Archives

by olladij

Враги понарошку

Исламисты и новые правые следуют идеям одних и тех же мыслителей

Марк Тёрнер

 

спиздил на klarmann.blogsport.de/

Новые правые утверждают, что защищают западные ценности от политического ислама. Оба движения ссылаются на одних и тех же мыслителей. «Политический ислам — это шариат. Это — собрание законов, определяющих и обосновывающих государственные структуры, права женщин, демократическое общество, а это совершенно несовместимо с нашей системой ценностей». Каждый раз, когда Александр Гауланд (партия «Альтернатива для Германии») высказывает такие вещи, он ссылается на одного широко известного деятеля — предводителя иранской революции Хомейни. Разве тот сам не определил курс своим высказыванием: «Ислам либо политичен, либо его нет»?

В своей речи старейшина АдГ рисует мрачную картину расширяющейся религии. Страны, заранее подчинившейся и отказавшейся от себя. Её важнейшие представители всё ещё шокированы Освенцимом и не решаются защищать свои кровные интересы. Этим и пользуются мусульмане, пытаясь захватить страну. Исламисты вроде Эрдогана даже перестали скрывать, что намерены захватить Европу при помощи демократических институций. Когда речь заходит о предполагаемых причинах нарастающей популярности ислама, Гауланд следует тезисам своего любимого писателя Эрнста Юнгера, с которым он и сам частенько лично общался. Юнгер, по словам Гауланда, верно описывает закат, порождающий общество, в котором больше нет «живой духовности».

Свидетели Запада

Будь то мыслители вроде немецкого писателя и фронтовика Юнгера, философ Мартин Хайдеггер или юрист Карл Шмитт — консервативные авторы 1920-1930 годов снова пользуются большой популярностью у новых правых. И не только в Германии. Накануне последних французских выборов на конференции, посвящённой образованию, педагоги, близкие правонациональной кандидатке Марин Ле Пен, предупреждали об «исламизации» в школах и университетах. В качестве средства для выживания Франции они предлагали концепцию элитизма, создания новой меритократии, ориентированной на идеи Алексиса Карреля, умершего в 1944 году французского медика, популяризатора науки и сторонника коллаборационистского режима Виши. Continue reading →

by olladij

Am Ende muss die Liebe obsiegen

Es muss ein Staatsakt sein – nicht minder als die Militärparade am Roten Platz am 9. Mai in Moskau. Es ist ein Staatsakt, davon hängt einiges auf dem internationalen Parkett ab, auch wenn die Angelegenheit rein symbolischer Natur zu sein scheint. Das orthodoxe Christentum ist wegen seiner Symphonie-Lehre und aus byzantinischer Tradition regionaler Verwaltung stark mit den jeweiligen Staatlichkeiten und nationalen Zugehörigkeitsgefühlen verwoben. So weit, so gut. Oder schlecht, whatever. Nun, zerfallen die Staaten, müssen – rein theoretisch zumindest – sich auch die Kirchen verwaltungstechnisch trennen.

Das 1030. Jubiläum der Christianisierung von Rus‘ ist daher sowohl in der Ukraine als auch in der Russländischen Föderation, wie gesagt, ein Staatsakt, dem eine ganz pragmatische Bedeutung zukommt. Obwohl es für die Ukraine erst mal bedeuten würde, dass eine offen staatsfeindliche Infrastruktur wie die Ukrainisch-Orthodoxe Kirche des Moskauer Patriarchats aus dem Land verschwindet, ist es für den Präsidenten Petro Poroschnko der letzte Strohhalm, mit dem er seine Haut retten kann, nachdem er die demokratischen Hoffnungen von 2014er Maidan so kolossal enttäuscht hat. Für Russland wird es indes brenzlig: wird die Ukrainisch-Orthodoxe Kirche des Kiewer Patriarchats autokephal, schafft sie ein Teil der OUK-MP und der jetzigen Ukrainischen Autokephalen Kirche (kanonisch nicht anerkannt) zu integrieren, wird sie zur größten orthodoxen Nationalkirche. Eine schwerwiegende Kränkung für die konservative Möchte-gern-Weltmacht, die „letzte Bastion des wahrhaftigen christlichen Glaubens“! Die Anhebung des Rentenalters, vorm Erreichen dessen die Mehrheit der arbeitenden Bevölkerung eh abkratzen wird, systematische Folter in russischen Gefängnissen, AIDS-Epidemie – alles muss verblassen vor dem Glanz der Herrschaft!

