«Руки у них опустились…» Притча о демократии.

Михаэль Шаранг

Жил да был один человек, он поджигал дома, один за другим. Он был городским судьёй. Поджигателей тут же находили. Это были, как утверждалось, жители подожжённых зданий. Они представали перед судом. Они собирались, как говорили, сжечь город дотла. Так как им отрубали головы, на обвинение ответить они не могли, как не могли и заплатить судебный налог. Судья собирал этот налог тем, что присваивал себе земельные участки, на которых стояли сгоревшие дома. Вскоре ему принадлежал весь город.

Для него это не было только развлечением. Так как все знали о его преступлениях, ему приходилось прилагать много усилий для того, чтобы люди делали вид, что ни о чём не знают. Это требовало большой хитрости. Но и остальные были настороже. Каждому было ясно, что стоит только сказать правду и ему отрубят голову. Но что было бы, если бы люди собрались вместе и сказали бы правду? — думал Судья. Ведь он не мог бы казнить всех. Кто бы ему тогда готовил, чистил ему обувь и кланялся ему?

В то время часто говорили о чудесах, происходивших в соседнем городе. Издалека приходили люди, называвшиеся священниками и рассказывавшие истории о строгом, но справедливом боге, истории, которых люди не могли наслушаться. Ибо они страдали от несправедливого властителя, против которого они много раз безуспешно восставали. Теперь же они радовались справедливому богу.

Судья призвал к себе одного из священников. Он ещё не договорил, как священник уже понял его замысел. Тут же принялся он за работу. Поначалу она доставляла ему радость, так как люди собирались вокруг него и слушали его истории, которые — наконец-то — не имели ничего общего со страшной историей их города.

Continue reading

Кое-что о пролетариате. К метафизике класса

Йорг Финкенбергер

Прошло примерно полтора столетия с тех пор как был написан тезис, что освобождение рабочего класса может быть лишь делом самого рабочего класса, и прошедшее с тех пор время не особенно приглашало к тому, чтобы выдать какой-либо ясный комментарий к этому тезису. Следовательно, не стоит ожидать, что сегодня он понимается лучше, чем тогда, или даже хотя бы столь же неверно.

1.

Мне надоеprolли дебаты о пролетариате, не только потому, что они на протяжение десятилетий остаются теми же, без каких-либо признаков улучшения; или потому, что все, кто мог бы что-то сказать по этому поводу, считают дебаты законченными, а те, прежде всего, кто в таких дебатах участвуют, не могут сказать ничего особенного по теме; или потому, что каждые пару лет тот или иной из возможных и неверных ответов снова вводится в употребление при большой затрате сил и ещё большем влиянии на постоянно и безошибочно впечатлённую публику. Я не могу выносить эти дебаты, в первую очередь, т.к. они всегда и, как кажется, закономерно неверно ведутся, что кажется судьбой всех так называемых «дебатов».

Если теория служит товарной формой понятия, то дебаты — это обмен товаров, только при этом никто не становится богаче. Но речь не о том; мы, левые, люди непритязательные; речь о том, чтобы при сравнении выглядеть не так бедно, как конкуренция.

Сторона А «позитивно ссылается на пролетариат», как говорит о ней сторона Б; что может быть трюком, которого за стороной А лучше никому не повторять. Это напоминает способность засовывать свою голову в свою же задницу. Напротив, сторона А уверяет, что сторона Б «распростилась с пролетариатом», что, в свою очередь, является неожиданным выходом на пенсию, которого никто от стороны Б не ожидал. Если быть знакомым с обеими сторонами или, хотя бы, с их базисом, который всё же на пенсию не вышел и продолжает писать бесплатно, то абсурдность спора заключается в том, кто и с кем спорит.

Но впечатление обманчиво, т.к. на самом деле абсурдность заключается в чём-то другом. Присмотримся поближе; мы увидим, что абсурдность заключается не в обеих сторонах, которые, кстати, всегда будут разными, а в самом предмете спора, в «пролетариате», что бы это ни было, и возможно, тогда нас посетит светлая мысль (а может, и две) о спорящих сторонах и о том, почему они занимаются тем, чем занимаются.

