liberadio – Page 18

Бог не мёртв

Posted on May 4, 2016 - December 13, 2023 by olladij

(Очередное собирание старинных переводов. Пусть тоже будет, в виде напоминания о необходимости критики религии – liberadio.)

Йорг Финкенбергер

К критике религии. О грядущих бунтах

С тех пор как последний буржуазный философ провозгласил смерть Бога, отчасти подтверждённые, отчасти неподтверждённые новости о его новых явлениях не прерываются; причём настолько, что сегодня никого бы не удивило, если бы в газетах, среди прочих заголовков, была бы новость о новом явлении Иисуса над Дамаском.

Атеизм попадает в такие времена в чрезвычайно забавное положение — быть должным провозглашать правду, которую никто не хочет слышать или, как даже кажется, не может понять. То, что Бога нет, пред лицом масс, которые кажутся преисполненными мрачной решительности в него верить, кажется абсурдным, почти что дискредитированным; всё же он — реальность, хотя и чистый вымысел.

Бог означает ни что иное, как рабство человека, т.к. это понятие выражает два факта: то, что человек несвободен, несовершенен; и, затем, тот, что свободная и совершенная сущность для человека всё же является мыслимой. То, что мыслимо, всегда возможно; из фактической несвободы и несовершенства человека вытекает свободы и совершенство Бога. Понятие Бога оказывается, таким образом, зашифрованной аббревиатурой понятия общественной власти. Если его расшифровать в негативное, то мы получим непосредственно все результаты критики религии по Фейербаху и совершенно очевидный императив Маркса, перевернуть все отношения, в которых человек и так далее и тому подобное. (1)

Просвещение, которое подразумевалось буржуазией, якобы, по словам одного сомнительного учёного, расколдовало мир. Его наука объявила, что Бог является гипотезой, в которой она больше не нуждается. Разума, который должен был занять его место (2), так и не видать. Просвещённое буржуазное общество развивается вместо этого не под руководством всеобщего человеческого разума, а согласно закону капитала и государства.

Так и живёт теперь человечество — под властью мыслительного образа, который, тем не менее, является реальностью, и даже в некотором смысле — единственной реальностью: ибо производственное отношение капитала, стоимость, которая сама себя накапливает, стала единственным, что в этой истории ещё является последовательным, единственным субъектом истории. Само-накручивающаяся стоимость шагает сквозь историю, которая является лишь историей собственного развития оной. В ней (в стоимости) Мировой Дух Гегеля, это философское обобщение Бога христиан, стало ужасной реальностью. Continue reading “Бог не мёртв” →

Э. Мюзам: “Воззвание к духу”

Posted on March 24, 2016 by olladij

(Старый-старый перевод. Возможно, один из самых первых. И то, что он с таким количеством очепяток и неровностей до сих пор провисел на сайте “Автонома”, говорит нам о том, что “Автоному” было посрать на него. Ни перечитывать, ни корректировать, его никто не стал. А текст-то, не такой уж и плохой. – liberadio)

Мы, люди, созданы, чтобы жить друг с другом в сообществе; мы нуждаемся друг в друге, живём за счёт друг друга, вместе обрабатываем землю и совместно употребляем урожай. Можно это природное устройство рассматривать как преимущество или недостаток по сравнению с почти всеми другими животными: зависимость человека от человека существует, и она втискивает наш инстинкт в социальные ощущения. Ощущать социально означает, таким образом, сознавать принадлежность к обществу, социально действовать – означает действовать в духе совместности. Это конфликт, в который природа поставила нас, людей: что земля требует работы наших рук, чтобы отдать нам свои плоды, и что наша сущность определяется леностью, жаждой наслаждений и стремлением к власти. Мы хотим иметь пропитание, жильё и одежду, да ещё и не напрягаясь для этого; мы хотим уютно наслаждаться вдалеке от мучительных необходимостей; мы хотим применять власть к нашим соплеменникам, чтобы заставлять их делать нашу радостную отрешённость от нужд надёжной. Найти выход из этого несоответствия – это социальная проблема всех времён. Ни одно время не разбиралось с этой проблемой так бездарно, как наше. Капиталистическое государство, печальный суррогат социального общества, оккупировало во имя крошечного, не одарённого особенными духовными или человеческими качествами меньшинства власть над подавляющим большинством людей тем, что удерживает их от свободного пользования средствами производства. Его единственное средство – это принуждение; принуждённые люди защищают в бездумной преданности леность и наслаждение привилегированных власть имущих. Дико, бессмысленно, грубо, не сдерживаемые братским чувством, налетают люди друг на друга. То, к чему они стремятся, как к власти, есть трезвое обладание материальными благами. Война всех против всех – это не борьба за награду красоты, внутренней свободы, культуры, но гротескная драка за самую большую картофелину. Continue reading “Э. Мюзам: “Воззвание к духу”” →