https://hooktube.com/watch?v=S2Upre0IYmc

(Die göttliche Lithurgie in Moskau)

Der „Erste unter den Gleichen“, der Ökumenische Patriarch von Konstantinopel Bartholomäus stellt sich auf die Seite der Ukraine; der Vorsteher der Alexandrinischen Kirche (Ägypten) Theodor II. feiert mit dem Moskauer Patriarchen Kyrill in Moskau und bezeichnet RussInnen und UkrainerInnen als ein Volk. Wer wird gewinnen? Ist es uns nicht bums? Während wir Mütterchen Russland vom ganzen Herzen eine weitere Demütigung wünschen, ist uns bewusst, dass die Ukrainisch-Orthodoxe Kirche aus dem gleichen Holz geschnitten ist, und hoffen, dass diese reaktionäre, mysogine, nationalistisch-staatstragende pseudo-christliche Buffonade zusammenkracht. Dann müssen sich auch Richard Spencer und Patrick Poppel vom Suworow-Institut nach anderen Sponsoren umschauen. Wer weiß, vielleicht doch der Suffi-Islam der Kadyria-Schule, hmmm?

Wie auch immer, am Ende muss die Liebe obsiegen. Denn „das orthodoxe Christentum ist Bartliebe“, wie Alexander Dugin sagt. Da können sich Männer wunderschöne Komplimente machen, ohne sich gleich schwul vorzukommen. Und das ist das Wichtigste. Die Liebe.

https://hooktube.com/watch?v=nhtu4fjoFpw

(Dugin über die Bartliebe)

Continue reading →

by olladij

16 тезисов о мировой революции

Пауль Поп

Египет, 2011

Когда я год назад писал “16 тезисов о мировой революции”, выбор названия не был лишён иронии. Но в январе 2011-го года в ходе “жасминовой революции” в Тунисе арабский мир был охвачен революционными волнениями, которые продолжаются по сей день. Пока ещё не ясно, достигнут ли перевороты в Тунисе и Египте чего-то большего, чем модернизации капитализма под руководством армии, или же силы Запада снова возьмут контроль над ситуацией в свои руки. По крайней мере, слово “революция” снова у всех на слуху, а народные массы кажутся (хотя бы на один момент) движущей силой истории. Национальное государство тоже, как кажется, не в силах остановить распространение революционной волны. Мы долго ждали революции и вот она пришла, только не к нам, да и традиционные левые не играют и в арабских странах никакой решающей роли. Объясняется это не только репрессиями арабского режима, но и крахом социализма в 20-м столетии, от которого левые до сих пор не оправились. Мы не можем сегодня больше пользоваться лозунгом “социализм или варварство”, ибо мы знаем, что социализм тоже может напрямую привести к варварству.

