Zum Protestmarsch der Non-Citizens nach München und zur anarchistischen Sicht auf deren Kämpfe

von Good Paulman / Würzburg

erscheint in der Septemberausgabe der GaiDao 33/2013

Am 25. Juni dieses Jahres fingen mehrere Menschen einen Hungerstreik in München an. Das war eine Fortsetzung der vergangenen Proteste, die sich von Würzburg ausgehend (1) in viele kleinere und größere Städte der BRD verlagerten. In diesem Sommer kehrten sie zurück nach Bayern, um weiterhin gegen die menschenverachtende Politik der Landesregierung, die sich am rigorosesten an ihrem Lagersystem festklammert (2), zu kämpfen.

Im Grunde genommen, widerfuhr den protestierenden Geflüchteten nichts anderes als dieselben Tricks und dieselben Lügen der Machthaber*innen, die sie bereits ausreichend in Würzburg, Berlin und an anderen Orten kennen gelernt haben. Verhandlungen, die nur dafür geführt wurden, um Image-Schaden von der Stadt abzuwenden und nicht um (noch) lebendige Menschen aus ihrem Elend zu erlösen. Erneut war das der Grund, warum der Hungerstreik eskalieren und sich in einen trockenen Hungerstreik verwandeln musste. Am 30. Juni, um 4:30 stürmten schließlich etwa 300 Bereitschaftspolizist*innen das Camp am Münchener Rindermarkt, um es zu räumen und den in der Tat sehr gefährlichen Hungerstreik zu beenden. Davor mussten aber die Verantwortlichen erst ein mal gefährliche Tatsachen schaffen: ein Arzt erklärte die Geflüchteten in Lebensgefahr, ohne sie zu untersuchen, Medien hetzten gegen das Camp. Als die Gründe für diese Art „humanitärer Intervention“ in der Welt waren, war es soweit: da durften die bayrischen Polizeibeamt*innen ihren Hang zur Gewalt ausleben, die geschwächten Geflüchteten auf den Polizeistationen misshandeln, einigen von ihnen die notwendige medizinische Hilfe verweigern und die anderen in Krankenhäusern zwangsernähren. (3)

Tage davor bezogen sich die Geflüchteten am Rindermarkt auf den RAF-Terroristen Holger Mains. (4) Es schien, als hätten die Machthaber*innen die Botschaft verstanden und den Protestierenden mittels Zwangsernährungen ohne zu viel Worte vorgeführt, was sie (genau wie Holger Mains damals) dem Souverän sind: eine rechtslose Masse an Menschenfleisch.

Dass die bayrische Unterabteilung des deutschen Souveräns so zynisch von „humanitären“ Gründen und „menschenrettenden Maßnahmen“ schwafelte, wird wahrscheinlich nicht ein mal mehr den zeitunglesenden Wohlstandpöbel Münchens täuschen. Denn dieser hat öfters am Camp vorbei geschaut und sich lautstark gewünscht, dass diese Schande aus ihrem schönen München endlich verschwindet. Was die „humanitären“ Gründe den Verantwortlichen aus der Politik und Verwaltung bedeuten, ist ebenfalls sehr einfach zu bestimmen: sie lassen die Menschen lieber an den europäischen Grenzen zu tausenden umkommen oder in der Hölle der Erstaufnahme- und Rückführungslager schmoren, nur nicht medienwirksam mitten in München sterben.

Das sind jetzt wiederum die Gründe dafür, dass Mitte August (voraussichtlich am 20.08.) ein weiterer Protestmarsch startet. Die eine Route verläuft von Würzburg über Nürnberg und Augsburg nach München, die zweite – von Bayreuth über Regensburg und Landshut. Das voraussichtliche Ankunftsdatum ist der 1. September. Unterwegs werden die Beteiligten einige der vielen bayrischen Asyllagern besuchen, die Situation vor Ort studieren, von ihrem Kampf berichten und die Insassen auffordern, aus dem Verwaltungsapparat auszubrechen und sich dem Kampf anzuschließen. (5)

Für uns, die wir direkt von solchen menschenverachtenden Maßnahmen des deutschen Staates (noch) nicht betroffen sind, für Freundinnen und Freunde der Geflüchteten, für Anarchistinnen und Anarchisten, stellt sich immer wieder dieselbe Frage: wie können wir diesen Kampf unterstützen? Dazu ließe sich vieles sagen und wir müssen weit ausholen.