Государственный социализм – травма революции

Posted on March 14, 2016 - April 25, 2016 by olladij

Initiative Sozialistisches Forum

[И ещё один интересный текст ISF от 1987-го года: революция, советы, Сталин, Горбачёв и бывшие “68”-е. Такие дела. – liberadio]

Что Французская революция для буржуазии, то Русская для левых: одновременно идеал и кошмар. Для одних она являет собой воплотившуюся мечту успешного социалистического захвата власти, другим в ней видится ставший практическим отказ от воли к освобождению. Свобода, равенство, братство: революционная Россия противопоставила этим абстрактным правам человека состоятельных буржуа практические права производителей – земля, хлеб, труд, мир. И намеревалась таким образом воплотить в реальности оставшиеся нереализованными обещания буржуазного общества.

Как и всякая “просто” политическая революция, Русская революция пала жертвой диалектики власти. Уже якобинство было вынуждено перевести гуманизм лозунга “Liberté, Egalité, Fraternité” в цинизм пехоты, конницы и артиллерии (в оригинале: “Infanterie, Kavallerie und Artillerie”). Не со зла, конечно: трансформированный в политику и оформившийся в понятии государственности, гуманистический идеал естественного равенства конкретных людей не только неизбежно натурализуется в простой материал и сырьё для власти – всякий абстрактный идеал становится валютой для того, что пускается в оборот в виде монеты конкретного угнетения. И так, ни французская, ни русская революции не освободили индивида: более того, они превратили людей в государственных граждан.

В последовавшем за современными “великими революциями” террористическим уравнением раскрывается общественная правда всякой утопии о всеобщем равенстве (неважно, подразумевается ли этим равенство на рынке, перед законом или, скорее, равенство перед природой): всеобщее равенство возможно лишь, “не взирая на личность”. И подобно тому, как идеал всеобщего равенства может политически реализоваться (и гарантироваться государством) лишь в форме уравнения, так из практической реализации требований всеобщих свобод не может родиться свобода (каждого) отдельного человека. Уже в судьбе требования свободы выбора профессии видно, что оно подразумевало вовсе не то, что представлял себе массовый базис революции: революция принесла совсем не свободу от профессии. Более того, посредством буржуазных революций капиталистическая товарная экономика стала общественно организованной судьбой. То, что требовалось в форме свободы выбора профессии, в ходе буржуазных революций довольно быстро показало себя институционализированным принуждением вообще иметь профессию, причём, неважно, какую. В социальной расшифровке “Декларация прав человека” читается как насильственно гарантируемое обязательство к капиталистическому производству.

Революция была ликвидирована, когда к власти пришли революционеры. С Лениным и Троцким в России произошло то же, что и с Робеспьером и Сен-Жюстом во Франции. Революция против государства трансформировалась в обычное перенятие власти; выступив с целью уничтожения суверенитета, большевики смогли утвердиться удержаться лишь интенсивировав его. Поставленная перед историческим выбором – сохранить единство государственной власти или отдать захваченную власть “белым”, Советская власть организовала не освобождение от труда, но принуждение к нему. Социалистический идеал общественного равенства всех перед “естественным” принуждением к воспроизводству жизни, приняв форму политики, оказалась натурализацией людей в живые сосуды рабочей силы. “Кто не работает, тот не ест” – социалистическая критика непродуктивной и праздной жизни, выдавливающей проценты от процентов паразитической жизни капиталистов в ходе Русской революции оказалась продолжением капитализма другими средствами. Continue reading “Государственный социализм – травма революции” →

К критике национального бреда и его недостаточной критики

Posted on March 1, 2016 - February 8, 2024 by olladij

национализм – прямое следствие “свободы, равенства и братства”

