Йахади Эбади и Мориц Пичевски-Фраймут, 18.2.24
Бряцание саблями
Иранские беспилотники используются в российском вторжении в Украину, а Китай играет при этом роль молчаливого соучастника. Роль Исламской Республики как организатора покушения на Израиль 7-го октября 2023 г. неоспорима. ХАМАС – суннитское пушечное мясо мулл, а «Хезболла» – их длинная рука в Ливане. Через две недели после «чёрной субботы» Москва приняла делегацию ХАМАС. Не только российское, но и высококачественное китайское оборудование находится в руках ХАМАС. До сих пор китайская компартия не выступила с чётким осуждением этой кровавой бойни. Вместо этого в Китае процветает антисемитская пропаганда. Через несколько дней после нападения ХАМАСа в Пекине был зарезан израильтянин.
В конце октября 2023–го года в российской республике Дагестан радикально-исламская толпа охотилась на евреев. В рамках «Оси сопротивления» ополченцы Хути из Йемена постоянно нападают на Израиль и западные торговые суда. Недавно иранские приспешники убили трёх американских солдат в Иордании. Теперь США открывают огонь по проиранским ополченцам в Ираке и Сирии. Даже если Путин и Си Цзиньпин выставляют себя защитниками Палестины, последние эскалации могут оказаться слишком «дурными» на первый взгляд. Россия обеспокоена тем, что исламисты приобретают влияние на её федеральной территории, а Китай призывает к умеренности в борьбе с хути в Красном море. Пока муллы заключают новое военное соглашение с Москвой, две диктатуры одновременно оспаривают претензии ОАЭ на три мини-острова в Персидском заливе.
Как возникло это адское трио, которое ведёт войны по доверенности друг с другом, а также имеет достаточные силы для осуществления серьёзных конфронтаций? Ответ на этот вопрос даёт взгляд на Запад.
Добровольная капитуляция
Слишком много лет люди думали, что они в безопасности. Холодная война была окончена, а Запад преувеличивал свою уверенность в себе до степени высокомерия: с одной стороны, он полагался на «изменения через торговлю» в отношении российских и иранских автократий, а с другой — тривиализировал своих оппонентов и переоценивал собственную демократическую привлекательность. Провал США и НАТО в Ираке и Афганистане лишил иллюзий Запад как проигравшего, которым долгое время считали его антилиберальные глобальные игроки.
Путин не случайно выбрал время для военных действий на Украине. Западная Европа находилась в глубокой стадии постковидного восстановления. Гражданские свободы переживали серьёзные изменения, а Германия обрекала себя на провал, заигрывая с китайской моделью каратина. Способный к обороне Бундесвер считался устаревшим, а в наивности евразийцев не было места для мысли о том, что наша зависимость от российского поставщика энергоресурсов может в какой-то момент дать обратный эффект.
Сущность Запада казалась скорее хрупкой, чем беззащитным. К «высокомерию» добавилась «ненависть к себе». В качестве искупления вины за колониализм и нацистскую эпоху, которая неверно истолковывалась как расистская диктатура, Запад и, в частности, Германия погрузились в «борьбу культур». Это была «mea culpa», которая привела к развитию постколониализма: миграция воспринималась исключительно позитивно, а сохранение цивилизационных достижений — в корне негативно. В результате менталитет «no border» в сочетании с мультикультурной убеждённостью, что «anything goes», превратились в проблему для внутренней безопасности. Политический ислам проник в институты общества и доминирует на улицах во многих странах Европы. Последовательные действия против антисемитской террористической апологии у себя дома кажутся невозможными, потому что мы не хотим отпугнуть её дирижёров из Тегерана, Дохи, Анкары и Эр-Рияда.
Восточные правители знают, как этим воспользоваться. В результате мигранты направляются на Запад в качестве манёвренной массы, как это недавно сделали Путин и Лукашенко, с целью дестабилизации. В качестве сопутствующего ущерба от нелегальной иммиграции западное общество раскалывается на левых идентитаристов, правых популистов и исламистов. В конечном итоге автократам выгоден демонтаж демократии: «Смотрите, они там говорят о свободе самовыражения и индивидуализме. Но их жизнь становится все более небезопасной, а границы того, что можно сказать, все более узкими».
Если Запад не способен отстаивать свои ценности внутри страны, то и во внешней политике они не стоят усилий.
It’s a match!
