Был в Германии во времена самого большого удаления от Бога человек, который, как никто другой из этой страны и в этот час, призывал к повороту. Во имя грядущего человечества, которого высматривала и жаждала его душа, спорил он с бес-человечеством, в котором должен был жить.
Мартин Бубер, “Тропы в утопию”, 1919
Upd: Плакат для лекции про Ландауэра и Баварскую советскую республику. Вюрцбург, год 2011 или 2012, никто уж и не упомнит.
Позволил себе небольшой расслабон, посетил давеча забавный фестиваль под довольно привлекательным названием Grind the Nazi Scum. По названию понятно, музло там грайндовое, кроме того, конечно, хардкор, пауэрвайленс, и — благо фестиваль организован FDA Rekotz — сумрачный дэт скандинавской школы. Что касается «наци-скама», то это практически единственный политически мотивированный аспект фестиваля. Смальца маловато, конечно, но в глубокой саксонской провинции (которая, как известно, глубоко коричневая) этого, видимо вполне достаточно. Ни на пути в Торгау (собственно та глухомань, где всё это и происходит уже на протяжение 12 или 13 лет), ни в самом городе, ни на пути домой «скама» таки встречено не было, что удивительно. Но тем лучше. Перейдём, однако, ближе к телу.
Не Obscene Extreme, конечно, но симпатишный плакатец, очень симпатишная подборка команд. Никакого вам breeee-breeee, никакого minimalistic slammy gore-porno-хуё-моё, никаких челкастых метал/дэткорщиков! Только «Ъ», только грайнд, только негативность!
Ну, не совсем: была ещё пачка творителей Тёмного Пафоса из фракции олдскульного скандинавского дэта, что по эстетике смальца с грайндом коллидирует (были анекдотические случаи, мда-с), но что ж поделаешь, если у FDA Rekotz, помимо грайнда, пунктик на именно эту школу? Да и команды тоже неплохие, в общем-то, там LEFT HAND PATH, UNDEAD CREEP, RECKLESS MANSLAUGHTER, HARM, к примеру. Но в таком количестве это только для дико угорающих по Entombed, Dismember и иже с ними. Что там потеряли не особенно интересные нюрнбергские трэшеры ENTERA, лично мне было не совсем ясно, ну да их дело. Остальное-то: сплошной секс! WARFUCK, WORMROT, DEPARTMENT OF CORRECTION, LIVSTID, MINDFLAIR, да что там, вся французская фракция — что ни банда, то шик! Ну, итальянцы REACTION TO RUIN и XKATEXMOSHX тоже хороши.
Фестиваль микроскопический — публики вместе с бандами и их технической и моральной поддержкой — ну, человек 200. Поэтому, тусить под сенью бывшей вермахтовской военной тюрьмы было очень уютно. С погодой повезло, с соседями на кемпинге — не очень, саксонская провинция вообще глаз очень радует — идиллия природы и индустриальные руины некогда «реально существовавшего социализма». Можно было уйти, посидеть под недостроенным мостом, отдохнуть от бухих аполитичных металхэдов, от пустых разговоров на кемпинге, послушать плеск Эльбы, поразмыслить.
Можно было бы сказать больше о двухдневном дебоше французской братии, о рыгающих говнарях-металхэдах, симпатичных девчонках, о знакомых анархистах, но это всё мелочи. Короче, если сможется и если банды будут толковые, поеду ещё. Вот хотел фестивальной маечкой разжиться, но маечки какие-то грустные были — со светлым ликом Эрнста Тельмана. А мне партийных коммунистов на пузе носить как-то западлецо. Хотя надо признаться, вещь своей тонкой абсурдностью, вполне могла бы угодить тут в рубрику «Товарная эстетика», такие дела… Continue reading
Давно не появлялось на liberadio рецензий на музыку, причин тому море, перечислять которые мы не станем. Да и отложим это дело пока… пока… пока… эээ… до лучших времён, короче. Зато укажем нашим случайным читателям и читательницам на такой замечательный бложег как metalandfreedom.blogspot.com, где появляются рецензии и ссылки на разные толковые (и бестолковые тоже, к чему liberadio относит все сорта блэк-метала – причины тому эстетической природы) банды металлического спектра. Кроме того бывают и вполне неплохие комментарии к каким-либо темам или событиям.