Часто товарищКи, придерживаются по национальному вопросу, как им самим кажется, равноудалённой и справедливой позиции «чума на оба (или больше) ваши дома», а на самом деле впадают просто в беззубую «антинациональную» абстракцию. Эта псевдо-радикальная абстракция мешает им замечать — хотя бы мысленно, если уже не в радикально-вербальных резолюциях — разницу между страной-аргессором и страной подвергшейся нападению, между более либеральным и пригодным для анархистской работы режимом и менее либеральным и, следовательно, менее благоприятным для анархистской деятельности. Можно назвать это сферическим антинационализмом в вакууме. В этой самой радикальной абстракции все кошки оказываются серы. По выражению Сэма Долгоффа, для некоторых его анархиствующих современников и современниц не было практически никакой разницы победили бы в Испании республиканцы или франкисты — капиталистами были и те и другие. (1) Оборотной стороной непонимания национального вопроса у другой категории радикалов является представление, что можно либо цинично мобилизировать априорно данные национальные чувства масс для достижения неких либертарных целей, либо просто наивное отмазывание своего национализма демагогией по схеме «любовь к родине – на национализм» и «у всех – своя идентичность и культура».

Дискуссии о нации, национализме, народе, этниях и прочей чепухе являются старинным спортивным развлечением в радикальной левой, и убедительно слезть с этого спортивно-дискурсивного туриника она так до сих пор и не смогла. Дискуссии о национализме структурно схожи с дискуссиями о государственной власти: они колеблются ориентировочно где-то между спором Густава Ландауэра, мол, государственность суть призрак в человеческих головах, и Эриха Мюзама, мол, да, конечно, призрак, но вооружённый до зубов и реально лишающий свободы и расстреливающий людей, и «реально-политической» позицией Фридриха Энгельса (и Ленина, а так же всех их верных последователей вплоть до Пауланцаса и Негри), мол, это – нейтральный надобщественный инструмент, которым могли бы однажды воспользоваться и хорошие парни и девчонки в общечеловеческих целях. Так же и с национальной идентичностью и «неотвратимым роком» этнической принадлежности: описания их колеблются от субъективного мнения и добрососедских отношений, выдуманной новыми жрецами религиозной идеи для порабощения трудящихся масс (2) до нейтрального антропологического фактора, попадающего под руку либо левым, либо правым политиканам.

Внесём же ясность в этот вопрос или хотя бы постараемся расчистить поле критики в более-менее тезисной форме. Личная или коллективная национальная (само)идентификация неразрывно связана с государственностью и товарно-рыночными отношениями. И то и другое обладает своей собственной динамикой: сказав А, придётся сказать и Б. (3)

Continue reading “К критике национального бреда и его недостаточной критики” →

Фурия разрушения. К критике понятия терроризма

Posted on February 29, 2016 - February 10, 2020 by olladij

Герхард Шайт

[Интересный текст, поднимающий вопрос о революционном насилии, о разнице между «террорoм» и «террорoм», о Гегеле и Фихте, о RAF и государстве Израиль, о сказочном антиимпериализме и любителях и любительницах мира, научившихся любить иранскую атомную программу. Спорно, но правды в последней инстанции вам тут никто не обещал, да ведь? – liberadio]

Кто стесняется говорить о Зле в политике, т.к. это звучит как-то несерьёзно, тот говорит о терроризме. Это производит впечатление компетентности, но тем не менее служит той же цели: установить гармонию там, где её нет — гармонию сил Добра, объединившихся в борьбе против терроризма. Ради этой цели понятие служит общим местом для всякого насилия, которое исходит не от государства, но преследует политические цели. Какие это цели, об этом не говорится.
Так всё-таки можно обозначить, насколько рэкитирская (1) власть — непосредственное принуждение и личностная зависимость в форме политических банд — заступает на место государства. Но становится неясным то, что та монополия на насилие, утверждающая право, сама некогда произошла из власти рэкитиров и их терроризма. (2) Способность политического суждения, различающая между государствами, не забывая при этом, что все они — говоря вместе с Гоббсом — являются «чудовищами», должна также доказать свою способность и в случае с террористическими организациями — в зависимости от того, являются ли они преданными приверженцами разрушения во время кризиса накопления капитала или противостоят ему в какой-то определённый момент.