2.

Пролетариат является, как уверяет нас Маркс, классом, который уже является упразднением всех классов, классом, в котором все позитивные принципы этого общества проявляются как своя противоположность: свобода как принуждение, собственность как нищета и т.д. Единственный класс, который мог бы стать классом сознания, единственный класс, который мог бы стать классом отмщения, классом отрицания, партией разрушения. Наши сегодняшние потомки ситуационистов, например, в своё время, которое, кажется, не давало особенных поводов для надежды, обнаружили однажды эти слова в трудах Маркса и понадеялись, что смогут обратить невероятное упрямство этих слов против интегрированной и практикующей академической марксологии и против самих традиционных контрреволюционных левых. Continue reading

Zum Protestmarsch der Non-Citizens nach München und zur anarchistischen Sicht auf deren Kämpfe

von Good Paulman / Würzburg

erscheint in der Septemberausgabe der GaiDao 33/2013

Am 25. Juni dieses Jahres fingen mehrere Menschen einen Hungerstreik in München an. Das war eine Fortsetzung der vergangenen Proteste, die sich von Würzburg ausgehend (1) in viele kleinere und größere Städte der BRD verlagerten. In diesem Sommer kehrten sie zurück nach Bayern, um weiterhin gegen die menschenverachtende Politik der Landesregierung, die sich am rigorosesten an ihrem Lagersystem festklammert (2), zu kämpfen.

Im Grunde genommen, widerfuhr den protestierenden Geflüchteten nichts anderes als dieselben Tricks und dieselben Lügen der Machthaber*innen, die sie bereits ausreichend in Würzburg, Berlin und an anderen Orten kennen gelernt haben. Verhandlungen, die nur dafür geführt wurden, um Image-Schaden von der Stadt abzuwenden und nicht um (noch) lebendige Menschen aus ihrem Elend zu erlösen. Erneut war das der Grund, warum der Hungerstreik eskalieren und sich in einen trockenen Hungerstreik verwandeln musste. Am 30. Juni, um 4:30 stürmten schließlich etwa 300 Bereitschaftspolizist*innen das Camp am Münchener Rindermarkt, um es zu räumen und den in der Tat sehr gefährlichen Hungerstreik zu beenden. Davor mussten aber die Verantwortlichen erst ein mal gefährliche Tatsachen schaffen: ein Arzt erklärte die Geflüchteten in Lebensgefahr, ohne sie zu untersuchen, Medien hetzten gegen das Camp. Als die Gründe für diese Art „humanitärer Intervention“ in der Welt waren, war es soweit: da durften die bayrischen Polizeibeamt*innen ihren Hang zur Gewalt ausleben, die geschwächten Geflüchteten auf den Polizeistationen misshandeln, einigen von ihnen die notwendige medizinische Hilfe verweigern und die anderen in Krankenhäusern zwangsernähren. (3)

Tage davor bezogen sich die Geflüchteten am Rindermarkt auf den RAF-Terroristen Holger Mains. (4) Es schien, als hätten die Machthaber*innen die Botschaft verstanden und den Protestierenden mittels Zwangsernährungen ohne zu viel Worte vorgeführt, was sie (genau wie Holger Mains damals) dem Souverän sind: eine rechtslose Masse an Menschenfleisch.

Dass die bayrische Unterabteilung des deutschen Souveräns so zynisch von „humanitären“ Gründen und „menschenrettenden Maßnahmen“ schwafelte, wird wahrscheinlich nicht ein mal mehr den zeitunglesenden Wohlstandpöbel Münchens täuschen. Denn dieser hat öfters am Camp vorbei geschaut und sich lautstark gewünscht, dass diese Schande aus ihrem schönen München endlich verschwindet. Was die „humanitären“ Gründe den Verantwortlichen aus der Politik und Verwaltung bedeuten, ist ebenfalls sehr einfach zu bestimmen: sie lassen die Menschen lieber an den europäischen Grenzen zu tausenden umkommen oder in der Hölle der Erstaufnahme- und Rückführungslager schmoren, nur nicht medienwirksam mitten in München sterben.