Так что – вполне себе шикарный бложек. Просим всех людей, не чуждых претенциозного металлического (и электронного) грохота, любить и жаловать.
Беседа с Клеменсом Нахтманом и Юстусом Вертмюллером для газеты Arbeiterkampf (Рабочая Борьба). Опубликована впервые в Arbeiterkampf № 208, 18.09.1988.
РБ: Йоханнес, первое слово как от собрата по оружию к собрату по оружию (1) – после измельчания протестного движения шестидесятых годов, и с тех пор как марксизм в ФРГ овладел не массами, а завоевал профессуру – ты остался среди тех, кто, как и прежде, преследует цели эмансипации своим теоретизированием. Т.е. теx, кто не видит своей задачи в «продуктивном» обогащении актуальной науки посредством «марксистской теории» – а остался контрапродуктивным элементом, и в своей области, в «критике политики», проявляет себя как решительного врага государства. Я правильно говорю?
Аньоли: Я предпочитаю определение Штернберга. Он утверждал, что я не являюсь «другом государству», и я тем более предпочитаю так говорить, скажем, по полицейско-правовым причинам, ибо враги государства, как известно, преследуются и не имеют права быть профессорами. Я xотел бы совсем коротко сказать о, скажем так, научно-теоретической позиции, которую я представляю. Я как-то раз на мероприятии Института имени Отто Зура о смысле и целях политологии сформулировал это так: по моему мнению, единственно верной задачей политологического исследования сегодня является субверсивная (подрывная) наука. Большего не предвидится пред лицом всеобщего политического отступления левых.
Всё прочее, что в нашей науке не является подрывным, в принципе, в конечном итоге – аффирмативно. Я не хочу сказать, что я единственный, кто развивает эту субверсивную науку. Я думаю, к примеру, об Эккхарте Криппендорфе: он хотя и не марксист, но со своей позиции вступил в борьбу с милитаристским государством, и последовательно ведёт её дальше. Вопрос в том, что другие левые профессора, я не хочу сказать, что они подались к правым, вынуждаются объективными условиями «печь булочки поменьше». С другой стороны, мне хотелось бы, чтобы они всё же выказывали – не хочу сказать «мужества» – но больше критической решительности. Речь о том, чтобы – не важно, марксист или нет – подвергнуть основания политической формы критике; в то время как во время так называемого кризиса марксизма, который является на самом деле кризисом многих марксистов, и больше ничего, многие товарищи, профессора, которых я всё ещё рассматриваю как товарищей, перешли к критике неблагоприятных условий и денунциации превышения полномочий, в то время как, по моему мнению, заниматься нужно именно критикой условий (вообще) и денунциацией нормального «использования» политики. Неблагоприятные условия и превышения полномочий являются, так сказать, побочными эффектами всякой системы и не столь важны; важно то, что условия фальшивы, а применение политики – правильно в том смысле, что политика воспринимается серьёзно как метод применения власти и эффективно используется. То, что политика – это захват и применение власти, вот это должно критиковаться в политической науке. Continue reading
Макс Хоркхаймер / Теодор В. Адорно
[Взято из книги «Диалектика просвещения»]
Идея человека в европейской истории находит свое выражение в его отличии от животного. Своим неразумием животные доказывают достоинство человека. Об этой противоположности с такой настойчивостью и единодушием твердилось всеми предтечами буржуазного мышления – древними иудеями, стоиками и отцами церкви, а затем на протяжении средних веков и Нового времени, – что она принадлежит к числу тех немногих идей, которые входят в основной состав западной антропологии. Ее разделяют даже сегодня. Бихевиористы лишь по видимости предали ее забвению. К людям они применяют те же самые формулы и результаты, которых, не зная удержу, добиваются они силой от беззащитных животных в своих омерзительных физиологических лабораториях. Заключение, которое делается ими из изувеченных тел животных, относится не к животному на свободе, но к сегодняшнему человеку. Оно свидетельствует о том, что благодаря учиняемому над животным насилию он и только он один во всем мироздании по доброй воле функционирует так же механически, слепо и автоматически, как извивающаяся в конвульсиях, связанная жертва, из чьей агонии специалист умело извлекает выгоду. Профессор за анатомическим столом определяет агонию научно, как работу рефлексов, гадатель у алтаря провозглашал ее знаком своих богов. Человеку свойственен разум, неумолимо сходящий на нет; у животного, из которого делает он свой кровавый вывод, есть только безрассудный ужас, порыв к бегству, путь к которому ему отрезан.