Когда мы задаёмся сегодня вопросом, как мы можем преодолеть капитализм и как нам следует организоваться, то нам не стоит игнорировать эти поражения. Из страха снова впасть в межфракционную грызню эта полная боли история редко является темой для сегодняшних левых. Центральное место заняли новые темы – такие как миграция, всеобщий базисный доход и политика тела. Но фактом является и то, что ни одно революционное движение, под каким флагом бы оно ни выступало, не смогло создать эмансипированную форму общества и преодолеть глобальный капитализм. В левых дебатах сегодня очень редко говорится о революции. Понятия сопротивления, субверсивности, исхода, неподчинения и перформативности любят куда больше. Конечно, в прошлом часто делали фетиш из рокового дня революции и искусственно делили жизнь на “до революции” и “после революции”. Как говорил Фридрих Энгельс, коммунизм – это движение, снимающее существующие порядки. Революция не имеет ни чётко определённого начала, ни определённого конца. Революция является как событием, так и процессом. Мне хотелось бы придерживаться этого понятия, т.к. капиталистическое устройство общества должно быть не только подточено и революционировано сопротивлением и субверсивностью, но и упразднено. Кроме того, многие люди всё ещё связывают с понятием “революция” позитивные вещи, иначе оно не использовалось бы так часто в рекламе или при смене элит (как например в “оранжевой революции” на Украине). В прошлом марксисты-ленинисты часто делали различие между политической (т.е. захватом власти пролетариатом или его партией) и социальной революцией (упразднением частной собственности на средства производства и почву). Ленинизм не мог помыслить последнего, а только первое, и всё больше становился учением о получении к власти и её удержания. Революционный переворот повседневности (семьи, воспитания детей, сексуальности, разделения труда и т.п.) почти во всех ленинистских государствах довольно быстро исчез из программ коммунистических партий, ориентировавшихся в последствии всё больше на мелкобуржуазные представления. Continue reading →

by olladij

Козёл в огороде. Исламистское наступление и реакция Запада

Матиас Кюнцель

[Mы предлагаем вашему вниманию такую вот позицию по терактам в Париже. В ней много странного: ни слова о том, что именно с так называемого Запада многих людей тянет в ИГ (а уж адорнит Кюнцель мог бы задаться вопросом почему именно его хвалёное «Просвещение» обращается в свою противоположность — именно поэтому дихотомии «иранское варварство — Запад» быть не может ); ни слова о том, почему вдруг «Запад» должен образумиться; ни слова и о прочих джихадистах, о Боко Харам или отрядах аш-Шабаб. В Париже бойню устроили не они, ну и любителя «свободного мира» Кюнцеля они, видимо, не интересуют. И тем не менее: Иран, наш друг и помощник в борьбе с глобальным и локальным терроризмом — это дикий ад. Вот давеча кто-то на фейсбуке предлагал обращаться с ИГ как с нормальным государством и таким образом его «цивилизовать», пригласить в ООН, там, в ОПЕК, чай, кофе, потанцуем… И мы получим на выходе Иран. Тут Кюнцель прав. – liberadio]

В позапрошлую пятницу в Париже произошёл жуткий теракт, совершён он был исламистами, которые насмешливо дали нам понять: “Вы любите жизнь, мы – любим смерть”.

На сегодняшний день это – самая жестокая исламистская бойня на европейской земле. Она была направлена против всех, кто собирался насладиться жизнью в пятничный вечер, против любителей и любительниц музыки, футбольных болельщиц и болельщиков, против посетителей и посетительниц баров и ресторанов.

За кажущейся бессмысленностью скрывается отчётливая концепция, которую Айман аль Завахири, шеф аль-Каиды, описывал следующим образом: “Слепой террор несёт врагу наибольший ужас при относительно небольших потерях для исламистского движения”. Лучше всего, де, теракты, в которых погибает как можно больше гражданских: “Это распространяет среди народов Запада наибольший страх. Это язык, который они понимают”.

И в самом деле. Две недели спустя после бойни страх и шок правят повседневной жизнью, а страх заразителен. В стране свободы царит чрезвычайное положение, демонстрации запрещены, атмосфера запуганности. Победили ли террористы?

Незадолго до 13-го ноября уже было совершено одно покушение на французскую savoir vivre – и хотя это было только выходкой, но весомой в символическом смысле. После 14-го ноября иранский президент Хасан Рохани собирался посетить Французскую республику и её президента. Именно Рохани, и как раз Францию! После бойни в Париже он отменил запланированный государственный визит. Ещё во время подготовки встречи произошёл протокольный конфликт: Рохани к недоумению принимающей стороны заявил, что он не будет участвовать в каких-либо торжественных банкетах, на которых будет выпит хоть один бокал вина.