Die Aktivist*innen der Refugee Tent Action bedienten sich für ihre Überlegungen einiger Ausführungen vom bekannten politischen Philosophen Giorgio Agamben. So richtig mir die Annahme scheint, dass das System der modernen Nationalstaaten zerfällt, dass es folglich immer schwieriger sein wird, für die wenigstens in der Form der Bürgerrechte enthaltenen und mitgedachten universellen Menschenrechte einzustehen, so gefährlich scheint mir die Affirmation der Zumutungen, die Agamben in seinen Thesen vollbringt: „Auf jeden Fall ist, so lange, bis die Nationalstaaten und ihre Souveränität erloschen sein werden, das Dasein als Flüchtling die einzig denkbare Kategorie, in der sich Formen und Grenzen neuer, zukünftiger politischer Gemeinwesen vorstellen lassen. Es kann sogar sein, dass wir, um für die neuen Herausforderungen, die auf uns warten, gewappnet zu sein, die bisherigen Kategorien (Menschenrechte, Bürgerrechte, die Souveränität des Volkes, die Arbeiterklasse usw.), in die wir uns als politische Subjekte eingebunden sahen, aufgeben und, ohne einen bedauernden Blick zurück, unsere politische Philosophie von Grund auf neu gestalten müssen. Den Anfang dazu bildet die einzigartige Figur des Flüchtlings oder Staatenlosen“. (6)

Zuweilen klingt Agambens Vorschlag als Einladung zum bloßen Fleischsein, dazu, was der überforderte Staat und das übersättigte Kapital eh aus dem ungebrauchten menschlichen Material zu machen trachten. Eine Position, die keinen Kampf für das eigene und gemeinsame Glück mehr gestattet, sondern viel mehr zum Einverständnis mit der Herrschaft verleitet.

In ihrer eigenen Analyseschrift „Zur Position ‘Asylsuchender’ und ihre Kämpfe in modernen Gesellschaften“ leiten die streikenden Geflüchteten den Rassismus von der kapitalistischen Irrationalität ab. Im Wesentlichen geht es darum, wer vom Staat das Privileg bekommt, im wirtschaftlichen Sinne als verwertbar anerkannt zu sein.

Ein deutliches Beispiel hierfür ist der Blickwinkel und Diskurs vieler Aktivist_innen, die sich an der Bewegung der letzten 11 Monate beteiligten. Viele dieser Leute und Gruppen (einige von ihnen sind seit langem in die Verteidigung von Geflüchteten-Rechten und in Kämpfe gegen Rassismus involviert) glauben, dass die staatlichen Regulierungen bezüglich der Leben Geflüchteter kulturelle Überbleibsel der Epoche ‘weißer’ Europäischer Kolonisierung oder der Zeit faschistischer Herrschaft sind. Jedoch leben wir in einer Zeit fortdauernder ökonomischer Krisen und die Zunahme radikaler Potentiale der Arbeiter_innen-Klasse gingen einher mit dem Erscheinen neuer Formen von Rassismus. Die Zunahme neofaschistischer Überzeugungen und Verhalten, die von rechts-populistischen Teilen der Regierung gefüttert werden und die Leute, die als ‘Ausländer’, Linke oder beides betrachtet werden, attackieren, verschleiern die wahren Gründe der Krise. Zugleich verhindern sie die Ausformung radikaler Alternativen. Im Prinzip gilt es in dieser Situation, jede Bemühung, Rassismus zu bekämpfen, zu unterstützen. Doch die Idee, dass die Kämpfe der Asylsuchenden in ihrem Wesen antirassistische Kämpfe sind, kann nicht bestätigt werden. […] Das ist die Sichtweise, die dazu geführt hat, dass antifaschistische und antirassistische Aktivist_innen die Hauptunterstützer_innen der Asylsuchendenbewegung geworden sind. Wir wollen hier fragen, ob die Sicht bezüglich des Ursprungs der Gesetzgebung richtig ist und auch, was die theoretische Grundlage der Verknüpfung zwischen den Kämpfen Asylsuchender und antirassistischer Unterfangen ist. Gesetze bezüglich der Leben Asylsuchender, wie ‘Lagerpflicht’, ‘Residenzpflicht’ und Abschiebung, sind Gesetze, die nur für eine Gruppe von Leuten in der Gesellschaft gelten, und sind in diesem Sinne diskriminierend. Doch hat das Abzielen und Isolieren nur einer Gruppe von Leuten nicht notwendigerweise eine rassistische Grundlage. Der Punkt ist, dass Asylsuchende (Nicht-Staatsbürger_innen) nicht alle als „nicht von hier“ markierten Leute einschließen, sondern diejenigen sind, die der Staat als „Asylbewerber“ stigmatisiert und bezeichnet hat. Ein sorgfältiger Blick in diese Gesetze zeigt, dass sie nicht in ihrer Beschaffenheit mit rassistischer Diskriminierung zusammenhängen.“ (7)