Феноменология террора

Кто говорит о терроризме, обычно ставит разрушение, соразмерное лежащим вне его целям, и «annihilation for the sake of annihilation, murder for the sake of murder» (E. L. Fackenheim) на одну ступень. Различия между якобинским террором и антисемитским погромом, убийством определённых политиков и вдохновлённым исламизмом массовым убийством понимаются как второстепенные.
Таким образом, понятие оказывается легитимным ребёнком теории тоталитаризма. В то время как эта теория уравнивает национал-социализм и сталинизм, её отпрыск очевидно не допускает различий между насилием как политическим средством и насилием как самоцелью. При помощи его сегодняшнее буржуазное общество скрывает своё террористическое происхождение в былых революциях, которые ещё называли ужас, распространяемый ими, по имени. La terreur начался со штурмом Бастилии: с отменой монополии на насилие и разделения армии и мирного населения посредством вооружения масс, из которых возникли разные террористические группы и благотворительные объединения, называвшиеся братствами, политическими клубами и sociétés populraires. Соперничество этих банд восторжествовало над разделением власти: «свобода» и «равенство», т.е. эмансипация индивидов из сословных рамок и примитивных сообществ, смогли стать предпосылкой «братства», т.е. непосредственного принуждения и насилия, которое они применяли как в своих собственных рядах, так и против друг друга. (Ибо жаргон «братства» не делает различий между необходимой помощью и политическим принуждением). Эта бурная гражданская война политических банд, однако, стала настоящей революцией государства, т.к из террора банд родилась не только новая монополия на насилие, но и этот суверен мог быть потенциально призван на помощь каждым как гарант свободы и равенства.
Это и было тем, что восхищало Гегеля в терроре: что он является предпосылкой буржуазного общества. Причём немецкий философ понимает результаты войны банд как негативную волю духа: «Только тогда, когда она что-то разрушает, эта негативная воля обретает чувство своего существования; оно, кажется, подразумевает достижение некоего позитивного состояния, например, всеобщего равенства или всеобщей религиозной жизни, но на самом деле оно не желает позитивной реальности этого, ибо оно тут же создаст некий порядок, некое отстранение как от учреждений, так и от индивидов; но из отстранения и объективного определения, из их уничтожения эта негативная свобода и черпает своё самосознание. Так, то, чего она, якобы, желает, само по себе лишь его абстрактное представление и воплощение, может быть только фурией разрушения». Фанатизм террора, таким образом, желает «абстрактного, никакого расчленения; там, где проявляются эти различия, она видит их в противоречии к своей неопределённости и упраздняет их. Поэтому народ во время революции снова разрушает учреждения, которые были созданы им самим, поскольку всякое учреждение противоречит абстрактному самосознанию равенства». Посему для Гегеля времена террора являются неизбежной стадией духа, в преодолении которой воплощается истинная идея — буржуазное право. Само преодоление кажется неизбежным, как таковое оно уже заложено в самом понятии: «Я не просто хочу, я хочу чего-то. Воля, желающая (…) только абстрактно-общего, не хочет ничего и поэтому не является волей». Continue reading “Фурия разрушения. К критике понятия терроризма” →

Актуальность и необходимость коммунизма

Posted on February 10, 2016 by olladij

Initiative Sozialistisches Forum, ноябрь 1985

Коммунизм – это мечта о всестороннем освобождении человека, тоска по окончании всех условий, при которых человек является угнетаемым и подвластным, жалким существом. Это мечта о той “вещи”, не только понятие которой было утеряно, но и общественная сила, которая могла воплотить её при помощи революционной практики. Но актуальная невозможность коммунизма служит доказательством против его необходимости только для обывателя.

Коммунизмом называется фундаментальная предпосылка для того, чтобы общество развивалось в лучшую сторону и чтобы категорический императив о снятии всех условий эксплуатации и бесправия, наконец-то, стал ненужным. Коммунизм, в первую очередь, есть производство самих форм общественного общения.

Одним из существенных принципов коммунизма, в котором он отличается от всяческого социал-демократизма или экологического реформизма, заключается в том, что различия в уме и в умственных способностях не обуславливают различий в потребностях; т.е. что неверный, обоснованный нашими неправильными условиями лозунг “Каждому по заслугам, каждому по способностям”, когда он относится к праву на наслаждения, должен быть превращён в лозунг “Каждому — по потребностям”. В этом – центральный принцип коммунизма, что различия в деятельности и способностях не могут оправдывать неравенства, имущественных и потребительских привилегий. Коммунизм означает справедливый конец состояния, при котором голод не служит причиной производства, а потребность – причиной удовлетворить её иначе, чем согласно финансовых возможностей. Коммунизм есть равенство без уравнения, свобода без закона, без деспотического различения на “истинные” и “фальшивые” потребности. Капитализм – это диктатура над потребностями, коммунизм – диктатура потребностей над производством.

