Антикапиталистическая практика и «международный день действий против капитализма»

Активно обсуждаемая тема сейчас. Объединение М31 занято преимущественно тем, что разгребает дела арестованных на демонстрации во Франкфурте. Сколько их всего? Около 400? Рядовые участники и участницы тоже полны впечатлений: кто-то незаслуженно получил по хребту от ментов, кто винит «чёрный блок» в эскалации, «чёрный блок» хвалит себя за очередную боевую демонстрацию против государства и капитала.

Буду краток: о смысле массовых демонстраций вообще и о смысле демонстраций против капитализма было сказано достаточно. Только левые всё не могут расстаться со своими ритуалами. И пока они не расстанутся с ними, так называемой практики можно будет ждать ещё очень долго. И касается это, как не печально, и международного объединения из антикапиталистических групп и боевых базисных профсоюзов, в том числе и синдикалистских.

Массовые демонстрации некогда действительно демонстрировали силу, или соотношение сил в обществе. И прошли времена в Германии (да и большей части Европы), когда Карл Либкнехт на демонстрации провозглашал республику советов и рабочие просто занимали половину Берлина. Сегодня демонстрация — это средство коммуникации, об эффективности которого ещё можно поспорить. Но никак не средство борьбы или т.п. Например, сильная антифашистская демонстрация может сделать бессмысленной нацистскую демонстрацию или какое-нибудь мероприятие. Суть, т.е. в том, чтобы помешать коммуникации противника с, якобы, индифферентным населением и коммуницировать с ним самим. Можно и просчитаться. К примеру, демонстрация в поддержку иранских беженцев 25-го марта в Вюрцбурге прошла в воскресенье через пустой центр города, при этом самба-группа делала невозможными кричалки, транспаранты и листовки показывать было просто некому, кроме ментов. Это лишь пример, когда демонстрация не может выполнить даже этой своей функции.

Что же касается М31 во Франкфурте с 4000 — 6000 человек: во-первых, после демонстраций (опять же, во Франкфурте) типа «Мы не платим за ваш кризис» (2008), «Капитализм на свалку» (2009 или 2010, хз) и акций группы имени Георга Бюхнера по блокаде банков (2009), то же самое объединение «Ums Ganze», которое критиковало тогда подобные блокады как опасные заигрывания с антисемитскими клише, теперь само к ним призывает. Т.е. в середине мая последуют дальнейшие антикапиталистические акции, и снова во Франкфурте и снова в банковском квартале. Наплевать на то, что капитализма у нас больше нигде нет, кроме как в банках Франкфурта: блокады банков (особенно международных) их работе просто никак не помешают. Во-вторых: ДЕМОНСТРАЦИЯ против КАПИТАЛИЗМА?! Ещё раз: демонстрация?! Пусть даже общеевропейская, но во Франкфурте ведущая к зданиям Европейского Центробанка.

Символично, но именно Греция ясно показала, чего стоят все общеевропейские демонстрации против капитализма. Согласно странным сообщениям из Афин, демонстрация М31, организованная «Альфа Каппой», прошлась по улицам в составе 150 человек, постояла перед полицейским кордоном и разошлась. В то же время люди насильственно открывали выезды на автобан, чтобы им можно было пользоваться бесплатно.

Ну так, давайте ещё раз обсудим антикапиталистическую практику и достойный авторства Attac спектакль «международных дней действий против капитализма»?

Апдейт по забастовке иранских беженцев в Вюрцбурге, Германия

Тем, кто обратил внимание на прошлую (скажем так) заметку по этой теме, я должен небольшой апдейт.

После 18 дней на воде, соке и чае (а под конец и только лишь на воде), голодовка была прекращена. Прибыли представители федерального министерства по делам миграции и беженцев (BAMF), прошерстили в присутствии публики и адвокатов дела иранских беженцев. Можно сказать — некоторых из них в ближайшем будущем ожидают вполне приятные новости: они получат статус беженцев и смогут начать искать себе пристойное жильё и работу. С некоторыми будет тяжелее, но сделать то, что бюрократы не могли сделать за столько лет, всё-таки тоже будет можно. Вопрос денег и хороших адвокатов.

