(набрёл случайно на свои старые переводы из Jungle World, забираю к себе и вывешиваю для потомков)
Образ врага нацистов мешает нам рассмотреть их политические взгляды и центр общества, откуда они происходят. Среди леваков часто можно встретить очень занятное увлечение, а именно обсуждение вопроса о том, кто, собственно, более искренне придерживается левых взглядов, кто левее и кто всем левакам левак. Должно быть, в этом есть какой-то смысл, да и дело действительно увлекает, так как никто ведь не откажется от участия в таких дискуссиях? Но кто же является – и данный вопрос отнюдь не уходит от темы, раз он опирается на ту же схему левых и правых – собственно, нацистом?
После нападения на немца африканского происхождения в апреле этого года в Потсдаме СМИ, политики и антифашисты принялись обсуждать именно этот вопрос. Являются ли нападающие нацистами даже том случае, если они не числятся в зарегистрированной правоэкстремистской организации? Не достаточно ли для этого вращатья в кругах националистов с физиономиями драчунов и расистских гопников-хулиганов? Подпадает ли нападение по расистским мотивам под определение как нацистское, если нападающий придерживается явно фашистских взглядов, или немецкий глава семьи также может считаться нацистом, если он спонтанно, выпив очередную кружку пива, решил придать своей враждебной к иностранцам обиде материальное выражение? Именно эта дискуссия довела антифашистов со свойственным им стремлением к сбору информации прямо-таки до центра мэйнстрима. Уже многие годы как антифашисты с помощью фотографий, фамилий и адресов усердно разыскивают настоящих праворадикалов, точно так же как Ведомство по охране конституции и, отныне, представители СМИ. «Здесь живет нацист», – скандируют они, когда с демонстрацией проходят мимо одного из тех мест, о которых им стало известно из одного из доступных им множества «розыскных списков». А, может быть, в соседнем доме тоже живет один из них? Кто-то, кто, возможно, не прославился как активист анти-антифа и поэтому антифашистам никакой опасностью не грозит, но зато он готов избить следующего идущего навстречу иностранца или гомосексуалиста?
Чернокожему, живущему в Бранденбурской провинции, совершенно безразлично, кто ему фигарит кулаком в лицо, будь это член НПД (Национал-демократическая партия Германии) или непонятно откуда взявшийся дурак. Для жертвы категоризация нападающего не имеет значения. Иными словами, не каждый надзиратель в концлагере являлся убежденным нацистом. Преступником он стал не только в связи с наличием у него партбилета, но и вследствие его деяний. Проблема заключается не столько в том, что надзиратель – нацист, сколько в том, что он – надзиратель. Для этого требуется всего лишь доля антисемитизма и доля слепого послушания, идеологический манифест вовсе не нужен.
Теперь о другом. В данном еженедельнике печаталась с самого начала разделе Антифа рубрика под заголовком «Немецкий дом». Реагируя на расистские нападения в начале и середине 90-х годов и на тогдашние погромные настроения в немецком обществе против иностранцев, мы с тех пор неделю за неделей оповещаем о расистских и антисемитских нападениях и государственном расизме в Германии. Однако с некоторых пор в редакции время от времени возникают споры по содержанию этой рубрики. Нужно ли в ней упомянуть о случае, имевшем место на прошлой неделе в Берлине, когда два палестинских подростка сорвали цепочку с магендовидом с шеи 16-летнего еврейского мальчика, угрожая ему? Как быть, когда три немецких переселенца из России избивают вьетнамца или турецкие националисты разносят в щепы курдский магазин? И как обстоят дела в отношении нападений на инвалидов, бездомных, гомосексуалистов? А убийства чести разве не являются выражением фашизоидного взгляда на женщин и имеют куда более значимые последствия, нежели свастика, нарисованная на стене дома?