Das sind jetzt wiederum die Gründe dafür, dass Mitte August (voraussichtlich am 20.08.) ein weiterer Protestmarsch startet. Die eine Route verläuft von Würzburg über Nürnberg und Augsburg nach München, die zweite – von Bayreuth über Regensburg und Landshut. Das voraussichtliche Ankunftsdatum ist der 1. September. Unterwegs werden die Beteiligten einige der vielen bayrischen Asyllagern besuchen, die Situation vor Ort studieren, von ihrem Kampf berichten und die Insassen auffordern, aus dem Verwaltungsapparat auszubrechen und sich dem Kampf anzuschließen. (5)

Für uns, die wir direkt von solchen menschenverachtenden Maßnahmen des deutschen Staates (noch) nicht betroffen sind, für Freundinnen und Freunde der Geflüchteten, für Anarchistinnen und Anarchisten, stellt sich immer wieder dieselbe Frage: wie können wir diesen Kampf unterstützen? Dazu ließe sich vieles sagen und wir müssen weit ausholen.

Die Aktivist*innen der Refugee Tent Action bedienten sich für ihre Überlegungen einiger Ausführungen vom bekannten politischen Philosophen Giorgio Agamben. So richtig mir die Annahme scheint, dass das System der modernen Nationalstaaten zerfällt, dass es folglich immer schwieriger sein wird, für die wenigstens in der Form der Bürgerrechte enthaltenen und mitgedachten universellen Menschenrechte einzustehen, so gefährlich scheint mir die Affirmation der Zumutungen, die Agamben in seinen Thesen vollbringt: „Auf jeden Fall ist, so lange, bis die Nationalstaaten und ihre Souveränität erloschen sein werden, das Dasein als Flüchtling die einzig denkbare Kategorie, in der sich Formen und Grenzen neuer, zukünftiger politischer Gemeinwesen vorstellen lassen. Es kann sogar sein, dass wir, um für die neuen Herausforderungen, die auf uns warten, gewappnet zu sein, die bisherigen Kategorien (Menschenrechte, Bürgerrechte, die Souveränität des Volkes, die Arbeiterklasse usw.), in die wir uns als politische Subjekte eingebunden sahen, aufgeben und, ohne einen bedauernden Blick zurück, unsere politische Philosophie von Grund auf neu gestalten müssen. Den Anfang dazu bildet die einzigartige Figur des Flüchtlings oder Staatenlosen“. (6)

Zuweilen klingt Agambens Vorschlag als Einladung zum bloßen Fleischsein, dazu, was der überforderte Staat und das übersättigte Kapital eh aus dem ungebrauchten menschlichen Material zu machen trachten. Eine Position, die keinen Kampf für das eigene und gemeinsame Glück mehr gestattet, sondern viel mehr zum Einverständnis mit der Herrschaft verleitet.

In ihrer eigenen Analyseschrift „Zur Position ‘Asylsuchender’ und ihre Kämpfe in modernen Gesellschaften“ leiten die streikenden Geflüchteten den Rassismus von der kapitalistischen Irrationalität ab. Im Wesentlichen geht es darum, wer vom Staat das Privileg bekommt, im wirtschaftlichen Sinne als verwertbar anerkannt zu sein.