Неслыханное требование Рохани напоминает цель террористов: они хотели превратить Париж во второй Тегеран. В этом городе a priori запрещены все приятные вещи в жизни, которые люди намеревались пережить в тот пятничный вечер, и на которые исламисты отреагировали кровавой бойней: женщинам нельзя посещать стадион, когда играют мужские команды, музыкальные мероприятия с зажигательными ритмами строжайше запрещены, неженатые пары отправляются с улицы в тюрьму, открытых ночных заведений и баров нет. За бокал вина в Тегеране положено 80 ударов плетью и тюрьма; после третьего раза грозит казнь. Об этих казнях мы едва узнаём хоть что-либо, т.к. Тегеран, в отличие от Исламского государства (ИГ), не документирует их и не выставляет на youtube. Continue reading →

by olladij

Эпоха постструктурализма

Йорг Финкенбергер

1
Можно yзнать многое, но всё же не достаточно много об эпохе, если быть знакомым с философами, царствующими в ней. И наоборот, есть, по крайней мере, шанс, что из критики определяющих эпоху философов можно развить критику, которая будет верна для всей эпохи и сделает возможными перемены.

В наше время, помимо позитивизма, главенствует ещё одно учение, которое стыдливо обозначается постструктурализмом; развившееся из предшествующего ему учения структурализма, от которого оно в конце 1960-х отчасти отошло, и которое отчасти ведётся им дальше. Суффикс «пост-», как кажется, употребляется всегда, когда нужно обозначить опосредованную в разрыве последовательность, когда нельзя точно определить в чём заключается разрыв, а в чём — последовательность.

Школа критики идеологии, как мне кажется, до сих пор предоставила только фрагментарную критику, которая бы соответствовала своей цели; может быть, из презрения к философии, не имея для этого презрения причин. Тем временем, постструктурализм распространяет своё влияние как эксплицитная университетская философия, что ему чрезвычайно хорошо удаётся; как будто он был некогда создан именно для того рода удобных академических вводных курсов, имеющих своей целью представить себя учащимся как метод, которым нужно овладеть, а не как загадку, которую необходимо разрешить.

Возможно, даже имя вводит в заблуждение; некоторые пользуются словом «постмодернизм», которое едва ли означает больше. Постструктурализмом называют течение, которое, исходя из структурализма, однажды было вынуждено расширить границы этого течения посредством восприятия ряда других учений; и которое доказало этим свою способность, в своём роде, переварить другие течения. Эта способность делает его, в определённом смысле, химерическим; в его программу входит не ограничиваться никакими программами; его метод — это нечто, что может показаться систематическим произволом; системой, по собственному утверждению, он не обладает. Критика должна рассмотреть его происхождение: в том методологическом повороте, предпринятом различными философскими школами в начале 20-го столетия, совершить который они были вынуждены не без определённых причин. Continue reading →

by olladij

Волосы, развевающиеся на ветру

Феминизм и сексуальное освобождение в арабской революции

Ханна Веттиг

Сексуализированные нападения на женщин во время демонстраций, приуроченных ко второй годовщине революции в Египте, не служат простым выражением патриархального, презирающего женщин общества. Вместе с нападением на сексуальную независимость женщин преступники покусились на суть революции. Ибо два года назад речь шла не только о свержении диктатора и о демократических выборах в парламент и правительство. В сущности, речь шла о борьбе против патриархальных структур арабского общества. Хосни Мубарак должен был быть свергнут как политический отец. Но точно так же гнев революционеров был направлен и против множества маленьких Мубараков и, в конечном итоге, против позиции отца в семье. Женщины, сущностно участвовавшие в революции, даже если их было и меньше, чем мужчин, воплощали собой этот протест. То, что они вообще существуют, что оставались по ночам на улицах, иногда даже не ночевали дома, это — фундаментальное нападение на основы старой системы.

