Апдейт по забастовке иранских беженцев в Вюрцбурге, Германия

Тем, кто обратил внимание на прошлую (скажем так) заметку по этой теме, я должен небольшой апдейт.

После 18 дней на воде, соке и чае (а под конец и только лишь на воде), голодовка была прекращена. Прибыли представители федерального министерства по делам миграции и беженцев (BAMF), прошерстили в присутствии публики и адвокатов дела иранских беженцев. Можно сказать — некоторых из них в ближайшем будущем ожидают вполне приятные новости: они получат статус беженцев и смогут начать искать себе пристойное жильё и работу. С некоторыми будет тяжелее, но сделать то, что бюрократы не могли сделать за столько лет, всё-таки тоже будет можно. Вопрос денег и хороших адвокатов.

Но конфликт этим далеко ещё не исчерпан. Требование расформирования подобных казарм для беженцев по всей Баварии, к примеру. (В других федеральных землях такого нет). Таки вопросы за одну ночь не решаются и такое решение может быть принято не в Вюрцбурге, а в Мюнхене, в земельном министерстве по социальным делам. Суть не в реформах. Суть не в том, чтобы в казарме была более мягкая туалетная бумага, а в том, чтобы казармы не было. А главное ответственное лицо министерства, Кристина Хадертауэр (Христианско-социальный союз Германии) до сих пор отказывается признать, что в Вюрцбурге есть какая-то проблема из области её компетенции и заявляет, что «государство не даст себя шантажировать». Протест беженцев поддержан местными политиками (из своих, разумеется, политиканских целей): для Зелёных и социал-демократов это, конечно, повод сделать себе рекламу и потеснить ХСС в земельном парламенте, для некоторых кругов в самой ХСС — подвинуть Хадертауэр с насиженного места.

Иранцы, тем временем, намерены бороться дальше. Палатка так и стоит перед зданием городского совета, всё ещё мешает своим видом беспечным покупателям и туристам ни о чем не думать. Настроение в палатке хорошее, боевое. Хотя, что будет дальше ещё не совсем ясно: 11-го апреля в городской администрации решается, стоять ли палатке на площади и дальше; 14-го апреля состоится демонстрация в поддержку беженцев, которая, я надеюсь, будет поддержана акциями солидарности в других городах Германии, а так же и кое-где в мире.

«Методы» организации выказывают двоякие эффекты: с одной стороны, в городе возник «Альянс беженцев» из разных групп и тех самых (да-да, тех самых!) «благотворительных организаций», которые годами занимались этой проблематикой, и, видимо, были вынуждены признать, что их бесплодный реформистский онанизм наХ никому не нужен, кроме них самих. Посмотрим, что они скажут, когда решатся заговорить с нами. С другой стороны, и без того шаткое объединение помогающих грозит распасться: группки последователей «благотворительных организаций», так называемая «красная» антифа, антидойче и то то диффузное нечто, чему очень хочется называться «Occupy чего-то там», сумели в очередной раз, занимаясь общим и важным для всех участвующих делом, разсраться вдрызг.

Примерно так был потерян автономный культурный центр в городе, просуществовавший до того 20 лет. Вюрцбург такой Вюрцбург…

Тем не менее, для связи, информации и изъявлений солидарности:

http://gustreik.blogsport.eu

http://www.Facebook.com/GUSTreik

GUStreik@web.de

Голодовка иранских беженцев в Вюрцбурге, Германия

Хм, откуда и начать-то?

С 19-го марта в городе Вюрцбурге (что на севере Баварии) 8 беженцев из Ирана начали голодовку. На данный момент их 10. Некоторые из них имеют отношение к Рабочей партии Ирана, есть и анархист среди них, но самое главное – это люди, бросившие вызов исламо-фашистскому (это, кстати, они сами так его называют) режиму аятолл и были вынуждены спасаться от репрессий. Это образованные и (в прошлом) состоятельные люди, упрёки, что это просто “экономические беженцы” элементарно граничат с подлостью. В цетральном северо-баварском лагере по выдворению беженцев (бывшая казарма Вермахта имени Адольфа Гитлера, кстати) многие из них провели уже годы в изматывающем неведении, что касается их дальнейшей судьбы. Германия не выдворяет беженцев из Ирана, но тех, которых оставить нельзя (согласно закону, то есть), держат за заборами и железной проволокой в довольно унизительных условиях. В этом, собственно, функция лагеря и заключается. Кроме иранцев там живут около 400 человек самых разных национальностей.