Свободный мир испытывает серьёзную конкуренцию не только в культурном, но и в экономическом и военном плане. Китай открыто рвётся к мировой власти. Народная республика скупает африканские гавани, европейскую инфраструктуру и немецкую автомобильную промышленность. Она строит гигантский новый «Шелковый путь» и бросает вызов США в морском и воздушном пространстве. Россия впечатляет богатством сырья и является второй по величине ядерной державой в мире. Китай и Россия пользуются большой популярностью у стран Глобального Юга: во-первых, потому что империи не связывают торговые соглашения с внутриполитическим вмешательством, а во-вторых, потому что, в отличие от Запада, их не обвиняют в колониальном прошлом. Не стоит забывать и о союзе стран БРИКС, в котором Китай, Россия и Иран определяют себя как экономическую противоположность Западу. «Мы можем обойтись без Запада», – таково их послание. Наряду с Северной Кореей, Иран стал сильнейшим военным партнёром России и подписал с Китаем пакт о 25-летнем сотрудничестве в 2021-м году.
Альянс в первую очередь стремится оттеснить гегемонию Запада. Украина и Израиль являются передовыми государствами на этом направлении. В Украине в качестве предлога используется расширение НАТО на восток. Что касается Израиля, то открытие мусульманских государств для Запада в рамках «Авраамских соглашений» иногда вызывало игру мускулов иранских прокси. В то же время война в Газе удобна для антизападной лиги. Она отвлекает внимание от российских военных преступлений на Украине, иранского государственного террора против собственного народа и захватнических амбиций Китая на Тайване. Кроме того, компартия Китая надеется, что Америка сконцентрирует свои усилия на Ближнем Востоке, чтобы незаметно для себя вызвать эскалацию на Филиппинах.
Альянс между политическим исламом и жёстким социализмом имеет общие интересы в недовольстве Западом. Обе идеологии презирают современность, считая её разрушением (культурных) корней. Они прославляют коллектив и презирают индивидуума. Они постоянно обвиняют Запад в империализме, но игнорируют свои собственные кровавые экспансии. «Исламогошизм», как называют это сотрудничество во Франции, мечтает о великих империях и имеет тоталитарные фантазии: для одних он называется «мировой революцией», для других – «глобальным халифатом». Исламисты и реакционные левые представляют себе мир в бинарных схемах: угнетатели и угнетённые, верующие и неверующие. Они не одобряют капиталистический прогресс и ненавидят США. В то же время они любят нетронутые коллективы и приписывают им естественное право на сопротивление в качестве антиколониального освободительного движения.
Китай, Россия и ислам, или Иран, вызывают в памяти левые клише времён холодной войны: единый фронт, противостоящий Западу вместе с «угнетёнными народами». При этом ни одна преступная организация никогда не была слишком банальной для левых. На этот раз это – позиция по войне в Газе, где антисемитизм становится одним из звеньев антилиберального интернационала.
Антисемитизм как связующее звено
Смысл существования Исламской республики Иран заключается в истребительном антисемитизме. Режим мулл регулярно устраивает громкие конкурсы карикатур на Холокост, объявляет ежегодный международный день Аль-Кудс, посвящённый уничтожению Израиля, а за несколько дней до массового убийства 7-го октября верховный духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи заявил, что «смерть Израиля» неминуема. Ненависть аятолл к евреям имеет исламское происхождение.
Антисемитизм имеет в России непрерывную традицию при всех формах правления. Конспирологически-идеологическое произведение «Протоколы сионских мудрецов» впервые появилось в антиеврейской прессе царской империи. Пропаганда КГБ определяла евреев как агентов финансового капитала, а Израиль — как плацдарм США. Сегодня, в этой дурной антифашистской манере, Кремль обвиняет еврейское государство в том, что оно не смогло усвоить уроки Освенцима и теперь повторяет Холокост против палестинцев.
Тем временем Китай перенимает российский язык ненависти. Влиятельные люди на жёстко цензурируемом приложении TikTok бессовестно распространяют новую версию легенды о ритуальном убийстве на другие страны: Зеленский и Нетаньяху, потому что они евреи, убивали невинных детей и взрывали больницы. Жертвы превращаются в преступников. Фальшивые новости, которые можно связать с китайским представлением о евреях как о тех, кто тянет ниточки в США и Японии. В ходе политики реформ Китай и Израиль впервые обменялись послами, и в стране распространились таки учебники, например, как «Еврейское искусство делать деньги». Этот филосемитизм быстро показал своё истинное лицо. Сегодня Китай представляет себя как представителя интересов Глобального Юга и защитника Палестины на Ближнем Востоке.
Таким образом, кодификация ненависти к евреям распространается на волне академических левых. Их «антисемитизм с чистой совестью» (Штефан Григат) уходит корнями в историю антиимпериализма и именуется «антисионизмом». В его основе лежит одномерный взгляд на Израиль как на имперского агрессора против угнетённого палестинского народа: так сказать, Давид против Голиафа. В то же время ненависть к Израилю смешивается с «социализмом глупого парня» (Август Бебель) и демонизирует Израиль в конспирологической мифологии как «коллективного еврея».