Коммунизм обосновывает это требование в критике капитала и труда. Он требует упразднения капитала и индивидуального присвоения общественного богатства, он является требованием упразднения труда и установления права на безделие. Он не является, как утверждает народная молва вкупе с практикой “реального” государственного социализма, более эффективным администрированием труда и справедливостью лишь при распределении продуктов. Свобода – это не капиталистическое или реально-социалистическое превращение общества в фабрику. Труд есть принуждение, а не наипервейшая потребность. Коммунизм не борется за право труда, но за его упразднение. Он борется не за всеобщую обязанность трудиться, а за обобщение роскоши и за освобождение от труда и экономики. Коммунизм является ни чем иным, как реализованным общественным наслаждением. Continue reading “Актуальность и необходимость коммунизма” →

Рудольф Рокер: Синдикализм и государство

Posted on January 13, 2016 by olladij

Из: “Der Syndikalist” № 43, 1924

Социалистический экономический порядок, в котором всё управление общественным производством и распределением находится в руках трудового народа, никогда не сможет быть установлен в жёстких рамках политического аппарата принуждения, своё естественное политическое дополнение он должен находить напрямую, на предприятиях, в различных отраслях промышленных и сельскохозяйственных профессий и получает своё полнейшее выражение в системе советов. Однако, всякая внешняя по отношению к советам власть и всякое их подчинение и попечительство посредством политических партий или определённых групп социалистических профессиональных политиков должна быть упразднена с самого начала, если общественная реорганизация не должна натыкаться на помехи в своих первых же шагах и не выродиться в государственный капитализм.

Утверждение социалистических партийных политиков различных школ и направлений, что завоевание и удержание государственной машины, по крайней мере, на время “перехода” неизбежно, основано на совершенно неверных предпосылках и чисто буржуазных идеях. История не знает в этом смысле никаких “переходных периодов”, а только более примитивные или более высшие формы общественного развития. Всякий новый общественный порядок в своих первичных формах проявления всегда примитивен и несовершенен. Тем не менее, основания всего их будущего развития со всеми их последующими возможностями развития уже должны содержаться в каждом их новом учреждении, как и в эмбрионе уже заложено взрослое животное или растение.

Всякая попытка встроить существенные части старой, изжившей себя системы в новый порядок вещей, до сих приводила лишь к тем же результатам: либо подобные попытки развития новых форм социальной жизни предотвращались в самом начале, либо же нежные ростки нового столь сильно притенялись закостеневшими формами былого и их естественное развитие искажалось так, что их жизненная сила постепенно умирала и исчезала совсем.

Сторонники революционного синдикализма поэтому решительно отвергают позицию различных социалистических партий, что во время общественных перемен следует сохранить весь государственный аппарат со всеми его роковыми и бездушными функциями ради защиты революции. Более того, они усматривают во всякой попытке подобного рода наибольшую опасность для окончательной победы революции и неизбежный фундамент для возникновения новой системы угнетения. Революционные синдикалисты придерживаются мнения, что вместе с монополией собственности должна исчезнуть и монополия власти. По этой причине они ни в коем случае стремятся не к захвату государства, а к его полнейшему упразднению во всех областях совместной жизни людей, и видят в этом одну из самых существенных предпосылок для воплощения социализма. Революционный синдикализм, поэтому, по всей своей сути антигосударственен и является решительным врагом всяких властных учреждений, под какими бы новыми масками они не скрывались. Continue reading “Рудольф Рокер: Синдикализм и государство” →

Р. Рокер: Синдикализм и его задачи

Posted on January 7, 2016 by olladij

Из: “Синдикалист”, № 41, 1924 г.

Революционный синдикализм является классовым движением и, как таковой, стоит на позициях классовой борьбы и прямого действия. Его задача двойная: он, с одной стороны, стремится на сколько возможно улучшить положение трудящихся в рамках капиталистического общественного порядка и защитить труд от нападок эксплуататоров и государства посредством революционных средств борьбы, таких как стачки, бойкот, саботаж и т. п. С другой стороны, он считает своей главнейшей задачей создание и практическое претворение нового общественного порядка, при котором управление всей экономической и общественной жизнью будет находиться в руках самого трудового народа. Именно эта задача накладывает на революционный синдикализм особый отпечаток и делает его исторически значимым для будущего. Ибо только в исполненной революционного духа экономической организации рабочих может быть подготовлена и обрести в нужный момент конкретные очертания реорганизация общества. Это идейное и заинтересованное сообщество одновременно, оно принципиально отвергает всякий дуализм в рабочем движении, который стремится придать умственным стремлениям рабочих и и преследованию их экономических и общественных интересов особые организационные формы.

