Пандемия covid-19 создаёт прибыльные рынки защитной одежды и медикаментов. Во многих странах это сопровождается обманом, коррупцией и нарастающим влиянием организованной преступности.
Торстен Фуксхубер
Когда начинают течь средства ЕС для помощи в борьбе с пандемией, не особенно законопослушные тоже хотят нагреть на этом руки. Так, по крайней мере, считает Европейская комиссия и основала не в последнюю очередь по этой причине в начале июня Европейский центр по борьбе с финансовой и экономической преступностью (European Financial and Economic Crime Centre, EFECC). Он относится к европейской полицейской службы Европол и должен бороться с отмыванием денег, мошенничеством и коррупцией. Преступлениями, прирост которых ожидается в следствие «коронакризиса».
«Возникновение коронавирусной пандемии ослабило нашу экономику и создало новые бреши, в которых может зародиться преступность», заявила директор Европола Катрин Де Болл в служебном отчёте, сопровождавшем основание EFECC. Томас Гремингер, генеральный секретарь Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (OSCE), считает, что в ближайшие месяцы коррупция будет процветать.
Сразу после начала кризиса, когда многие государства закупали по всему миру маски, защитные костюмы, аппараты искусственного дыхания и прочий медицинский материал, практически каждый день сообщалось о случаях мошенничества или соответствующих попытках. Маски использовались повторно или проглаживались, сертификаты качества подделывались, обычные маски для защиты рта и носа объявлялись высококачественными средствами защиты. Правительства ЕС демонстративно уверяли друг друга в солидарности. В действительности же царила беспощадная межгосударственная конкуренция, которая и сделала то, что последовало за этим, возможным. «Рынок средств медицинской защиты, в сущности, претерпел коллапс и на нём отчасти царят манеры как на Диком Западе и криминальные действия», заявил министр здравоохранения Нордрейн-Вестфалии Карл-Йозеф Лауман в начале апреля агентству новостей dpa. В середине мая Европейское министерство по борьбе с мошенничеством (Office européen de lutte antifraude, OLAF) выявило уже 340 продавцов и перекупщиков поддельных и некачественных санитарных товаров.
К мошенничеству присоединяется коррупция. «Каждый сегодня держит ладонь открытой — даже советчики, только подсказывающие, кто мог бы что-то продать», сообщил один крупный торговец медикаментами Süddeutsche Zeitung в конце марта. «Почти во всех случаях тяжких и организованных преступлений задействована коррупция, от обычных взяток до политической коррупции на самом высоком уровне», говорится в уже упоминавшемся отчёте Европола. Тем не менее, эта категория остаётся «систематически игнорируемой» при уголовном преследовании.
Почему это так, Европол не объясняет. Это тем более странно, что масштабная коррупция не является делом каких-либо проходимцев. Она является собой, прежде всего, шарнир между преступностью и политикой. Предупреждения, высказанные Европейской комиссией и ОБСЕ касательно запланированной помощи для борьбы с пандемией, подтверждают это. Выплаты делаются в первую очередь государствам и их учреждениям. А там — таковы опасения — они могут быть употреблены на предназначенные цели не полностью.
Примеров этому было достаточно и до актуальной пандемии. Так, OLAF в 2018-м году раскрыл неправомерное или мошенническое использование средств Евросоюза в размере 371 миллиона евро. Среди этих денег были и средства для финансируемого Европейским фондом помощи беженцам проекта в Италии. Мошенничество охватывало не только урезанные пищевые пайки с отчасти истёкшим сроком годности, из-за которых многшим беженцам пришлось голодать. Согласно OLAF, ответственное министерство поручило выполнение задачи «своему локальному партнёру при нарушении предписаний об открытом тендере» и оставило «паушальную сумму» в размере пяти процентов от выделенных на заказ средств себе. Начато расследование против 84 человек по подозрению в связях с мафиозными структурами.
«Быстрая» помощь в борьбе с пандемией коронавируса для бедных стран Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока также являются для организаций вроде Transparency International объектом коррупции и махинаций. Резидирующая в Норвегии НГО U4 советует не полагаться на привычные методы борьбы с коррупцией. Для этой цели необходимо подключать гражданские организации на местах. Важно проследить движение денег вплоть до получателей. Примеры этому существуют в Африке, где такой опыт был ещё во время эпидемии эболы пять лет назад. Работающая уже в семи африканских странах инициатива «Follow the Money» намерена контролировать используются ли государственные средства и частные пожертвования действительно по назначению или же перемещаются в карманы политиков и чиновников. Чтобы гарантировать надёжность структур в секторе здравоохранения, кроме того, ещё важно «понимать общественные силы, ведущие к коррупции», – говорит U4.