 При этом трудно сказать, что следует понимать под «старой системой»: Братьев-мусульман, представителей армии или остатки старого режима. Предположительно, от всего понемногу, но, в конце концов, всех, кому свержение старого режима внушает страх, и которые осознанно или интуитивно нападают там, где этот старый порядок разрушается самым очевидным образом. Поэтому вопрос, нанимаются ли в Египте намеренно мужчины, чтобы они нападали на женщин, или они собираются спонтанно, играет, скорее, роль второстепенную.

Оспоренное место женщины Continue reading →

by olladij

Освобождённое общество и Израиль

О взаимоотношениях между Критической теорией и государством Израиль

Штефан Григат

Критическая теория является противоположностью левых убеждений. Если вспомнить, что в последние сорок лет считалось «левым» и, тем самым, претендовало на бытие частью всеобъемлющего освободительного движения, то тот факт, что труды критических теоретиков считались обязательными к прочтению, по крайней мере, в некоторых фракциях этой левой, объясняется лишь избирательным восприятием мыслей Адорно и Хоркхаймера. В то время как марксизм-ленинизм возвеличил государство до статуса гаранта освобождения и науськивал его преимущественно на «космополитов», анархисты мутировали в друзей «малых объединений», выдвигавшихся на бой против «сверх-структуры», а философы альтернативной жизни выбрасывали всё новые идеологии воздержания на рынок, Критическая теория упорно придерживалась своей цели: свободное общество на самом высоком уровне цивилизации и роскоши. В то время как различные фракции левых, включая тех, кто учился у Адорно и Хоркхаймера, объявили классовую борьбу достойным поклонения и над-историческим тайным оружием освобождения, Адорно говорил о бесклассовом обществе, о «псевдоморфозе классового общества в бесклассовое» (1942), к обретению классовым обществом себя посредством ложного упразднения классов. В то время как большинство исследователей фашизма, причём именно левые, игнорировали антисемитизм, преуменьшали его значение до техники управления или просто суммировали его в общем расизме, Критическая теория обосновала материалистическую теорию антисемитизма, т.е. критику антисемитизма как критику общества. В то время как постмодернисты и постструктуралисты унизили критику до жеста, до самого нонконформистского оправдания соучастию, когда можно кокетничать даже с Хайдеггером, чей нездоровый образ мыслей чуть было не стоил Адорно и другим жизни, Критическая теория посвятила себя разоблачению немецкой идеологии и продолжающейся жизни фашизма в демократии. И в то время, когда студенты в конце 60-х в государствах-наследниках национал-социализма, ненадолго испугавшись своих родителей, посчитали, что это хорошая идея – «служить народу» и учиться у палестинских фидаинов, вернувшиеся во Франкфурт довольно скоро почувствовали, куда ведёт этот немецкий подъём и сделали ставку на солидарность с предполагаемыми жертвами. Солидарность эта хотя и не привела к тому, чтобы охватить значение сионизма в полном объёме (см. Scheit 2004), но она подразумевала, как нечто само собой разумеющееся, солидарность с Израилем как с прибежищем всех, кому угрожает антисемитизм.

Макс Хоркхаймер ясно понимал, что антисионизм должен служить замещающим символом для антисемитизма, и видел в этом отношении множество совпадений между государственно-социалистической и национал-социалистической пропагандой. В 1969-м он писал в письме к Захарие Шустеру: «В Национальной газете, как и в газетах Восточного блока, слово ‘евреи’ замещается словом ‘сионисты’». (1949-1973) Как можно прочитать в записи 1970-го года, Хоркхаймер заметил, хотя это почти и не играло роли в публичном конфликте со студенческим движением, сближение немецких левых с тогда ещё довольно откровенно стремившимся к уничтожению национальным палестинским движением. (1949-1973) Continue reading →