Ein deutliches Beispiel hierfür ist der Blickwinkel und Diskurs vieler Aktivist_innen, die sich an der Bewegung der letzten 11 Monate beteiligten. Viele dieser Leute und Gruppen (einige von ihnen sind seit langem in die Verteidigung von Geflüchteten-Rechten und in Kämpfe gegen Rassismus involviert) glauben, dass die staatlichen Regulierungen bezüglich der Leben Geflüchteter kulturelle Überbleibsel der Epoche ‘weißer’ Europäischer Kolonisierung oder der Zeit faschistischer Herrschaft sind. Jedoch leben wir in einer Zeit fortdauernder ökonomischer Krisen und die Zunahme radikaler Potentiale der Arbeiter_innen-Klasse gingen einher mit dem Erscheinen neuer Formen von Rassismus. Die Zunahme neofaschistischer Überzeugungen und Verhalten, die von rechts-populistischen Teilen der Regierung gefüttert werden und die Leute, die als ‘Ausländer’, Linke oder beides betrachtet werden, attackieren, verschleiern die wahren Gründe der Krise. Zugleich verhindern sie die Ausformung radikaler Alternativen. Im Prinzip gilt es in dieser Situation, jede Bemühung, Rassismus zu bekämpfen, zu unterstützen. Doch die Idee, dass die Kämpfe der Asylsuchenden in ihrem Wesen antirassistische Kämpfe sind, kann nicht bestätigt werden. […] Das ist die Sichtweise, die dazu geführt hat, dass antifaschistische und antirassistische Aktivist_innen die Hauptunterstützer_innen der Asylsuchendenbewegung geworden sind. Wir wollen hier fragen, ob die Sicht bezüglich des Ursprungs der Gesetzgebung richtig ist und auch, was die theoretische Grundlage der Verknüpfung zwischen den Kämpfen Asylsuchender und antirassistischer Unterfangen ist. Gesetze bezüglich der Leben Asylsuchender, wie ‘Lagerpflicht’, ‘Residenzpflicht’ und Abschiebung, sind Gesetze, die nur für eine Gruppe von Leuten in der Gesellschaft gelten, und sind in diesem Sinne diskriminierend. Doch hat das Abzielen und Isolieren nur einer Gruppe von Leuten nicht notwendigerweise eine rassistische Grundlage. Der Punkt ist, dass Asylsuchende (Nicht-Staatsbürger_innen) nicht alle als „nicht von hier“ markierten Leute einschließen, sondern diejenigen sind, die der Staat als „Asylbewerber“ stigmatisiert und bezeichnet hat. Ein sorgfältiger Blick in diese Gesetze zeigt, dass sie nicht in ihrer Beschaffenheit mit rassistischer Diskriminierung zusammenhängen.“ (7)

Eine adäquate Antwort wäre wohl etwas mehr als „Antirassismus“ und Critical-Whiteness-Debatten. Es scheint viel mehr darum zu gehen, das große falsche Ganze dieser warenproduzierenden Gesellschaft in Frage zu stellen. Continue reading

Милитаризация восстания

К критике повстанчества: мода на «повстанческие» теории является не знаком ренессанса анархизма, а символом его актуальной слабости

Теодор Вебин в Direkte Aktion, Nr, 214, ноябрь/декабрь 2012

Анархизм, а вместе с ним и анархо-синдикализм, и сегодня охотно ассоциируется с готовностью к насилию, хаосу и террору. К сожалению, это не только бзик «буржуазных» СМИ, клише утвердилось отчасти и в анархистском самопонимании. В понимающих себя как анархистских субкультурах насилие играет сегодня значимую роль, хотя в современных анархистских текстах это едва отражается — или, по крайней мере, не отражалось до недавнего времени. Т.к. новейшие произведения, как много обсуждавшийся французский памфлет «Грядущее восстание», кажется, отчасти вполне оправдывают насилие.

searchinПараллельно с этим, насилие открыто взрывается на улице, в повседневности, во время демонстраций: бунты в Греции во время всеобщей стачки являются лишь одним аспектом, бунты во французских пригородах в 2005-м (которые и были поводом к написанию «Грядущего восстания») и в Англии в 2011-м демонстрируют другой аспект. В Германии мы обнаруживаем волну поджогов машин в Берлине и, не в последнюю очередь, эскалацию во время демонстрации М31 31-го марта 2012-го года во Франкфурте на Майне, которая вызвала ожесточённые споры и внутри FAU.

Переменчивая история двояких отношений между анархистской идеей и насилием обильно проиллюстрирована: они начинаются с клише бомбометателя-индивидуалиста в конце 19-го века, который следовал идее «пропаганды действием», ведут к неверному пониманию «прямого действия» как по возможности наиболее воинственного действия и к карикатурам во время и после движения 68-го года, к частичному прославлению насилия в панк. В хардкор-сцене и в обозначении государством RAF «анархистами» – негативный образ бомбометателя часто интерпретировался в (само)описании заново как позитивный.