Что касается повседневной борьбы, постоянно происходящей между капиталом и трудом, то ясно, что она может вестись только экономическими организациями рабочих, а не политическими партиями. Общественное значение этой борьбы, обусловленной капиталистической экономической системой, не стоит недооценивать, как это часто делается про-партийно настроенными рабочими. Это – чрезвычайно ошибочное мнение, когда утверждается, что так называемая борьба за лучшую оплату труда, по сути, не выполняет своих задач, когда со стороны предложения посредством повышения цен у рабочих изымается то, чего они как производители отвоевали у предпринимателей.

Continue reading “Р. Рокер: Синдикализм и его задачи” →

Тезисы о кризисе

Posted on December 29, 2015 - June 3, 2024 by olladij

Подруги и друзья бесклассового общества

Социально-революционная оппозиция существующему не зависит от биржевых курсов. Условия жизни, обозначившиеся для широких масс в капиталистических центрах в ходе кризиса, для подавляющего большинства глобального пролетариата уже давно являются повседневностью, и для служащей в метрополии, которая должна отсидеть свой короткий век за окошком в банке, есть хорошие причины для бунта. Но развитие биржевых курсов может помочь создать ситуацию, когда оппозиция существующему перестаёт быть делом нескольких, остающимся без последствий, а практической деятельностью многих. Она углубляет пропасть между действительным и возможным и заставляет проступить контраст между стоимостью и потребительской стоимостью ещё более ясно, например, в образе американского полицейского, патрулирующего в пустующем доме, чтобы удостовериться, что его разорившиеся обитатели действительно выехали и теперь влачат существование под мостом или в одном из множества новых палаточных городков. Общество, в котором вооружённая государственная власть заботится о том, чтобы дом не выполнял своих человеческих целей, является очевидно сумасшедшим, и как только пролетариат увидит в образе этого полицейского сущность общества, история может принять непредвиденный оборот.

С другой стороны, это исторический факт, что последний крупный кризис 1929-го года помог свершиться контрреволюции в её самой концентрированной форме и вылился в фашизм, мировую войну и массовое уничтожение. Поэтому сегодня, пока капитал невольно трудится над тем, чтобы продемонстрировать актуальность капитала ценой собственной гибели, среди его противников царит, скорее, страх перед катастрофой, чем надежда на революцию. Ход 20-го столетия столь драматически лишил Марксову кризисную теорию как теорию революции силы, что едва ли захочется противоречить Карлу-Хайнцу Роту, когда тот предостерегает от ставок на «ускорение и углубление кризисной динамики», т.к. «автоматика кризиса и революции опровергнута… самое позднее, с окончания Великой Депрессии прошедшего века». Continue reading “Тезисы о кризисе” →

Г.Ландауэр: Свобода предпринимательства – государственная помощь – анархия. Политическая несвобода – политическое сотрудничество – отрицание государства

Posted on December 18, 2015 - March 31, 2024 by olladij

Из: “Der Sozialist”, 26.6.1893

Этими двумя понятийными рядами мне хотелось бы указать на то, что политическая и экономическая борьба пролетариата развивались в одном направлении. От кажущейся свободы через несвободу к свободе истинной – примерно так можно выразить это развитие.

Манчестерская свобода, “свобода” буржуазии – вещь странная. Торговля и перемены, частная жизнь и жизнь общественная должны были быть свободными, т.е. не стесняться государственными ограничениями; государство, которому по этому учению отводится задача заботы о “спокойствии и порядке” и более ни о чём другом, не должно вмешиваться в производство и распределение товара. Что из этого получилось? Продукты питания при совершенно свободной торговле не отягощались таможенными сборами, и это было популярным и симпатичным в этом учении. Но более того. Государство, против которого выступали манчестерские мужи, было не их собственной организацией, а было, как минимум, ещё в значительной мере пропитано феодальной и абсолютистской властью. Буржуазная теория, таким образом, означала ослабление деспотического командования, ослабление государства вообще. Continue reading “Г.Ландауэр: Свобода предпринимательства – государственная помощь – анархия. Политическая несвобода – политическое сотрудничество – отрицание государства” →