Но конфликт этим далеко ещё не исчерпан. Требование расформирования подобных казарм для беженцев по всей Баварии, к примеру. (В других федеральных землях такого нет). Таки вопросы за одну ночь не решаются и такое решение может быть принято не в Вюрцбурге, а в Мюнхене, в земельном министерстве по социальным делам. Суть не в реформах. Суть не в том, чтобы в казарме была более мягкая туалетная бумага, а в том, чтобы казармы не было. А главное ответственное лицо министерства, Кристина Хадертауэр (Христианско-социальный союз Германии) до сих пор отказывается признать, что в Вюрцбурге есть какая-то проблема из области её компетенции и заявляет, что «государство не даст себя шантажировать». Протест беженцев поддержан местными политиками (из своих, разумеется, политиканских целей): для Зелёных и социал-демократов это, конечно, повод сделать себе рекламу и потеснить ХСС в земельном парламенте, для некоторых кругов в самой ХСС — подвинуть Хадертауэр с насиженного места.

Иранцы, тем временем, намерены бороться дальше. Палатка так и стоит перед зданием городского совета, всё ещё мешает своим видом беспечным покупателям и туристам ни о чем не думать. Настроение в палатке хорошее, боевое. Хотя, что будет дальше ещё не совсем ясно: 11-го апреля в городской администрации решается, стоять ли палатке на площади и дальше; 14-го апреля состоится демонстрация в поддержку беженцев, которая, я надеюсь, будет поддержана акциями солидарности в других городах Германии, а так же и кое-где в мире.

«Методы» организации выказывают двоякие эффекты: с одной стороны, в городе возник «Альянс беженцев» из разных групп и тех самых (да-да, тех самых!) «благотворительных организаций», которые годами занимались этой проблематикой, и, видимо, были вынуждены признать, что их бесплодный реформистский онанизм наХ никому не нужен, кроме них самих. Посмотрим, что они скажут, когда решатся заговорить с нами. С другой стороны, и без того шаткое объединение помогающих грозит распасться: группки последователей «благотворительных организаций», так называемая «красная» антифа, антидойче и то то диффузное нечто, чему очень хочется называться «Occupy чего-то там», сумели в очередной раз, занимаясь общим и важным для всех участвующих делом, разсраться вдрызг.

Примерно так был потерян автономный культурный центр в городе, просуществовавший до того 20 лет. Вюрцбург такой Вюрцбург…

Тем не менее, для связи, информации и изъявлений солидарности:

http://gustreik.blogsport.eu

http://www.Facebook.com/GUSTreik

GUStreik@web.de

Голодовка иранских беженцев в Вюрцбурге, Германия

Хм, откуда и начать-то?

С 19-го марта в городе Вюрцбурге (что на севере Баварии) 8 беженцев из Ирана начали голодовку. На данный момент их 10. Некоторые из них имеют отношение к Рабочей партии Ирана, есть и анархист среди них, но самое главное – это люди, бросившие вызов исламо-фашистскому (это, кстати, они сами так его называют) режиму аятолл и были вынуждены спасаться от репрессий. Это образованные и (в прошлом) состоятельные люди, упрёки, что это просто “экономические беженцы” элементарно граничат с подлостью. В цетральном северо-баварском лагере по выдворению беженцев (бывшая казарма Вермахта имени Адольфа Гитлера, кстати) многие из них провели уже годы в изматывающем неведении, что касается их дальнейшей судьбы. Германия не выдворяет беженцев из Ирана, но тех, которых оставить нельзя (согласно закону, то есть), держат за заборами и железной проволокой в довольно унизительных условиях. В этом, собственно, функция лагеря и заключается. Кроме иранцев там живут около 400 человек самых разных национальностей.

Есть, конечно же, большое чиcло людей, которые за зарплату или безвозмездно “заботятся” о беженцах. Заботятся они, большей частью, скорее, не о создании человеческих условий для беженцев, а о сохранении своих рабочих мест. Посему, с самоубийством 29-летнего Мухаммада Р. в январе сего года начался открытый конфликт иранских беженцев с властями Вюрцбурга. Так, к примеру, в обход и вопреки стараниям всей благотворительной индустрии города и при помощи симпатизантов в феврале была огранизована демонтрация, прошедшая через город к зданию правительства Нижней Франконии. Власти, решившие, что смогут просто пересидеть протесты и критику, столкнулись в марте с довольно позорным для них скандалом.