Eine adäquate Antwort wäre wohl etwas mehr als „Antirassismus“ und Critical-Whiteness-Debatten. Es scheint viel mehr darum zu gehen, das große falsche Ganze dieser warenproduzierenden Gesellschaft in Frage zu stellen. Continue reading

Паралич критики

Рогер Беренс в Jungle World Nr. 34, 22-го августа 2013 г.

Академическая левая, кажется, едина в своих многословных теориях: от «Арабской весны» до «Occupy Wall Street» и обратно, международные протесты, якобы, обещают возвращение идеи коммунизма. Если бы это было так, дела его были бы плохи.

Взгляд назад: книга стала бестселлером, вдохновила Новых Левых 60-х и 70-х годов, но пропала из виду в 80-е, с 90-х годов её можно найти лишь в антиквариате — и считается сегодня одним из забытых, т.е. неизвестных теоретических трудов либертарной оппозиции. Книга «Одномерный человек» Герберта Маркузе вышла в 1964-м году в США незадолго до международных протестных движений, немецкое издание появилось в 1967-м, как раз к возникновению Внепарламентской опоозиции (APO).

Центральный тезис Маркузе в его, согласно подзаголовку, «Исследованиям идеологии развитого индустриального общества»: тотальность современных обществ сгущается в условиях корпоративного капитализма «тоталитарно», но не в смысле террористического режима, а как система технологической рациональности, которая вместе с расширением свобод расширяет и власть. Те же самые силы, которые могли бы означать освобождение и умиротворение человеческого бытия, одновременно усиливают механизмы приспособления и интеграции. И хотя «буржуазия и пролетариат (…) в капиталистическом мире (…) всё ещё являются основными классами. Но капиталистическое развитие настолько изменило структуру и функцию этих классов, что они больше не кажутся носителями исторических изменений». Да и без того, общественной или политической заинтересованности в исторических изменениях больше нет: «Политический потребности общества становятся промышленными потребностями и желаниями». Они удовлетворяются посредством беспрерывного товарного производства, которое постоянно технически улучшается и тем самым, как кажется, постоянно улучшает жизнь. Люди идентифицируют себя с обстоятельствами в фальшивой непосредственности. В шестидесятые годы Маркузе назвал это «параличом критики: обществом без оппозиции». Continue reading

Max Stirners “Geschichte der Reaction” (1852)

ms-hugeNun, Herrschaften, hier ist ein winzig-kleiner Beitrag zur Ideengeschichte des Anarchismus und der Revolution. Oder vielleicht ein großer, wer kann das abschätzen?

