиданную возможность всемирного резонанса. Даже левые из Китая объявили солидарность с бунтарями из Нью Йорка.

Continue reading

Эрих Мюзам: Человечность

(Из «Kain. Zeitschrift fuer Menschlichkeit»)

Подзаголовок этого журнала послужил поводом для недопониманий, что стало мне понятно после многочисленных посещений и писем, которые я получил. Посему я считаю нужным, пока моё издание не получило не предвиденное мной прозвание благотворительной организации, объяснить читателям, что я понимаю под человечностью.

Тот факт, что внезапно стал издателем журнала, несмотря на честные сообщения публике о том, как выглядело финансовое положение предприятия при его основании, вероятно, вызвало у некоторых людей подозрения, что я капиталист. Некоторые из них связались со мной и хотели чем-нибудь поживиться, при этом они ссылались на то, что я как официальный глашатай человечности в первую очередь обязан к благотворительному исполнению этого лозунга.

Те, кто пришёл ко мне с такими взглядами и намерениями, заблуждались двояко: во-первых, они заблуждались в том, что считали меня состоятельным человеком, во-вторых же, в том, что считали, что иностранное слово «человечность» по-немецки произносится как «Charitas».

Чтобы с самого начала дать однозначное определение: человечность означает неиспорченное, естественное, взаимное отношение людей друг к другу; основанные на честном суждении и достойном понимании отношения; волю к справедливости и любви к ближнему и борьбу на возвышенном до духовности уровне.

Названием этого журнала я хотел выразить, что я принадлежу к не особо обеспеченным, которые не являются трусами, но самостоятельными, сильными и готовыми к бунту, которые хотят помочь создать условия для истинного человечества, т.к. таковых до сих пор нигде нет. С гуманностью в смысле снисхождения то человечество, которое я подразумеваю, не имеет ничего общего. Continue reading

Анархистская антропология: У кого наша власть?

Петер Нидерштайнер и Фалько Цеммерих

 

[…]

Поле анархистской антропологии ни в коем случае не ново для этнологии, но как обычно, отсутствует однозначное определение. Вместе с представителями различаются и области исследований и методы. Мы же хотим попытаться дать небольшое введение в теорию, методику и историю анархистской антропологии. Для начала мы хотим предложить определение анархизма, составленное Петром Алексеевичем Кропоткиным, к которому мы сначала и обратимся, и использованное в 1910-м году энциклопедией Британника:

„Anarchism: The name given to a principle or theory of life and conduct under which society is conceived without government — harmony in such a society being obtained, not by submission to law, or by obedience to any authority, but by free agreements concluded between the various groups, territorial and professional, freely constituted for the sake of production and consumption, as also for the satisfaction of the infinite variety of needs and aspirations of a civilized being […]”.

Менее идеологическое определение даёт лингвист и политический интеллектуал Ноам Чомский на вопрос, как выглядит его личный анархизм: «В моих глазах абсолютно правильно во всяком аспекте жизни обнаруживать и чётко обозначать соответствующие авторитарные, иерархические и определяющие власть структуры, а затем спрашивать, являются ли они необходимыми […] Это я всегда понимал как эссенцию анархизма». (Чомский: Политическая экономия прав человека)

Короче говоря: обнаруживать, ставить под вопрос иерархии, и по возможности – упразднять. Continue reading

Метафорический Анархизм Дядюшки Мокуса

Как-то раз, неприкаянно прогуливаясь с товарищем по предпраздничному городу, мы пересекали станцию метро по одному из переходов и заметили на мостике группу “блюстителей порядка”, наблюдающих за деловито снующими внизу людишками. Из глубин советского детства всплыл вопрос: “Что делают сыщики за кулисами цирка?” Я задумался: а откуда это, собственно? Посовещавшись, мы вспомнили. Посмеиваясь, мы пошли дальше, но где-то уже начала свербить метафора. И я стал тормошить друзей на предмет мультфильма “Приключения поросёнка Фунтика”, в надежде, что метафора в процессе таки окуклится, и что-нибудь вылупится.

Этот замечательный, выпущенный в 1986 г. мультфильм произвёл на меня сильное впечатление. Что, чёрт побери, имел в виду сценарист или режиссёр? Чему они собирались учить советских детей? Но по порядку.
В мультфильме перед нами отчётливо предстаёт капиталистический мир. Судя по всему, не современный, это видно по слабоватой урбанизации, по уровню развития техники и загрязнения окружающей среды, по слаборазвитой и ещё не совсем капитализированной индустрии развлечений, по поведению персонажей, в конце концов, которое соответствует скорее нормам начинающегося Betriebskapitalismus, описанного Максом Вебером в “Протестантской этике и духе капитализма”. Ландшафты – что-то вроде общего собирательного для центральной Европы: горы (очевидно, Альпы), мельницы, нерусские имена, ухоженные городишки с красными черепичными крышами Форма главного полицейского напоминает форму австрийских солдат Габсбургской монархии. На мой взгляд, это южные провинции Австрии/северные провинции Италии. Конечно, политическая подоплёка мультфильма ясна и не может представлять для нас особенного интереса: там, на Западе вот как плохо, там почти все жадные и злые. Но у мультфильма есть, очевидно, и более глубокий символический уровень, ведь и с положительными героями всё не так просто. Рассмотрим их, да и отрицательных тоже, поближе. Continue reading