by olladij

А вот, например, Сирия

Предстоящая военная интервенция в Сирию сейчас активно обсуждается повсюду. Вполне логично, что левые тоже чувствуют себя обязанными высказать по этому поводу — в конце концов, сирийское кровопролитие на фоне «Арабской весны» – просто плевок к лицо не только каждой и каждому, кто стремится к человеческой эмансипации, но и попрание вообще самой идеи человечности. Хочется немного поразмышлять о так называемой «анархистской позиции» в этом вопросе. Троцкистов, сталинистов и прочих мл оставим в стороне: удивительно, но это так, «анархистская позиция» зачастую пользуется той же твердолобой риторикой, что и пламенные антиимпериалисты от марксизма-ленинизма. По сути, собственной позиции у анархисток и анархистов нет, её заменой служит просто перенятая позиция столпов антиимпериалистической борьбы и жонглирования понятиями «рабочий класс» и «народ». Рассмотрим пару самых ярких примеров.

1.

Позиция, занятая по этому вопросу Первомайским альянсом, анархо-коммунистической организацией из США (участник Anarkismo.net), показалась мне наиболее вразумительной из того, что я до сих пор видел. В общих чертах, её можно сформулировать так: сирийские повстанцы — масса неоднородная, но поскольку это восстание всё ещё является частью так называемой «Арабской весны», и значительная часть населения борется против диктаторского режима и за «хорошую жизнь», повстанцев надо поддержать. Т.к. фракции, объединённые в борьбе с режимом Асада разнородны — умеренные исламисты, про-западные либералы, джихадисты и довольно малочисленный спектр либертариев в широком смысле этого слова, нужно чётко понимать, с кем, де, анархистам по пути, а с кем нет. И вступать в тактические альянсы с другими силами, не сдавая при этом ни своих целей, ни своих позиций в обществе. В то время как «мы», извне, должны поддерживать право повстанцев вооружаться, нужно помешать тому, чтобы США, НАТО или даже страны Персидского залива (?) совали свои носы в дело революции. В случае же, если именно так и произойдёт и сирийская резня перерастёт в военизированный передел сфер влияния в регионе между США, европейцами и Израилем (?) с одной и Китаем, Ираном и Россией с другой стороны, тогда придётся сформулировать другую позицию. Альянс решительно отвергает любое военное вмешательство со стороны США или их союзников и выступает за право повстанцев требовать поставок оружия безо всяких обязательств или последующего контроля со стороны Запада. См. «Toward an Anarchist Policy on Syria».

Continue reading →

by olladij

Протесты в Египте продолжаются

Ханна Веттиг в Jungle World Nr. 50, от 13-го декабря 2012

Антиисламские массовые протесты в Египте направлены не только против президента Мохаммеда Мурси. Культурная борьба против эстеблишмента пожилых мужей только началась. Правящие в Египте исламисты только что получили взбучку, от которой они ещё долго не оправятся. Кто думал, что из «арабской весны» получится «исламистская зима», тот не понял динамики арабских обществ. Да и США поставили не на ту лошадку.

Сотни тысяч вышли на прошлой неделе на демонстрацию перед президентским дворцом и разбили там палатки. По всей стране происходили протесты против правительства «мусульманских братьев», даже в их «крепости» Ассиут и на родине президента Мохаммеда Мурси. Бюро «мусульманских братьев» брали штурмом и поджигали. Это были крупнейшие антиисламские протесты, которые когда-либо видел арабский мир.