Есть, конечно же, большое чиcло людей, которые за зарплату или безвозмездно “заботятся” о беженцах. Заботятся они, большей частью, скорее, не о создании человеческих условий для беженцев, а о сохранении своих рабочих мест. Посему, с самоубийством 29-летнего Мухаммада Р. в январе сего года начался открытый конфликт иранских беженцев с властями Вюрцбурга. Так, к примеру, в обход и вопреки стараниям всей благотворительной индустрии города и при помощи симпатизантов в феврале была огранизована демонтрация, прошедшая через город к зданию правительства Нижней Франконии. Власти, решившие, что смогут просто пересидеть протесты и критику, столкнулись в марте с довольно позорным для них скандалом.

В начале марта условия “жизни” в лагере привели к попытке самоубийства ещё одного беженца. После этого отчаявшиеся иранцы решили пойти на эскалацию конфликта. И вновь, вопреки сопротивлению администрации города, в судебном порядке, было получено разрешение на такую радикальную форму протеста как голодовка. Так, 19-го марта перед ратушей была поставлена палатка, организованы кровати, одеяла, снабжение водой и соком, медицинское обследование, электричество, пресса и т.д. Голодовка поддерживается Интернациональной Федерацией Иранских Беженцев (IFIR), но большей частью – работой отдельных симпатизирующих людей, разрозненных антифашистских групп и того странного нечто, что называет себя иногда движением “Occupy”, а иногда и “Реальной демократией сейчас!” Парни собираются продолжать голодовку, пока отвественные представители либо баварского, либо федерального министерства по миграционным делам не явятся и лично не оценят условия “жизни” в лагере. Либо до самого горького конца. Ужасная мысль…

В общем, ситуация-то, на самом деле, печальная, но некоторые её аспекты таки поддерживают веру в человечность.

Посему, для дальейшей информации смотрите инфо-бложек: http://gustreik.blogsport.eu/ или страницу в Facebook: https://www.facebook.com/GUStreik

Моральную поддержку, лично или коллективно, можно выразить по адресу:  GUStreik(at)web.de

И напоследок пара фотографий:

 

Пост-анархизм в двух словах

Джейсон Адамс

В последние несколько лет возрос интерес к тому, что некоторые сокращённо называют «пост-анархизмом», т.к. это слово используется для описания самые различные течения мысли и, возможно, из-за неожиданных временных осложнений, даже для людей с анархистской сцены, это термин, который зачастую по умолчанию не используется. Но как термин он так же относится к волне попыток пересмотреть анархизм в свете великих достижений современной радикальной теории и мира как такового, большая часть которой началась с событиями Мая 1968 года в Париже, Франция, и на интеллектуальной сцене, где возник бунт. И в самом деле, во вступлении к новой книге Эндрю Финберга об этих событиях, «When Poetry Ruled the Streets», Дуглас Келнер высказывает мысль, что постструктуралистская теория как она развилась во Франции, не была отрицанием этого движения, как часто думают, но большей частью была действительно продолжением новых форм мысли, критики и действия, которые завоевали улицы в то время. По его словам: «страстная интенсивность и дух критики во многих версиях французской постмодернистской теории является продолжением духа 1968 года. Бордияр, Лиотар, Вирильо, Деррида, Касториадис, Фуко, Делёз, Гваттари и прочие французские теоретики, ассоциируемые с постмодернистской мыслью, все были участниками майских событий 68-ого года. Они разделяли их революционную силу и радикальное вдохновение, и они пытались развить новые методы радикальной мысли, которые внесли бы в другие исторические условия радикализм 1960-х» (2001).

Continue reading

“Долой антифа!”

(набрёл случайно на свои старые переводы из Jungle World, забираю к себе и вывешиваю для потомков)

Образ врага нацистов мешает нам рассмотреть их политические взгляды и центр общества, откуда они происходят. Среди леваков часто можно встретить очень занятное увлечение, а именно обсуждение вопроса о том, кто, собственно, более искренне придерживается левых взглядов, кто левее и кто всем левакам левак. Должно быть, в этом есть какой-то смысл, да и дело действительно увлекает, так как никто ведь не откажется от участия в таких дискуссиях? Но кто же является – и данный вопрос отнюдь не уходит от темы, раз он опирается на ту же схему левых и правых – собственно, нацистом?
После нападения на немца африканского происхождения в апреле этого года в Потсдаме СМИ, политики и антифашисты принялись обсуждать именно этот вопрос. Являются ли нападающие нацистами даже том случае, если они не числятся в зарегистрированной правоэкстремистской организации? Не достаточно ли для этого вращатья в кругах националистов с физиономиями драчунов и расистских гопников-хулиганов? Подпадает ли нападение по расистским мотивам под определение как нацистское, если нападающий придерживается явно фашистских взглядов, или немецкий глава семьи также может считаться нацистом, если он спонтанно, выпив очередную кружку пива, решил придать своей враждебной к иностранцам обиде материальное выражение? Continue reading