Es ist armselig, aber auch irgendwie vollkommen logisch, was Stirners Nachkommen ihm angetan haben, all diese Nietzscheaner, all diese Stirner-Forscher*innen, die anscheinend nie Interesse daran hatten, zu verstehen, wer Max Stirner war und was er sich so alles gedacht hatte. Dass die „Geschichte der Reaction“ (1852) bis heute nicht in der modernen deutschen Schrift erschienen ist, zeugt nur von diesem stillen Einvernehmen mit der Entstellung Stirnerscher Lehre.

Tja, ihm wurde viel nachgesagt, vieles in den Mund gelegt, was nicht unbedingt hätte sein müssen. Die theoretische Vorwegnahme der faschistischen Rakets, die Vorwegnahme des Materialismus, der uns etwa hundert Jahre später in der Philosophie des Nicht-Identischen bei Adorno und Horkheimer begegnet – man weiß halt nichts mit ihm anzufangen. Aber man müsste es.

Dieser Wälzer jedoch, seine zahlreichen Zeitungsartikel, seine Übersetzungen zeitgenössischer wirtschaftlicher Theorien zeugen davon, dass er immer politisch aktiv war, dass er die Revolution nicht in seiner stillen Studierstube abgesessen hat. Nur wie sollen sich all diese Sachen zusammenreimen, das werden nicht einmal die belesenen Herrschaften von der Max-Stirner-Gesellschaft sagen können.

Hier das Buch als pdf.

Милитаризация восстания

К критике повстанчества: мода на «повстанческие» теории является не знаком ренессанса анархизма, а символом его актуальной слабости

Теодор Вебин в Direkte Aktion, Nr, 214, ноябрь/декабрь 2012

Анархизм, а вместе с ним и анархо-синдикализм, и сегодня охотно ассоциируется с готовностью к насилию, хаосу и террору. К сожалению, это не только бзик «буржуазных» СМИ, клише утвердилось отчасти и в анархистском самопонимании. В понимающих себя как анархистских субкультурах насилие играет сегодня значимую роль, хотя в современных анархистских текстах это едва отражается — или, по крайней мере, не отражалось до недавнего времени. Т.к. новейшие произведения, как много обсуждавшийся французский памфлет «Грядущее восстание», кажется, отчасти вполне оправдывают насилие.

searchinПараллельно с этим, насилие открыто взрывается на улице, в повседневности, во время демонстраций: бунты в Греции во время всеобщей стачки являются лишь одним аспектом, бунты во французских пригородах в 2005-м (которые и были поводом к написанию «Грядущего восстания») и в Англии в 2011-м демонстрируют другой аспект. В Германии мы обнаруживаем волну поджогов машин в Берлине и, не в последнюю очередь, эскалацию во время демонстрации М31 31-го марта 2012-го года во Франкфурте на Майне, которая вызвала ожесточённые споры и внутри FAU.

Переменчивая история двояких отношений между анархистской идеей и насилием обильно проиллюстрирована: они начинаются с клише бомбометателя-индивидуалиста в конце 19-го века, который следовал идее «пропаганды действием», ведут к неверному пониманию «прямого действия» как по возможности наиболее воинственного действия и к карикатурам во время и после движения 68-го года, к частичному прославлению насилия в панк. В хардкор-сцене и в обозначении государством RAF «анархистами» – негативный образ бомбометателя часто интерпретировался в (само)описании заново как позитивный.

«Пропаганда действия» Continue reading

Würgtown in seinem antifaschistischen Denken und Handeln

The voices clash and debate
So many wrongs to right
Their bleeding heats flow never-ending
(Like their appetites)
Left“ on a front line they can’t defend
(Why try to pretend?)