В начале марта условия “жизни” в лагере привели к попытке самоубийства ещё одного беженца. После этого отчаявшиеся иранцы решили пойти на эскалацию конфликта. И вновь, вопреки сопротивлению администрации города, в судебном порядке, было получено разрешение на такую радикальную форму протеста как голодовка. Так, 19-го марта перед ратушей была поставлена палатка, организованы кровати, одеяла, снабжение водой и соком, медицинское обследование, электричество, пресса и т.д. Голодовка поддерживается Интернациональной Федерацией Иранских Беженцев (IFIR), но большей частью – работой отдельных симпатизирующих людей, разрозненных антифашистских групп и того странного нечто, что называет себя иногда движением “Occupy”, а иногда и “Реальной демократией сейчас!” Парни собираются продолжать голодовку, пока отвественные представители либо баварского, либо федерального министерства по миграционным делам не явятся и лично не оценят условия “жизни” в лагере. Либо до самого горького конца. Ужасная мысль…

В общем, ситуация-то, на самом деле, печальная, но некоторые её аспекты таки поддерживают веру в человечность.

Посему, для дальейшей информации смотрите инфо-бложек: http://gustreik.blogsport.eu/ или страницу в Facebook: https://www.facebook.com/GUStreik

Моральную поддержку, лично или коллективно, можно выразить по адресу:  GUStreik(at)web.de

И напоследок пара фотографий:

 

«Климакс капитализма»

[Почему актуальный кризис не является обычным кризисом перепроизводства. Краткая зарисовка исторической кризисной динамики. [Свежая няшка от Курца. В виде отмазки за всё ещё никем не предпринятый перевод Die Krise des Tauschwerts” (1986). Как-нибудь, как-нибудь…]

Роберт Курц

Во время кризиса — это почти что после кризиса. Это было посланием позитивного мышления со времён краха Лемана. Отчего бы самому крупному финансовому кризису с 1930-х годов вызывать теоретические размышления о кризисе? Иногда дела идут хорошо, иногда и не очень. Всё равно изменяется всё; но лишь затем, чтобы всё оставалось тем же самым. Кризисы приходят и уходят, а капитализм остаётся. Поэтому интересен не кризис как таковой, а то, что будет потом, когда он закончится, как и все скучные кризисы до того. Кто победители, а кто проигравшие новой эры? Грядёт ли наконец-то экономическое чудо в Африке, грядёт ли тихоокеанское столетие с Китаем в роли мировой державы или всё-таки возрождение США «из духа мытья посуды»? Может быть, мы переживём даже восхождение переродившейся лиры к основной валюте? Anything goes. Ведь можно же и смело углубиться в изучение тенденций, когда в свою очередь осмелевшие финансовые рынки исторгают облака пепла, подобно Этне в его лучшие времена.

Да кого интересует внутренняя историческая связь капиталистического развития? Тот счастлив, кто забывает. То, что в 1982-м с первой неплатёжеспособностью Мексики, возможно, начался длящийся до сих пор кризисный цикл нового качества, который прогрызается от периферии к центрам, о том и помыслить нельзя. Постмодернистская структура восприятия исключает всякое понимание, выходящее за горизонт модного сезона. То, что Маркс в предисловии к первому тому «Капитала» называл предпосылкой теоретического постижения общества, собственно – «способность к абстракции», давно уже считается подозрительным эссенциализмом. Доминирующая в дискурсе микроэкономика, как Маргарет Тэтчер, не ведает более никакого общества, а только лишь индивидов. Там, где всё стало экономикой предприятия, даже отношение к собственному Я, время и пространство сжимаются до горизонта щелчка мышью и радостных покупок. О негативном целом говорить больше нельзя, чтобы оно оставалось в благостной невидимости. Так, некоторые носители толстовок с капюшонами спрашивают, вероятно: какой такой крах Лемана? Это было до или после Первой мировой войны? Когда двигаешься без сознания прошлого и будущего между бессвязными пунктами происшествия в медиальном пространстве, можно забыть и о кризисе, пока банкомат ещё выплёвывает банкноты. Continue reading