Отсутствие разума бессловесно. Словоохотливо же обладание им, господствующее во всей истории. Вся Земля свидетельствует во славу человека. В периоды войны и мира, на арене и в скотобойне, начиная с медленной смерти мамонта, которого удавалось одолеть примитивным человеческим племенам с помощью первых планомерных действий, вплоть до сплошной эксплуатации животного мира сегодняшнего дня, неразумные создания неизменно испытывали на себе, что такое разум. Этот видимый ход событий скрывает от палачей невидимый: бытие без света разума, существование самих животных. Оно могло бы быть подлинной темой для психологии, ибо только жизнь животных протекает сообразно душевным побуждениям; там, где психологии надлежит объяснить человека, его душевные побуждения деградируют и разрушаются. Там, где меж людьми призывается на помощь психология, скудная сфера их непосредственных отношений еще более сужается, они превращаются тут еще и в вещи. Прибегать к психологии для понимания другого постыдно, для объяснения собственных мотивов – сентиментально. Психология животных, изощряясь в своих ловушках и лабиринтах, потеряла, однако, из виду свой предмет, забыла о том, что говорить о душе, о ее познании подобает именно и исключительно применительно к животному. Даже Аристотель, признававший у животных наличие некой, хотя бы и низшей души, охотнее, однако, говорил о телах, частях, движении и зачатии, чем о собственно существовании животного.
Мир животного беспонятиен. Там нет слова, чтобы в потоке являющегося констатировать идентичное, в чередовании экземпляров – тот же самый вид, в изменяющихся ситуациях – одну и ту же вещь. Хотя возможность повторного узнавания и не отсутствует полностью, идентификация ограничивается витально значимым. В этом потоке не найдется ничего, что было бы определено в качестве постоянного, и, тем не менее, все остается одним и тем же, потому что нет никакого прочного знаний о прошлом и никакого ясного предвидения будущего. Животное отзывается на имя и не обладает самостью, оно замкнуто в самом себе и, тем не менее, брошено на произвол судьбы, оно всегда принуждается, у него нет идеи, которая могла бы вывести его за пределы принуждения. Взамен утешения животное не обретает смягчения страха, отсутствие сознания счастья оно не обменивает на неведание скорби и боли. Чтобы счастье стало субстанциальным, даровав существованию смерть, требуется идентифицирующее воспоминание, успокоительное познание, религиозная или философская идея, короче – понятие. Есть счастливые животные, но сколь недолговечно это счастье! Течение жизни животного, не прерываемое освободительной мыслью, сумрачно и депрессивно. Чтобы избавиться от сверлящей пустоты существования, необходимо сопротивление, хребтом которого является язык. Даже сильнейшее из животных бесконечно дебильно. Учение Шопенгауэра, согласно которому маятник жизни раскачивается между болью и скукой, между точечными мгновениями утоленного влечения и бесконечной страстью, приложимо к животному, не способному положить конец своей участи путем познания. В душе животного заложены разрозненные человеческие чувства и потребности, даже элементы духа, но без той опоры, которую дает лишь организующий разум. Лучшие его дни протекают в череде хлопот, как во сне, который животное все равно едва ли в состоянии отличить от бодрствования. Ему неведом отчетливый переход от игры к серьезности; радость пробуждения от кошмара к действительности.