«Пропаганда действия» Continue reading

Мне хотелось бы петь о любви

I don’t want to sing about anger and hate
I don’t want to sing about fear and defeat
I don’t want to sing about the things I always sing about
I wish I could sing about love

Chumbawamba, Sing about Love

Случайные и неслучайные посетители и посетительницы, human and non-human animals, уважаемые инопланетяне и обитатели астрального мира! Не будем рассказывать друг другу, как у нас дела — как будто мы все не знаем, что царит полный пиздец, все наши личные кризисы суть выражение лишь одного общего, под названием «общество». Пора сматывать удочки, грядут изменения, которые скажутся и на работе liberadio на неопределённый срок. До того я успею ещё подкинуть вам пару мелочей. А как дальше – будет видно дальше…

Попала мне недавно в руки книжица под названием «Варвары» неких Криссо и Одотео (Barbari, L`Insorgenza disordinata). Произвела впечатление, но пока не понять — какое. В общих чертах, это критические замечания к антиглобалистскому бестселлеру Майкла Хардта и Антонио Негри «Empire». Исторический и теоретический контекст их теории — размышления Спинозы о власти, диалектика Гегеля и буржуазные стороны марксизма. Практика «воинственного реформизма» этих новых глобальных социал-демократов на пользу «Империи», их странный товарообразный и репрессивный «коммунизм», их подмахивание государственной власти в её, якобы, борьбе против «власти концернов». В общем и целом, я согласен. За один только диагноз, мол, возвращение религиозного фундаментализма по всему миру, есть лишь симптом распада актуального режима аккумуляции, я мог бы снять перед авторами шляпу. Однако, после того, как Хардт и Негри были разоблачены как социал-демократы, авторы просто перенимают их понятие «Империи» как врага, не особенно вдаваясь в подробности его происхождения и анатомии. На этом фоне оказывается логичной и их осторожная, но всё-таки аффирмация потенциального врага «Империи» – «варваров». Тем не менее, до кого ещё не дошла суть «пост-операизма», тот/та пусть зачитает этот короткий памфлет. Ибо об Attac разговаривать смысла не имеет: все и так уже знают, кто это и зачем.

Удивительна рецепция этого памфлета: итальянский оригинал где-то года 2002/2003, немецкий и английский переводы были сделаны в 2010-м. Кажется, тогда же все обсасывали «Грядущее восстание», эту загадочную попытку расправиться с пост-модернизмом при помощи средств пост-модернизма. Почему «левые» по большому счёту не заметили этого, куда более вразумительного, памфлета? Тоже нужно было бросить авторов в тюрьму? Wtf?!

Во-вторых же, мне хотелось бы обратить ваше драгоценное на вот эту юную особу — девятнадцатилетнюю Фару Хамма из Палестины. «How must I believe», смотреть тут:

http://freearabs.com/index.php/art/79-video-gallery/682-jb-span-palestine-jb-span-poet-warrior-19

Почему панк даже не мёртв

[Ну, а мы продолжаем спасать культурное наследие «Последнего хайпа» для грядущих поколений. Панк и автономия, контрреволюция и индустрия культуры. – liberadio]

(К тридцатилетию 1977-го года)

Йорг Финкенбергер

Окружающая нас реальность возникла, в основных своих чертах, в районе 1977-го года, если понимать под реальностью конкретное прохождение границы между контрреволюционным порядком с одной стороны и стремительно уменьшающимися свободными пространствами того, что некогда было восстанием — с другой.

Понятие «контрреволюционный» имеет в этом смысле вполне точное значение, и сегодняшний порядок является ничем иным как ответом власти на конкретную угрозу, принявшим общественную форму постоянного ответного нападения. То, что этот порядок всё ещё узнаваем как повседневный террор, из которого этот порядок, по сути, и состоит, является предпосылкой для его упразднения.