Еще в начале 1990-х годов было ошибочным считать «нациста» самой серьезной общественной проблемой, да и сегодня ничего в этом плане не изменилось. «Нацистом» займется государство, против него оно хотя бы будет применять репрессивные меры, ибо буржуазное общество не заинтересовано в подъеме его политического веса. «Наци» – это не простой образ врага, который разделяет каждый хоть сколько-нибудь цивилизованный человек. И несмотря на усилиение позиций НПД в той или иной области или в том или ином земельном парламенте, нам не грозит появление новой нацистской империи с сопутствующими военными отрядами СС и гитлерюгендом. Фашизм остался в прошлом. Однако свою готовность к применению сохраняют отдельно взятые составляющие фашизма. Именно о них идет речь.
Уже в середине 1990-х годов антифашисты совершенно оправданно выдвинули лозунг о «правом консенсусе», насаждавшемся в обществе и нуждающемся в критике и в контрборьбе. Многие буржуазные «специалисты», между тем, осознали, что преследование нескольких неисправимых старых нацистов или безбашенных неонацистов не имеет ни малейшего смысла, пока отдельные фрагменты их мировоззрения сами по себе пользуются поддержкой большинства населения, а именно прежде всего национализм, расизм, антисемитизм, антиамериканизм, ревизионизм, патриархальный шовинизм.
Правда, если обратить внимание на праворадикальные происки, то окажется, что простое антифашистское мировоззрение не выдержит теста на прочность. К примеру, для идеологически обученного восточногерманского антифашиста из ПДС (Партия Демократического Социализма), согласно мнению которого фашизм является лишь крайней формой господства капитала, совершенно неприемлимо, когда ему объясняют, что национально освобожденные зоны, о существовании котороых ныне так часто упоминают, не были созданы неонацистами, те их только отстаивают. Именно СЕПГ (Социалистическая Единая Партия Германии, предшественница ПДС) устанавливала эти зоны в определяющей себя антифашистским государством ГДР, где практически не жили никакие иностранцы. Антисемитизм неонацистов на практике представляет собой всего лишь капельку в море арабского антисемитизма, антиамериканизм главным образом ассоциируется с левой средой, национализм является общественным достоянием во время чемпионата мира по футболу и сопровождается чаще всего критикой глобализации, а сексистский взгляд на женщин в любом кабаке развивает свою ударную силу в куда больших масштабах, нежели на вебсайтах правоэкстремистских боевых отрядов.
Кстати, по поводу ПДС. Эта партия много лет назад провела кампанию под лозунгом «нацисты вон из головы!» и напечатала соответствующие предвыборные плакаты. Игнорируя языковой вздор, можно констатировать, что лозунг попал в самую точку, в сердцевину проблемы, как она изначально подразумевалась. Ибо надо клеймить не нацистов, а их убеждения, безралично у кого они гнездятся между извилинами мозга. Антисемитизм, расизм, национализм должны дискредитироваться, и это гораздо больший вызов, чем объявлять носителей бритых макушек и бомберов, к которым и без того плохо относятся, образом врага при всеобщем согласии населения. Тот, кто приписывает данные составляющие фашистского мировоззрения одним лишь нацистам, сам оказывается под подозрением в том, что стремится снять ответственность с самого себя, с общества или, не в посленднюю очередь, с леваков.
Нужно ли поэтому пренебрегать нацистской проблемой? Нет! Нацисты объединяют в себе все политические взгляды, с которыми необходимо бороться. И они представляют собой конкретную опасность в связи с тем, что они в некоторых областях страны способствуют установлению культурной гегемонии. Но все же тот, кто говорит о нацисте, замалчивая свою собственную конкретную политическую мотивацию, тот преуменьшает действительную проблему, тот уходит от необходимой критики.
Выдвижение исламистского ненавистника евреев в качестве нового образа врага точно так же не выручит нас. Атаковать «правый консенус» – так говорилось в девяностые годы. Правильно. И также антисемитский, националистический, антиамериканский и т.д., и т.п.! Антифашизм, который выборочно является то анализом фашизма согласно теории Димитрова, то неуклюжей охотой за нацистами, во всяком случае не поможет.