Протест разгорелся из-за проекта конституции, о котором — как хотелось бы президенту Мурси — нужно было проголосовать спустя всего две недели после его объявления. Кроме того, он обзавёлся до этого референдума значительными правами, которые, по мнению протестующих, значительно превышают былые полномочия диктатора Хосни Мубарака. Continue reading →

by olladij

Безличная арифметика

Об «Occupy» и иллюзиях «гуманной экономики»

Петер Бирл в Jungle World, Nr. 48, от 18.10.12

 

 

Демонстранты в Тунисе, Греции и на площади Тахрир в Египте воодушевили людей по всему миру на подобные протесты. Сначала, летом 2011 г., в Испании и Израиле молодёжь захватила общественные места и поставила там палатки. Имя «Occupy» происходит от последовавшего в сентябре захвата парка Зуккотти недалеко от Уолл-Стрит в Нью Йорке. Протагонисты «захватного движения» находятся в анархистской традиции и до сих пор, в отличие от критикой глобализации и традиционных левых, отказываются от формулировки общих каталогов требований, но зато разделяют со многими из них упрощённую, подходящую для альянсов с правыми критику капитализма, согласно которой банкиры и спекулянты ответственны за беды этого мира. По-конформистски и с отрытым флангом в сторону правых действуют и части «Occupy» в Германии. Взгляд на историю возникновения движения и анализ его понимания анархизма, как он был программно сформулирован популярным в среде «Occupy» антропологом Дэвидом Грэбером, проясняет некоторые причины этого обстоятельства.

 Восстание среднего класса

В начале 2011 г. в Испании из протеста против государственной политики экономии и реконструкции социальных служб «Движение 15-го мая» (15М), названное в честь того дня, в который во многих испанских городах произошли массовые демонстрации. Из них возник большой лагерь на Puerta del Sol, на центральной площади Мадрида. Форма действия распространилась после того, как полиция в первый раз разогнала лагерь. По всей стране люди организовывали палаточные лагеря, демонстрации и собрания в кварталах. В июле начались «marchas indignadas», марши так называемых возмущённых на Мадрид под лозунгом «Это не кризис — это система». Во время всемирного дня действий 15-го октября в Мадриде и Барселоне на улицы вышли по пол-миллиона людей, за этим последовало множество захватов домов по всей стране. Большинство участников и участниц почти не имели политического опыта и держались на расстоянии от этаблированных левых организаций. Хотя были общие акции 15М и анархо-синдикалистских профсоюзов, со студенческим и женским движениями, а также в защиту иммигрантов, к примеру, против облав и контроля.

В Израиле в июле 2011 г. молодые люди из средних слоёв населения восстали против высоких арендных плат, к ним присоединились люди всех возрастов с протестами против растущих цен. Они переняли формы протеста из Испании, устраивали собрания и организовали более 60 палаточных лагерей, которые отчасти просуществовали более двух месяцев. Носителями протеста были, в основном, нерелигиозные члены среднего класса, но в кварталах низших классов тоже возникали лагеря, время от времени участвовали ортодоксальные евреи и арабские израильтяне.

В США примером для протестов послужили помимо «арабской весны» и социальной борьбы в южной Европе конфликты в штате Висконсин. Там республиканский гувернёр Скот Уолкер собирался запретить профсоюзы в общественном секторе. Поэтому 15-го февраля 2011 г. профсоюз учителей объявил забастовку. В следующую же ночь парламент штата был захвачен студентами и воспитателями, которые оставались там несколько недель и время от времени поддерживались более 100000 демонстрантов. В Нью Йорке протесты против сокращений городского бюджета вылились в палаточный лагерь напротив ратуши. Нью-йоркский союз против демонтажа социальной сферы проводил всеобщие собрания и планировал захват Уолл Стрит, анти-консумистский канадский журнал «Adbusters» опубликовал воззвание с подобной же целью, в августе началась подготовка к акциям протеста. 27-го сентября около 2000 демонстрантов попытались захватить финансовый квартал на Уолл Стрит, но были оттеснены полицией и разбили лагерь в парке Зуккотти. Лишь когда полиция применила слезоточивый газ против демонстрантов и арестовала 1-го октября примерно 700 человек во время демонстрации на Бруклинском мосту, крупные СМИ подробно и с симпатией об этом рассказали и предоставили таким образом «Occupy» неожиданную возможность всемирного резонанса. Даже левые из Китая объявили солидарность с бунтарями из Нью Йорка.

Continue reading →