1. 1968-й год не был делом западно-берлинских студентов, и лишь из вдвойне искажённой перспективы, провинциально-немецкой и социальной перспективы нового среднего класса, может показаться, что речь тогда шла о чрезвычайных законах или о реформах университетов. К сожалению, именно этот новый средний класс из бывших студентов писал историю; этот класс воображает, что делал тогда историю.

В итальянском языке есть понятие «68-й рабочих», и взгляд на международную одновременность показывает французский май 68-го года лишь как кульминационный момент того дела, которое от Аргентины до Заира обладало одними и теми же чертами, постольку было направлено против жизни, которая, по сути, повсюду была одинаковой.

Но специфические формы поражения, специфические формы контрудара различались от страны к стране. Государственные перевороты и бойни, деиндустриализация и обнищание, постмодернизм и New Economy наложили на общество свой отпечаток: но они немногим старше меня. Continue reading

Находка месяца: Самуил Маршак и Эрих Мюзам троллят социал-демократов

[Речь идёт о знаменитом стихотворении Эриха Мюзама “Der Revoluzzer”, в котором он стебает социал-демократическую шизофрению – быть, с одной стороны, левой и революционной организацией рабочих и, с другой, при этом стремиться оставить всё как есть. Что Сямуил Яковлевич Маршак некогда “покусился” на это стихотворение Мюзама, это было для меня, признаюсь, внове… Ну, и хорошо так перевёл, надо сказать. Предстоящей первомайской клоунаде посвящается. – liberadio]

Эрих Мюзам: Немецкой социал-демократии

Он мирно чистил фонари,
Но записался в бунтари
И вдоль по улице под флагом
Шагал р-р-революцьонным шагом.

Кричал он громко: "Я бунтую!"
А шапочку носил такую,
Что говорила напрямик:
Мой обладатель - бунтовщик!

Но люди с флагами шагали,
Заняв всю улицу в квартале,
Где он обычно до зари
Усердно чистил фонари.

Когда ж рабочие отряды
Решили строить баррикады
И принялись под треск пальбы
Валить фонарные столбы,

Он возмутился: "Что такое?
Столбы оставьте вы в покое!
Зачем валить их, дикари?
Я чищу эти фонари!"

В ответ раздался дружный хохот,
Потом донесся звон и грохот.
И вот защитник фонарей
Домой убрался поскорей.

И, безотлучно сидя дома,
Он написал два толстых тома:
"Как записаться в бунтари
И мирно чистить фонари".

Überlegungen zur Unmöglichkeit der Revolution im Theater

 von Good Paulman, erschienen in GaiDao Nr. 28/2013

Die Folgenden Überlegungen entstanden während einer kurzen Mitarbeit in einem kleinen Laientheater. Die Überlegungen sind als Vorschlag, als Inspiration und Arbeitsthesen gedacht und sind daher nichts Endgültiges. Sie werden diskutiert, überdacht, hoffentlich noch ergänzt oder ggf. verworfen. So quälen sie sich mit dem traditionellen Theater ab und reflektieren nicht die Potentiale des „Theaters der Unterdrückten“ nach Augusto Boal. Wir hoffen aber, dass sie Impulse für interessierte Menschen geben und zum Ideenaustausch oder gar Zusammenarbeit führen.

  1. Im Folgenden sind Annäherungen an die eventuelle Aufgabe, mit den Mittel des Theater im Theater, d.h. auf der Bühne, ein revolutionäres Ereignis darzustellen. Trotz dem, dass die Aufgabe vorerst nur gedanklich gelöst werden soll, werde ich versuchen, so weit wie möglich konkret zu werden.

  1. Eine wichtige Frage: Warum ausgerechnet ein „revolutionäres Ereignis“, lasse ich beiseite. Die Gründe dafür sind gewichtig, jedoch ist es nicht der Ort, auf sie einzugehen. Es geht vielmehr um die Frage: Wie?