Общая неприязнь к Западу сплотила их и вылилась в ненависть к евреям. Однако, как только на первый план вышли собственные интересы держав оси, внутренние противоречия этого братства стали очевидны.
Геополитические разногласия
Если присмотреться к проблемным точкам в регионе MENA, то можно обнаружить расхождения в претензиях государств нового блока, которые не поддаются гармонизации. Возьмём, к примеру, Сирию: Здесь Россия берет под контроль воздушное пространство, но скептически относится к присутствию проиранских вооружённых формирований на сирийской земле. В борьбе за власть над послевоенным устройством Сирии Россия хочет выйти победителем и не остаться в должниках у Ирана. Кроме того, Путин стремится поддерживать хорошие отношения с арабскими государствами, которые враждебно относятся к Ирану. Примером тому может служить упомянутая выше поддержка Россией Эмиратов в споре за острова Абу-Мусса. Муллы контролируют нефтяные маршруты между островами и поэтому претендуют на них. Ссора зашла настолько далеко, что Иран вызвал российского посла Алексея Дедова в Тегеран для серьёзных переговоров.
Как и Кремль, китайская компартия также преследует свои собственные интересы на Ближнем Востоке, которые не всегда совпадают с интересами аятолл. Нападения хуситских пиратов на контейнеровозы не только вредны для Израиля и Запада, но и грозят нанести экономический ущерб Китаю как торговой державе. Пекин также вмешался в столкновения между Ираном и Пакистаном и призвал обе стороны к сдержанности. Предположительно, Китай не хочет ставить под угрозу свои хорошие отношения с Пакистаном.
Когнитивные диссонансы
Строго говоря, системы (бывшего) реального социализма и исламской теократии враждебны друг другу не только геополитически, но и идеологически. Хотя в своём жестоком марше по Украине Путин опирается на наёмников чеченского шариатского государства, главные идеологи джихада не рассматривают Москву как союзника в «священной войне». Россия преследует земные цели и находится в социалистической традиции. То же самое относится и к Китаю: Народная Республика является атеистической и дискриминирует религиозные общины. Особенно жёстко это проявляется в отношении мусульманского уйгурского меньшинства, что заставляет экспертов говорить о геноциде. (Бывший) реальный социализм выступает за «достижение рая на земле» и объявляет человека творцом истории. Исламисты же считают коммунизм еврейской идеей, боятся реализации прав женщин с его помощью и предаются загробному культу смерти.
Однако самоубийственная доктрина джихада также сталкивается с реальными противоречиями, так что по отношению к аятоллам можно говорить о «неверующей вере» (Адорно). После более чем сорока лет существования Исламской Республики режим действует в регионе почти исключительно через своих доверенных лиц, так называемую «Ось сопротивления». Аргументом здесь является стремление удерживать эскалацию вдали от собственных границ. То, что в первую очередь звучит тактически умно, имеет и другую сторону: за иранскими прокси стоит Пасдаран, Стражи исламской революции. Их генералы — крупнейшие спекулянты иранской экономики. Их дети живут на Западе и ведут отнюдь не скромную, исламскую жизнь. Кто из них готов умереть как мученик пред лицом такой роскоши? В активной войне против Израиля эти спекулянты потеряют больше, чем когда-либо прежде. Но это не значит, что им можно было бы доверять.
Муллы также потеряли значительную часть своей убедительной силы в пределах собственной страны. 70 процентов всех иранцев больше не относят себя к мусульманам-шиитам. Внешнеполитическая стратегия Ирана — это результат внутренней потери авторитета.
Катарсис или катастрофа?
Мы являемся свидетелями конкуренции между антизападными альтернативами. На карту поставлены права человека, индивидуализм и безопасность Израиля. Рисуются два сценария будущего.
Борьбу за власть и конкуренцию между антизападными игроками можно рассматривать как шанс для свободного мира. Она даёт возможность возродить либерально-демократические ценности и убедиться в том, что за них стоит бороться. Призывы к «смене курса», последовательная солидарность с Израилем и нынешнее развёртывание фрегата бундесвера против хуситов в Красном море дают некоторые основания для надежды.
Если же Запад потерпит глобальное поражение, мы столкнёмся с результатом «многополярного мирового порядка». Трансатлантический интервенционизм будет сменится национальным изоляционизмом, а всякий террористический режим будет культурно релятивирован. Мечта о Западе как об идее, реальности и месте, по которому тоскуют, изживёт себя. Израиль будет стоять один в поле.
Перевод с немецкого.