Рикардо Флорес Магон и мексиканская революция

То, что народные герои и социальная “история снизу” замалчиваются, ретушируются, образы искажаются в официальной истории любого государства, стало уже, в общем-то, банальной истиной. Некоторым трупам посмертно вырывают зубы, чтобы не кусались после смерти, уж если народная память, несмотря ни на что, хранит их образы. Махно вдруг становится борцом за национальную независимость Украины, Че Гевара, помимо мельтешения на майках по поводу и без повода, начинает рекламировать автомобили VW, об участии анархистов в сопротивлении европейскому фашизму учебники истории не упоминают, а 68-ой год в Европе вырождается в “мемуары полицейских лошадей” и, в лучшем случае, в провокативный молодёжный поп-арт. Сложно сказать, насколько жива была память о Рикардо Флоресе Магоне в низах мексиканского народа, но свой “ренессанс” магонизм пережил относительно недавно. Очевидно, некоторые о Магоне помнили всегда, как и о Сапате, иначе не назвалось бы первое постмодернистское восстание в 1994 году ELZN “сапатистским”, и не пришлось бы солдатам мексиканской армии, после штурма и разорения поселения Таниперлас в штате Чиапас, замазывать белой краской граффити на стене администрации, где среди прочих был изображён и Магон. Художники были арестованы, провозглашение автономного округа “Ricardo Flores Magon” признано незаконным… Вспоминали Магона, видимо, и наверху, но не с надеждой, а со страхом и ненавистью. Но некто успел сфотографировать граффити, изображение расползлось по интернету, по самиздатовской прессе, и люди по всему миру задались вопросом: почему власти так ненавидят этого мужика с усами, котомкой и винтовкой через плечо, кто это такой, вообще? Акция властей привела к абсолютно противоположному результату!

На граффити “Vida y Sue?os da la Ca?ada Perla” (Жизнь и мечты ущелья Перла) изображены мечты индейского населения ущелья о мире и достойной жизни без угнетения. Эмильяно Сапата с винтовкой, Магон с буквами в руке, как сеятель. Весной 2005 года граффити было отреставрировано, автономный округ всё ещё носит имя Рикардо Флореса Магона. Идея картины пережила саму картину, для этого были все основания. Continue reading

Иоганн Мост: Динамитный апостол

Это кажется очередным противоречивым анекдотом, очередной провокационной выходкой Иоганна Моста, но жизнь его началась образом, о котором добропорядочные бюргеры молчат, а полицейские чиновники недовольно морщатся: он родился как внебрачный ребёнок. Произошло это в феврале 1846 году, в немецком городе Аугсбург. Отец был известным лектором, читавшим лекции по атеизму, мать – истовая католичка. В юности он заболевает болезнью костей челюсти, что уродует его лицо. С мечтами об актёрстве приходится проститься, и Иоганн учится на переплётчика книг. В 1863-м году в качестве подмастерья Иоганн покидает родные края, как это требует обычай подмастерьев и скитается по всей центральной Европе: практически через все немецкие крошечные государства, Швейцарию, Италию, через Австрийские провинции, Словению, Баварию, Словакию, Богемию, Мекленбург и Пруссию. Первая забастовка во Франкфурте не вызвала большого интереса к социализму, первое знакомство с тюрьмой – тоже не из-за политики, а из-за попрошайничества. В конце концов, он прибывает и надолго задерживается в Швейцарии, в Юре. Там обнаруживается организованное рабочее движение с богатой традицией, куда и вливается молодой Мост. Однако, по мнению Моста, немецкая группа занималась лишь демагогией, зато франкоязычное отделение, где было много членов Интернациональной Ассоциации Трудящихся, и из которого впоследствии выйдет юрская федерация, пришлось ему по вкусу. Он становится в Локе секретарём местной группы, значительно способствуя росту группы. В 1867 его увольняют, и он продолжает свои путешествия, пока не оказывается в Вене, где активно участвует в рабочем движении: ораторствует, пишет статьи, организует демонстрации и т.п. вскоре Мост становится самым популярным оратором среди венских рабочих. Во время периодических, но коротких арестов он штудирует классиков социалистической мысли, подковывается, так сказать, теоретически. Кроме того, совершенствует своё ораторское искусство, упражняет голос и дыхание. Когда в Вене по поводу открытия национального парламента на улицу выходят около 50000 человек, чтобы передать депутатам свою “штурмовую петицию” с социалистическими требованиями, власти реагируют репрессиями, Моста, как одного из организаторов беспорядков, осуждают на 5 лет строгого режима, но уже через год он выходит на свободу по амнистии. Встречает его, разумеется, ликующая толпа. Затем по заданию социал-демократической партии он ездит по австрийским провинциям с выступлениями, пока судьба снова не закидывает его в Германию, в Хемниц, где он перенимает редакторство над небольшой социал-демократической газетой, которая под его руководством начинает расходиться огромным тиражом.  Continue reading