  1. Nehmen wir an, das Theater wäre ein Ort der Kultur-, vielmehr der Ideologieroduktion: ein Ort der Täuschung und der Illusion. Das ist seine ganze Funktionsweise: die passiven ZuschauerInnen einer erzählten / gespielten Geschichte auszusetzen, die mit ihnen meistens nur indirekt was zu tun hat. Verlieren sich die ZuschauerInnen während der Darstellung darin, werden zum Mitfühlen und Nachdenken angeregt, ist die Aufgabe des Theaters erfüllt. Mag die Wirkung bei besonders „gut“ erfüllten Aufgaben andauern, der Bann der Illusion bricht jedoch noch vor dem Verlassen des Zuschauerraumes ab. Bereits das Klatschen befreit die ZuschauerInnen von dieser Versetzung in eine fremde Geschichte: es ist vorbei, eine Erleichterung.

Continue reading

Человек задумывается и осознаёт, что лишает его свободы…

… Это лучшее начало  для его сопротивления.

19 марта 2012 года несколько беженцев начали свой протест против законов, которые изолировали их как “не-граждан” вплоть до самой смерти. Так в первой протестной палатке Вюрцбурга была провозглашена новая эпоха сопротивления. Борьба, начавшаяся с выдвижения десяти требований, касающихся элементарных жизненных условий, распространилась ещё на одиннадцать городов Германии. 8 сентября 2012 года после шести месяцев уличных протестов беженцы решили пойти маршем на Берлин («Протестный марш из Вюрцбурга в Берлин»), выдвинув три требования: отмена Residenzpflicht (предписание о невыезде из населённого пункта регистрации), отмена лагерей и общежитий для беженцев, отмена депортационного законодательства. Дойдя до Берлина они продолжали протестовать. Сегодня, почти год с начала протестов, мы “не- граждане” боремся в трёх европейских странах: Германии, Нидерландах и Австрии, – за наши гражданские права, как люди чьи свобода и равенство неотчуждаемы.

Мы прошли тысячи километров, пробились через множество географических границ и достигли точки, из которой открывается вид на Европу без границ. Но эта картина далека от реальности, о чём мы знаем из собственного опыта. Границы существуют постоянно и только для тех, кто оказался “не местным”. После того как нас опросили на предмет нашей принадлежности, они объявили нас “нелегалами” и “не-гражданами” и вынудили нас жить жизнью, в корне отличающейся от полной уступок жизни граждан и гражданок. Наша жизнь полна страха перед депортацией, духовной смерти и потери лучших лет жизни – эта та цена, которая отбрасывает тень на наши жизни “не-граждан”. Так появляется и растёт разрыв между теми, кто постоянно пытается избежать всё новых и новых угнетающих предписаний, и теми, кто заботится о всё большем количестве уступок. Этот видимый разрыв создаётся теми самыми европейскими государствами, которые экспортируют войны, эксплуатацию, притеснение и отсутствие безопасности в другие географические регионы и создают те причины, которые вынуждают нас бежать и искать свободы в других странах. Те государства, которые поместили нас на самое дно общества как “не-граждан” и выставляют процесс получения статуса гражданина, который больше похож на лотерею, великодушным жестом с их стороны.

Мы, “не-граждане”, общность жизненных условий которых даёт нам лучшую причину бороться вместе, верим, что сможем преодолеть разрыв между гражданами и “не-гражданами” путём сплочённости и постановки общих задач. Мы можем продолжать нашу борьбу плечом к плечу в разных местах с убеждением, что право остаться и гражданские права неотчуждаемы для всех, а не представляют собой широкий жест местных государств. Борьбу, которую ведут такие как мы “не-граждане” в трёх европейских государствах за права, которые должны принадлежать всем беженцам и беженкам, независимо от места, где они находятся. Во всех лагерях для беженцев и за другими решётками все беженки и беженцы, которые верят в эти права, могут собраться и создать самоорганизованные общие собрания на местах – внутри общежития или округа. Это стало бы первым шагом в борьбе, в которой беженцы сами станут главными действующими лицами, и нашим первым шагом в превращении из “не- граждан” в полноценных граждан. “Не-граждане”, которые последний год независимо самоорганизуются, проведут первый в Европе конгресс о борьбе беженцев. Борьба свела нас друг с другом и будет таким образом продолжена. Этот конгресс – повод собраться вместе и зная свои права, сообща обсудить совместную борьбу “не-граждан” в теории и на практике.