Misery Index, „Partisans of Grief“

Liebe menschliche und nicht-menschliche Tiere, kritische und nicht-kritische Heten und Nicht-Heten! Lange hatten wir vor, uns zu neuesten Ereignissen in Würg zu äußern, schafften es aus vielen Gründen nicht. Nun, lassen wir, sozusagen, aus einer zeitlichen Distanz einige eklige Dinge Revue passieren, denn erst so wird vielleicht etwas klarer und – und dies ist kein minderer Grund – schreiben auch wir gerne Nachbetrachtungen.

wuerzburgerleben.de

wuerzburgerleben.de

Wie gewohnt, gedachte Würg auch dieses Jahr am 16. März der Opfer der Bombardierung der Stadt 1945 durch die Alliierten. Das Programm wiederholt sich mit geringen Variationen jährlich: mensch kann wahlweise Kränze niederlegen oder mit Kerzen in der Hand in der Gegend herumstehen, bei Gedenk-Marathons mitlaufen oder das „Nagelkreuz von Covenntry“ durch die Stadt schleppen. Zur Sache tut das nichts: auf Kirchenkonzerten und bei offiziösen Reden feiert die gute Mitte der postnazistischen Gesellschaft ihre Rechtschaffenheit und betet das alljährliche „Nie wieder / arme Würzburger Bevölkerung / heldenhafte Trümerfrauen“ runter, um sich weiterhin fröhlich über das Weiterlaufen des Betriebs der bürgerlichen Gesellschaft zu kümmern, dessen angeblicher „Unfall“ der National-Sozialismus war. Weil der eigene Vernichtungskrieg sich unglücklicherweise gegen eineN wandte, scheint es jetzt allen guten Töchtern und Söhnen Würgs angebracht, in Stille sich darüber zu beklagen, der deutschen Opfer zu gedenken und sich zu versöhnen. (Kann sich noch jemand erinnern, wie die empörten Kinder bei ihrem „Bildungsprotest“ 2010 eben dieser Mitte, es der sie entstammen, freiwillig und eifrig entsprachen – nämlich ihren Internet-Auftritt zum 16. März von „wuerzburg-brennt“ in „bildungsprotest-wuerzburg“ umbenannten?) Am längsten versöhnte sich bezeichnenderweise das Programmkino Central, das noch im Mai die Veranstaltungen zum 16. März 1945 durchführte, „wegen der großen Nachfrage“.

Es sind immer die Alliierten gewesen, die bei der militärisch „sinnlosen“ Zerbombung Würgs „übertrieben“ haben. Für die Angehörigen der Massakrierten in Italien, in Griechenland zahlt der deutsche Staat, wenn es nur möglich ist, keinen Cent Entschädigung, die Renten für die Zwangsarbeiter aus polnischen Ghettos sind – sagen wir mal so – unwahrscheinlich, aber die gute Mitte versöhnt sich. Versöhnt mit sich selbst vor allem, mensch ist längst wieder wer auf der Weltbühne und bekennt sich mehr oder weniger offen zu dieser zur Nation geronnenen Konterrevolution, zu den Resultaten der Vernichtung, aus der die bundesdeutsche Gesellschaft hervorgegangen ist. Dieses Bekenntnis ist das „Transzendentalsubjekt“ (1), das jeden Gedanken begleitet und jedes Gedenken an die Opfer des Nationalsozialismus unschädlich, unwirksam, folgenlos macht. Es lässt seine TrägerInnen wie Puppen schöne und wichtige Reden aufsagen und betroffen in die Kameras schauen, ohne dass sie begreifen können oder nur wollen, was sie da sagen. War das nicht etwa derselbe Georg Rosenthal (OB Würg, SPD), der letztes Jahr die Polizei und die städtische Bürokratie die protestierenden Iraner auf die übelste Weise schikanieren ließ? Hat nicht etwa die Stadtverwaltung unter dem Kommando dieses aufrechten Demokraten Anfang August 2012 die NPD in unmittelbarer Nähe vom Protestzelt ihre Propaganda-Veranstaltung durchführen lassen? Continue reading

Мне хотелось бы петь о любви

I don’t want to sing about anger and hate
I don’t want to sing about fear and defeat
I don’t want to sing about the things I always sing about
I wish I could sing about love