Это касается и всей взаимосвязи вообще между пандемией, политикой и организованной преступностью. В Италии, например, парламент постановил в апреле помощь в размере 25 миллиардов евро, чтобы поддержать служащих, самозанятых и мелких предпринимателей лишившихся дохода. Этой помощи не увидят все те, кто занят в так называемой теневой экономике. «Для государства меня нет», говорит, например, 52-летний нелегально занятый строитель в беседе с Financial Times, который на 1400 евро в месяц пытается прокормить семью из четырёх человек. «Иногда у тебя просто нет другого выбора, кроме нелегальной работы».
На долю неформальной и незадокументированной экономики в Италии приходится по оценкам итальянского бюро статистики Istat более 12% валового продукта страны; другие оценивают это долю до 20%. В этом секторе занято примерно 3,3 миллиона человек. Т.к. они не получают поддержки во время пандемии, они могут стать лёгкой добычей для мафии.
В особенности в южных регионах Италии различные банды переняли обеспечение многих людей самым необходимым и организовали службу доставки. Наличных у мафии достаточно, поэтому многие банды раздавали в последние месяцы 50-евровые купюры. «Благотворительность» называл эту практику брат одного из боссов Коза-Ностры, когда один журналист из Палермо написал об этом. Конечно, эта помощь раздаётся не просто так. Когда-нибудь кто-то из мафии постучится в дверь и потребует услугу — может быть, чтобы спрятать кого-то от полиции; может быть, только лишь за тем, чтобы получить лишний голос за нужного кандидата на выборах.
Как и после финансового кризиса 2008-го года, нуждающимся предприятиям и заведениям мафия раздаёт кредиты. Проценты могут оказаться невероятно высокими; если же они, напротив, очень низкие, то получателей могут заставить отмывать деньги в виде услуги. Или же доверенное лицо мафии внедряется в совет директоров и предприятие перенимается полностью. По слухам, владельцы ресторанов получают предложения продажи, отклонить которые нельзя. Выживание многочисленных предпринимателей в любом случае находится под вопросом из-за правил социального дистанцирования. ВВС цитирует одного гастронома из центра Палермо: «Если тебе кто-то бросает спасательный жилет, то либо ты хватаешься за него, либо тонешь вместе со всеми своими идеалами».
Всё это практикуется мафией уже более ста лет. Деньги при этом не так важны. «Мафиозные группировки не являются просто преступными организациями», заявил криминолог Фредерико Варезе Guardian в апреле. «Это — организации, стремящиеся владеть территориями и рынками». Калабрезский прокурор Никола Граттери согласен с ним: «Цель — добиться доверия и представить себя в видe альтернативы государству».
То же самое происходит в Мексике, Эль Сальвадоре и другим местах Латинской Америки. Организации, обычно появляющиеся, чтобы собрать дань, представляют себя сегодня в роли охранников порядка и благотворителей там, где государственные структуры терпят крах или же удалились полностью. По всему миру банды устраивали карантин в бедных районах, если этого не делала полиция, или — как в Бразилии, сами устроили локдаун против официальной правительственной политики. Так, например, в фавеле Сидада де Деус в Рио-де-Жанейро. Но банды делают это, в первую очередь, не для того, чтобы показать, кто тут главный. Они действительно хотят остановить распространение вируса. Там, куда не доедет скорая помощь и нет больницы, речь идёт не только о жизнях подчинённой «клиентуры», но и своих людях. Если где-то ещё ведутся споры, так ли опасен ли вирус на самом деле, в трущобах это принимается как факт.
Не только криминальные группировки ведут себя подобным образом. «Там, где обычная банда пытается приспособиться под власти, т.к. хочет отхватить кусок пирога побольше, но не весь пирог, революционная банда (…) заявляет притязания на исключительную власть», писал когда-то критик Вольфганг Порт. Соответственно, исламисты пытаются создать себе положительный имидж, занимаясь медицинским обеспечением как, например, аль-Шабааб в Сомалии или Талибан в Афганистане. Последние, в газах некоторых наблюдателей, преуспели на этом поле лучше, чем афганское правительство.
Так, пандемия коронавируса в очередной раз напоминает некогда описанный Портом в анализе «Мир как добыча» тот простой факт, что государство является «развитой формой банды», а банда – «ранней формой государства». Сложно представить себе, что произойдёт, когда появится вакцина против вируса и придётся организовывать её глобальное производство и распределение.
https://jungle.world/artikel/2020/25/staaten-banden-und-corona 18.06.2020