Поэтому мы приглашаем тебя – «не гражданина», «не гражданку», беженца или беженку, сознающую необходимость изменения ситуации через солидарные и независимые протесты, принять участие в конгрессе с 1 по 3 марта 2013 года.

КОНТАКТЫ:

refugeecongress@gmail.com(на любом языке)

Ashkan 0176 798 379 11 (английский, фарси)

Houmer 0152 162 48107 (английский, фарси)

www.refugeecongress.wordpress.com 

1-3.3.13: Приглашение организационного комитета независимых протестующих беженцев

Призыв к встрече и совместной работе на конгрессе протестующих беженцев в Европе с 1-го по 3-е марта 2012 г. в Мюнхене

postercongressfinal1С 19-го марта 2012 г. мы, беженцы, боремся за элементарные человеческие права, за свободу и равенство, т.к. мы хотим, чтобы с нами обращались не как с «иностранцами» и людьми третьего сорта, а как со всеми нормальными гражданами. Эта эра нашей борьбы началась с маленькой палатки в Вюрцбурге и разрослась до крупного движения, распространившегося по всей Европе.

Эта долгая забастовка сопровождалась взлётами и падениями, охарактеризовавшими многоуровневые тенденции протеста: такими трагическими событиями как самоубийство Мохаммада Расепара 28-го января 2012 г., началом забастовки и множество последовавших за этим политических акций, как например началом голодовки в Вюрцбурге, началом проекта протестных палаток 10-го июня и его распространением на одиннадцать городов в пяти федеральных землях Германии до сентября и, наконец, организацией протестного марша на Берлин и крупной забастовкой в Берлине.

К этому времени протесты беженцев и нелегалов на европейском уровне привели к самым различным результатам и поспособствовали важным изменениям в некоторых странах. С мая начались забастовки в Дании, в Турции, Болгарии, Греции, Голландии и Австрии.

В последних двух случаях полиция разрушила палаточные лагеря, из-за чего беженцам пришлось продолжить свой протест в других местах, так что солидарность и сотрудничество в борьбе в Германии, Голландии и Австрии являются в настоящее время единственными видимыми очагами этого сопротивления.

Во время этого долгого конфликта и борьбы с враждебной к иностранцам и беженцам системой мы смогли приобрести огромный опыт. В обмене опытом с бастующими нелегалами в Голландии, а также с забастовкой и протестным маршем в Австрии мы пришли к выводу, что для продолжения протестов беженцев жизненно необходимы критический анализ и дальнейшие идеи.

При этом главной целью является создание независимых советов беженцев, которые полностью организуются самими протестующими беженцами, которые как солидарные коллективы сами разрабатывают стратегии сопротивления в каждом регионе и берут свою судьбу в свои руки. Ради этой цели мы организуем и проводим этот конгресс.

Поэтому мы приглашаем всех беженцев, нелегалов, иммигрантов и людей иммигрантского происхождения, активистов, студентов, журналистов, правозащитников принять участие в этом конгрессе.

Беженцы, нелегалы и иммигранты решили сделать ещё один большой шаг в сторону самоорганизации, независимости и коллективного сопротивления ради всех, кто «не отсюда», кто находится в самом низу европейского общества, ради всех, чью человечность отрицает система при помощи всех своих средств и сил, и чьи социальные и человеческие права она не признаёт.

После многочисленных дискуссий между организационным комитетом бастующих беженцев и другими активными беженцами для конгресса были избраны первые выходные марта (1 — 3 марта). Мы приглашаем всех активных людей и группы присоединиться к нам, будь то в лишь форме присутствия или же участия во всём мероприятии или только в некоторых его частях. Этот проект функционирует на данный момент при содействии различных групп, но и Ваше участие необходимо, а Ваше содействие может наверняка послужить качеству организации конгресса.

Организационный комитет независимых протестующих беженцев, январь 2013
Контакт: http://refugeecongress.wordpress.com/
refugeecongress@gmail.com