Хотя liberadio и пообeщало когда-то рецензии на различные субверсивные штучки, как-то, литература и музыка, дело до этого доходит, к сожалению, редко. Причиной тому, конечно, что отрываюсь я по части подробного рассмотрения / расслушивания музыкальной продукции в других отхожих местах интернета. Да и то, кстати, не часто… И вот, дорогие слушатели и слушательницы, я делаю то, что, в общем-то, собирался сделать давно: черкнуть пару строк о такой весёлой формации как Parlamentarisk Sodomi, играющей в таком стиле как grindcore. Для лучшего понимания: в его политическом ответвлении, которое почему-то некоторыми называется mincecore. (Why, йоп вашу надстройку базисом?!)
Особенно много о коллективе я не знаю, по-норвежски, опять же, не понимаю. Текста заценить не могу, но доверяю полностью той информации, которую нашёл. Как было сказано выше, PS наяривает вполне себе такой грайнд, сродни тому что на данный момент играют и отцы из Napalm Death (кстати, о них потом). То есть, нечто хаотичное, молниеносное и яростное на грани дэта и хардкорового угара. Есть такие ценители высокого искусства, которые, к примеру, утверждают, что весь грайнд социально-политической направленности (который зачастую с анархистскими корнями) нуден, ибо не веселит публику задорными названиями в духе «Дефлорация гнойно-вагинального инкубатора червей пятью чернокожими увечными карликами». Ну, это как бы дело вкуса самих эстетов. Я же, например, Napalm Death всё ещё дико котирую. Соглашусь, однако, с тезисом, что грайнд и некоторые под-жанры дэта по своей музыкальной форме субверсивны, ergo — и развлечения вроде порно-, копро- и гор-грайнда тоже. И однажды, вы доведёте меня, и придётся мне углубляться в социологию музыки Адорно (и это угроза)! Хотя главное-то в этом вопросе, в общем-то, угар и, как бы, чад кутежа.
У Parlamentarisk Sodomi угара, поверьте мне, хватает. От прямого псведо-музыкального раслобаса, до не
совсем смертельно-серьёзного подхода к теме — друзья предстательной демократии и содомии не будут разочарованы. Недаром, единственный участник проекта Папермёллен утверждает о себе, что обладает «ректальным иммунитетом», а так же выборным фетишем. Причём выходить в тираж и заигрывать с металлическим мэйнстримом Папермёллен не собирается, эстетика оформления его продукции вполне в духе каких-нибудь диайвайных крастеров. По сути, таковым он и является. Не знаю, закончил ли он проект Парламентской Содомии, но теперь он занимается (типа) авангардным грайнд-проектом Psudoku, который звучит тоже довольно «мило».
В общем, развлекайтесь сами как можете. Я лично развлекаюсь двумя альбомами, которые нашёл: «Har Du Sagt A Far Du Si Nal No» (2008) и «De Anarkistiske An(n)aler» (2009). На последнем (Анархистские анализаторы, што ле?), кстати, больше первозданного хаоса.
Nomandic War Machine: I Have a Gun. Give Me All The Money In The Register (2010)
Можно, конечно, спорить о смысле и бессмысленности политических интервенций в искусства и субкультуры. Я лично придерживаюсь мнения: что эта пустая трата времени. Но вот если художники и субкультуры несут в себе некую освободительную мысль (да пусть даже диффузное повстанческое чувство), то они вполне способны при некоторых обстоятельствах создать аутентичный и убедительный продукт для своих кругов / субкультур и т.п.
Как обстояло дело с таким свежим коллективом как Nomadic War Machine, судить сложно. Кажется, Маргарет Киллрой, стоящий (стоящая?) за этим проектом — и человек, вращающийся в кругах связанных с искусством, в готических тусовочках, кажется, и политический активист. Ну, или активистка — из далека не понять. )))
То, что выделил во внешнюю среду этот музыкальный проект, с одной стороны, легко описывается словами. Это довольнo сумрачная танцевальная электронная музыка, что-то сродни мизантропическим изысканиям cEvin Key или эмбиенту анархистского проекта Militia. То же атмосферное гудение на подкладке электронных размеренных битов, те же загадочные голоса извне, «из-за кадра». С другой стороны, весь «анархистский» месседж NWM, кажется, исчерпывается именно фразами, произносимыми этими голосами, названиями песен. Маргарет, конечно, надо отдать должное: он или она таки относится к своему предприятию не без юмора. «Obligatory Anti-God Track» просто отсылает нас иронически к таким пафосным труженикам и труженицам электронной сцены как Militia. Биты редко выбиваются за «танцуемые» рамки 4/4, дрон лишь пару-тройку раз решается на разрушение узнаваемой меланхоличной мелодии. То есть, место «анархизма» в этом проекте спокойно мог бы занять и анти-модернистский, имперский пафос Новых Правых. Анархизм — при всём уважении к Маргарет, я рискну утверждать это — внешний по отношению к проекту, как «голоса из-за кадра», время от времени произносящие фразы, уведомляющие нас, что слушаем мы на данный момент не правый проект.