Государство и будущее после-кризисного анархизма

Эрик Лорсен

[…]

Дисциплинируя государство

[…] наиболее удивительный факт за последние несколько лет – то, что государство само, кажется, стало объектом жёсткой критики для тех самых элит, которые его контролируют. Два года назад всё, что мы слышали, было об ужасном хаосе, в который нас ввергли банки. Теперь же всё, что мы слышим в корпоративных СМИ – как расточительным правительствам нужно перейти к кризисным бюджетам, урезать социальные службы, разбить профсоюзы и выплатить по долгам, чтобы предотвратить банкротство. И это несмотря на то, что главной причиной их бюджетных дефицитов являются не пенсии для стариков, а коллапс сбора налогов по причине глобальной рецессии. Мы в первый раз услышали об этом в начале 2010-го года, когда странами, на которые совершались нападки, были мелкие нации вроде Греции, Италии и Ирландия. Теперь мы слышим то же самое о более крупных формированиях, таких как Великобритания, Франция и США.

Примечательной тенденцией, о которой много не рассказывали, было то, что ведущие финансисты стран “большой двадцатки” собрались в октябре, чтобы обсудить как оживить Международный Валютный Фонд. МВФ бездействовал и потерял большую часть своего влияния после того, как Аргентина, Россия и страны Восточной Азии предприняли шаги для окончания своей зависимости от фонда, но вдруг обрёл новую жизнь, когда кризис разразился в Греции. Так, G20 выделили ему ещё больше денег и заявили, что им хотелось бы, чтобы МВФ играл новую роль – роль полицейского, дисциплинирующего страны, которые не содержат свои бюджеты в порядке и не избавляются от таких ненужных мелочей как пенсии и социальные службы. Это включает страны всех размеров, даже самые большие. Ещё не ясно, как G20 переформирует МВФ, но понятно, что цель в том, чтобы использовать его для того, чтобы отдельные правительства с этого момента следовали Вашингтонскому консенсусу ещё более тесно.

Давайте поставим это в контекст. Важно помнить, что государства, в современном смысле, никогда не существовали сами по себе. Начиная с самого их появления в эпоху Возрождения, они всегда существовали как взаимно поддерживающие части одной системы, сначала посредством дипломатических альянсов и сетей полиции, армий и торговой кооперации, позднее – посредством таких организаций как ООН, МВФ, Мировой Банк, Международная Торговая Организация, Варшавский Договор и НАТО. Государства нуждаются друг в друге, чтобы выжить. Огромные финансовые институты являются частью этой системы, ибо служат кредиторами для различных государств. Сегодня, экономический кризис ослабил отдельные государства. Финансовые силы, которые обычно выглядывают из-за трона, получают более явный контроль. И так, система государств всё более сплачивается и становится более дисциплинирующей. В то же самое время, связь между правительством и бизнесом продолжает размываться. Валютные фонды и центральные банки, самые важные государственные институты современного капитализма, организованы таким образом, что превосходно отражают желания и мысли банков коммерческих. Одной из самый важных тенденций последних нескольких декад является то, что центральные банки полечили большую политическую независимость, сократив объём контроля, которым могут обладать над ними выборные члены правительства.

То же самое происходит и в других частях корпоративного сектора. Наибольшими лицемерами или наибольшими дураками на политической арене сегодня являются консерваторы “малого правительства”, утверждающие, что верят в то, что государство может отказаться от всякого вмешательства в экономику, кроме охраны собственнических прав. Факт тот, что государство и капитализм связаны сегодня более, чем когда-либо, поскольку в таких критических областях как энергетика, аграрный бизнес, транспорт и, конечно, оборона, бизнес зависит от поддержки правительства, правовой защиты и даже защиты физической для того, чтобы существовать и приносить прибыль.

Роль одного отдельного государства, США, развивается по двум примечательным новым путям, оба из которых могут быть сведены к последствиям террористических аттак 11.09.2001. Continue reading