Chumbawamba, Sing about Love

Случайные и неслучайные посетители и посетительницы, human and non-human animals, уважаемые инопланетяне и обитатели астрального мира! Не будем рассказывать друг другу, как у нас дела — как будто мы все не знаем, что царит полный пиздец, все наши личные кризисы суть выражение лишь одного общего, под названием «общество». Пора сматывать удочки, грядут изменения, которые скажутся и на работе liberadio на неопределённый срок. До того я успею ещё подкинуть вам пару мелочей. А как дальше – будет видно дальше…

Попала мне недавно в руки книжица под названием «Варвары» неких Криссо и Одотео (Barbari, L`Insorgenza disordinata). Произвела впечатление, но пока не понять — какое. В общих чертах, это критические замечания к антиглобалистскому бестселлеру Майкла Хардта и Антонио Негри «Empire». Исторический и теоретический контекст их теории — размышления Спинозы о власти, диалектика Гегеля и буржуазные стороны марксизма. Практика «воинственного реформизма» этих новых глобальных социал-демократов на пользу «Империи», их странный товарообразный и репрессивный «коммунизм», их подмахивание государственной власти в её, якобы, борьбе против «власти концернов». В общем и целом, я согласен. За один только диагноз, мол, возвращение религиозного фундаментализма по всему миру, есть лишь симптом распада актуального режима аккумуляции, я мог бы снять перед авторами шляпу. Однако, после того, как Хардт и Негри были разоблачены как социал-демократы, авторы просто перенимают их понятие «Империи» как врага, не особенно вдаваясь в подробности его происхождения и анатомии. На этом фоне оказывается логичной и их осторожная, но всё-таки аффирмация потенциального врага «Империи» – «варваров». Тем не менее, до кого ещё не дошла суть «пост-операизма», тот/та пусть зачитает этот короткий памфлет. Ибо об Attac разговаривать смысла не имеет: все и так уже знают, кто это и зачем.

Удивительна рецепция этого памфлета: итальянский оригинал где-то года 2002/2003, немецкий и английский переводы были сделаны в 2010-м. Кажется, тогда же все обсасывали «Грядущее восстание», эту загадочную попытку расправиться с пост-модернизмом при помощи средств пост-модернизма. Почему «левые» по большому счёту не заметили этого, куда более вразумительного, памфлета? Тоже нужно было бросить авторов в тюрьму? Wtf?!

Во-вторых же, мне хотелось бы обратить ваше драгоценное на вот эту юную особу — девятнадцатилетнюю Фару Хамма из Палестины. «How must I believe», смотреть тут:

http://freearabs.com/index.php/art/79-video-gallery/682-jb-span-palestine-jb-span-poet-warrior-19

Новое польское «движение»: восхождение крайне правых в Польше

Андреас Карс в Analyse & Kritik, Nr. 579, январь 2013

KONGRES RUCHU NARODOWEGOНа удивление незамеченно немецким и международным антифашистским движением в Польше в настоящее время происходит переформирование крайне правых. Более 20000 человек последовали 11-го ноября 2012-г. призыву к так называемому Маршу Независимости под лозунгом «Отвоюем Польшу обратно!». Таким образом, в польской столице состоялся самый крупный на сегодняшний день марш право-радикалов в Европе. Мероприятие на день Независимости было завершено провозглашением нового национального движения (Ruch Narodowy).

На парламентских выборах в 2015-м году представители движения надеются войти в парламент вместе с национально-консервативной партией Ярослава Кащинского «Право и справедливость» (PiS). Актуальные тенденции показывают, что эти надежды не так уж беспочвенны. Уже несколько лет объединение различных право-радикальных актёров активно занимается построением нового «движения». Вхождение в Сейм на низовом уровне кажется возможным. Однако, опасность заключается в прогрессирующем националистическом заряде общественного климата.

Корни лежат в периоде между войнами

Фокусировкой на независимости организаторы марша отсылают к политическому учению Романа Дмовского. Его памятник является конечной целью «Марша за независимость». Дмовскому в Польше приписываются большие заслуги в деле восстановления государственности после Первой мировой войны. Его фашистоидная и антисемитская политика как предводителя оппозиционных крайних правых (национал-демократия или «Endecja») в период между войнами часто замалчивается в общественном дискурсе. Для Национального движения именно она является центральным пунктом.