И почему бы некоторым готам не придерживаться анархистских идей, почему бы некоторым анархистам и не слушать с удовольствием индастриал и прочую сумрачную электронщину? «I Have a Gun. Give Me All The Money In The Register» – тем не менее, классный по атмосфере танцевальный альбом.
Сайт проекта с возможностью скачать халявно: http://www.nomadicwarmachine.net/
Роберт Курц
Один (из) аспект(ов) всемирного успеха «Гарри Поттера» заключается, возможно, в том, что пробуждается инфантильная тяга. Вместо длительного разбирательства с вечно упрямой материей хочется такой способности, чтобы при помощи магической формулы вызвать обен на стол и успех в жизнь. А во времена кризиса было бы чрезвычайно приятно растворять волшебной палочкой проблемы в небытие. Так, понятно, почему сказки Джоан Роулинг проглатываются и уже поседевшей постмодернистской молодёжью. Турбо-потребители 90-х годов, у которых тем временем, к сожалению, закончились деньги, ищут идеологических фантазий, с помощью которых они могли бы выпутаться из щекотливой общественной реальности.
После убжества фальшивого волшебства на биржах, не место «фиктивного капитала» заступает что-то вроде «фиктивного труда», протагонисты которого так же воображают себя по ту сторону всех материальных условий. Созданное Антонио Негри и Майклом Хардтом понятие «нематериального труда» стало лозунгом этого нового виртуального продуктивизма. «Онтология труда» у традиционных марксистов переводится на постмодернистский язык мыльных пузырей. Информационная и коммуникационная технология, анализ символики, медиа и т.д. должны сменить старую промышленную парадигму. Тающий традиционный рабочий класс Хардт и Негри заменяют по-быстрому так называемым «множеством», диффузной постмодерновой толпой или массой, чей фундамент, якобы, составляет «нематериальный труд».
Кого бы это ни касалось и кому бы это ни было интересно — я всё ещё наивным образом считаю, что мои интеллектуальные испражнения тут кому-либо да пригодятся, или, по крайней мере, не канут просто так в ноосфере. Как бы то ни было, вот именно тут публикуется, вероятно, самая глупая ибесполезная вещь — русско-язычная рецензия на книгу на немецком языке.
Речь идёт, собственно, о своеобразном продолжении книги «Anarchismus. Eine Einführung», написанную дорогими товарищами Гансом Юргеном Дегеном (Hans Jürgen Degen) и Йохеном Кноблахом (Jochen Knoblauch). Только в этот раз дорогиe товарищи адекватно отреагировали на критику, что случается, вообще-то, редко, и насобирали статей о более актуальных вопросах теории и практики, и назвали своё детище «Anarchismus 2.0». К сожалению, книгу не найти среди замечательной серии theorie.org у издательства Schmetterling Verlag, но, как бы, хрен-то с ним, ибо внешне «Anarchismus 2.0» выглядит стильно, как и все книжки из серии.
В чём именно сильные и слабые стороны данного сборника статей — во всех подробностях я едва ли смогу теперь рассказать, да и не особенно хочу. Честно говоря, взгляды на актуальные вопросы теории и практики анархизма, изложенные Ури Гордоном (Uri Gordon) или Габриэлем Куном (Gabriel Kuhn) интересуют меня более, и интерес мой к данной книге был довольно ограниченным: с некоторого времени я ищу убедительных мыслей по трансформации общества. И кое-что показалось мне, действительно, интересным.