Борьба за независимость является идеологическим ядром исторически заряженной политики идентичности. Её герои — антикоммунистические бойцы сопротивления 1940-х годов, прежде всего бывшие активными и после войны фашистские объединения Национальной Армии (NSZ). Их борьба за свободу и независимость, как утверждается в мифе, сегодня предана и должна быть продолжена пред лицом состоящего из «непорядочных поляков» и всё ещё управляемого из-за границы правительства. В создании образа врага, несмотря на действительные связи, объединяется всё, что противостоит националистическому и строго-католическому видению мира. Continue reading

Ни марксистки, ни анархистки

«Женский вопрос» и социализм в 19-м столетии

Антье Шруп

application_form

Отношение женского движения к социал-революционным дебатам рабочего движения или «левых» в целом (в которых по сей день отчётливо преобладают мужчины) сложно и отмечено многочисленными переломами. Это касается и самого исторического развития, т.к. феминистки и социалисты периодически выступали с отчасти сходным, отчасти раздельных, отчасти противоположных позиций. Но ещё больше это касается исторического анализа: в трудах по истории социализма женское движение практически не играет никакой роли, в исторических феминистских исследованиях то же касается рабочего движения — конечно, за некоторыми исключениями. (1)

Введённые политологией различия между социалистическими течениями, к примеру, категории «марксизм» и «анархизм», не годятся для того, чтобы описать и исследовать отношения между феминизмом и социализмом. Собственно, эти различия проходят по иным конфликтным линиям. Весьма спорна — и в контексте этой книги особенно интересна — например, общая линия традиции, в которую обычно страиваются Прудон и Бакунин под общим термином «анархизм». Ибо если принять различия между полами за политически существенную категорию, противоречия едва ли могли бы быть большими: Прудон был известным анти-феминистом, в то время как Бакунин был одним из основателей организаций, решительно выступавших за равенство как раз в отношениях между мужчинами и женщинами. Прудон и Бакунин, но более того, их соратники представляют в этом вопросе две современных друг другу крайних позиции, в то время как Маркс и его приверженцы занимали по этому вопросу серединную позицию.

Такие противоречия не дают смягчить себя указанием на то, что «женский вопрос» был всего лишь маргинальной темой. Это не соответствует ни объективной важности вопроса, т.к. отношения между полами играли центральную роль в распространении промышленного капитализма и, соответственно, были одним из значительных вопросов, о которых велись споры в рабочем движении 19-го века. Но это также не касается и субъективного восприятия тогдашних протагонистов: если посмотреть на участвующие личности, то между «бакунистами» и «прудонистами» обнаруживается глубокая неприязнь. Конкретно говоря: Бакунини и его соратники в своё время имели куда меньше проблем с марксистами, чем с прудонистами. С исторической точки зрения, не было никаких связующих линий, но зато существовала открытая вражда между прудонистскими «мутюэлистами» и «коллективистами» (и «коллективистками»), как в общем называли приверженцев Бакунина.

Утверждаемая позже идейная близость, которая вылилась в общее обозначение «анархизм», является всего лишь исторической проекцией в прошлое. Своё начало она берёт в анализе Петра Кропоткина (1913) и некритично воспроизводится до сих пор. (2)

Кропоткин в начале 20-го столетия пытался позиционировать анархизм как «научную» теорию и заявил претензию на Прудона для этой традиции. При этом он руководствовался не столько историческим интересом, сколько желанием улучшить «имидж» анархизма, который в то время из-за бомбометательства и покушений имел образ, скорее, бессмысленного терроризма, чем достойной обсуждения политической теории. Во время Кропоткина прудонизма как политического течения больше не существовало, воспоминания о спорах между прудонизмом и коллективизмом сорокалетней давности поблёкли. Да и между тем на сцене в роли главных врагов анархистских движений появились марксизм и социал-демократия. И именно тут можно обнаружить главное сходство между Прудоном и Бакуниным: Маркс критиковал их боролся с ними обоими.

Споры, которые вели друг с другом в 19-м веке различные течения рабочего движения — таков тезис этой статьи — нельзя достойно описать противопоставлением «марксизма» и «анархизма». Понимание разницы между полами как важной политической темы требует большего, чем замалчивания женоненавистничества Прудона или его оправдания как продукта того времени. Женоненавистничество Прудона было центральной частью его политической мысли и не может быть «вынесено за скобки». Оно уж точно не было продуктом эпохи, но необыкновенно радикальным, и было для многих людей причиной, чтобы дистанцироваться от Прудона. (3)

Касательно отношений между женским и рабочим движением можно грубо выделить три фазы:

  • «ранее-социалистическая», длившаяся примерно с 1790 по 1850 гг., в которую отношения между полами были центральной частью большинства революционных движений. В эту эпоху было создано множество предложений и теорий по переустройству общества, но при этом всегда играли роль социальный вопрос и вопрос освобождения женщин.

  • «кризисная фаза», длившаяся примерно с 1850 по 1880 гг., в которой отношения между феминизмом и социализмом, где доминировали мужчины, претерпевали изменения. В этой фазе возникла и первая Международная ассоциация трудящихся (1864-1872), которая, в конце концов, распалась из-аз конфликта между Карлом Марксом и Михаилом Бакуниным,

  • и, наконец, «идеологическая» фаза, в которой женское и рабочее движения, по большей части, шли раздельными путями и воспринимались как различные проекты.

В этой статье мне хочется заново представить идейно-исторические взаимные влияния феминистских и социалистических тем, причём касательно дебатов в Первом Интернационале, приведших в конце к разделению рабочего движения на «марксистское» и «анархистское» течения. Continue reading

Значение анархизма для современного общества

Сэм Долгофф, 1971

Буржуазный нео-анархизм

Осмысленная дискуссия о значении анархистских идей для современных индустриальных обществ должна в первую очередь, во имя ясности, выявить различия между сегодняшним «нео-анархизмом» и классическим анархизмом Прудона, Бакунина, Кропоткина, Малатесты и их последователей. За редкими исключениями первый порождён посредственным и поверхностным характером идей, предоставленных современными теоретиками анархизма. Вместо того, чтобы представить свежий взгляд на вещи, он состоит из повторения утопических идей, которые анархистское движение давно переросло и отвергло как совершенно лишённые какого-либо значения для проблем нашего всё более усложняющегося общества.

Многие из идей, которые видный анархистский теоретик Луиджи Фаббри обозначил полвека назад как буржуазные влияния в анархизме», снова в ходу. (1) Вот, например, статья Кингсли Вайдмера «Анархизм оживил правых, левых и всё вокруг». Как и похожие буржуазные движения, Вайдмер корректно подмечает, что «Актуальное оживление анархизма… исходит, в основном, от недовольного среднего класса — от интеллектуалов, студентов и других маргинальных групп, которые опираются на индивидуалистские, утопические и прочие не-рабочие аспекты анархизма» (2) Подобно старым буржуазным анархистам, Вайдмер, практически, тоже отрицает связь анархизма и вольного социализма и укоряет Ноама Чомского за то, что тот считает «анархизм важнейшей составляющей частью социализма».

Continue reading

Между прочим: немного пищи для ума и плеера

Шкряп-шкряп по сусекам, глядь – обнаружились свидетельства старинных развлечений в аудио-формате. Если кому пригодится, то милости просим: radio

 

 

 

 

 

 

 

Эрих Мюзам: Смертоубийство (13,09 Mb)

Густав Ландауэр: Анархизм-социализм (14,71 Mb)

Эрих Мюзам: Бисмарксизм (16,79 Mb)

Вальтер Беньямин: Историко-философские тезисы (30, 21 Mb)

Эрих Мюзам: Свобода как общественный принцип (20,9 Mb)

Михаил Бакунин: Всестороннее образование (49,5 Mb)