Египет: Авангард против воли

Йорн Шульц в Jungle World, 26.01.2012

Ленин говорил о немцах, что они купили бы себе билеты, если бы они штурмовали во время революции вокзал. Поскольку немцы сегодня скорее пытаются предотвратить строительство нового вокзала, речь сейчас может идти лишь о том, чтобы судить о революции со стороны наблюдателя. Суждения «Мне нравится» и «Не нравится» могут показаться логичными при переворотах, часто называемых Facebook-революциями, тем не менее, имеет смысл сначала спросить, почему они, собственно, произошли.

Революционная ситуация возникает, когда верхи больше не могут, а низы больше не хотят – считал Ленин. Если бы нищета и угнетениесами по себе могли вызывать революцию, классовое общество никогда не могло бы стабилизироваться. Неселению должно было бы быть понятно, что без «тех наверху» можно жить лучше. Материальная нищета в арабском мире была в 2008-м году, когда цены на продукты питания значительно выросли, больше, но тогда протестов почти не было. Восстания имеют социальные причины, но – в отличие от «хлебных восстаний» 70-х и 80-х годов — выказывают и открыто политический характер. Исторические параллели найти почти нельзя. Касательно цели — речь идёт о буржуазной революции, но буржуазия не играла никакой роли. Continue reading

Occupy Wü/Sw: Von Bildungsprotesten der Erwachsenen

Die bewegte, lebendige, „pulsierende Metropole Unterfrankens“ (so steht es tatsächlich auf manchen Ansichtskarten) schafft es immer wieder, in uns ein merkwürdiges, einzigartiges Gefühl hervorzurufen, welches sich aus Faszination und Entsetzten zusammensetzt. Das ist zwar nicht neu, aber mensch darf einfach die Pflicht, darüber vernünftig zu berichten, nicht vernachlässigen. Das sind wir schuldig – wenn nicht jemand anderem – unseren schmerzenden Hirnen aber allenfalls.

Wir haben uns am 15.01. den „empörten Würzburgern“ in ihrem gemütlichen Protest-Spaziergang durch die Innenstadt probeweise angeschlossen. Würzburger Attac-Gruppe und ihr Dunstkreis erdreisteten sich diesmal in der etwas wahllosen Bezugnahme auf die spanischen „Empörten“, auf die Occupy-Bewegung in den USA und soziale Aufstände in arabischen Ländern. Kann mensch aus diesen Aufständen, die teilweise in Form von Bürgerkriegen ausgefochten wurden und immer noch werden, denen aber – was viel wichtiger ist – Streiks und ArbeiterInnen-Unruhen zugrunde liegen, zahnlose Forderungen nach formeller „Vertiefung der Demokratie“ im Sinne der Herrschaftsform im Staat ableiten? Kann mensch aus der Solidarität mit (zwar auch etwas wirren) spanischen und US-amerikanischen Bewegungen eine Fair-Trade-Veranstaltung vor der leeren Filiale der Doitschen Bank in der Julius-Promenade machen? Offensichtlich schon. Wie haben es mit unseren eigenen Augen gesehen und unseren eigenen Ohren gehört. Das ist der schizophrene Citoyen-Aufstand der zutiefst doitscher Art, der in unsicheren Zeiten leicht hysterisch wird und seine Bourgeois-Hälfte abspaltet und „nach oben“, in gierige Bänker und PolitikerInnen verlagert. Die waren´s, die es verbockt haben. Und wir empören uns hier ein bisschen in Begleitung von gut gelaunten Vollzugsbeamten. Nun, das sind die angeblichen „99%“, die mit ihren Forderungen nach mehr Volksentscheiden, nach mehr ehrlichen Landestragabgeordneten, nach „gutem“ Geld, „fairen“ Preisen und – natürlich! – nach guten, anständigen, volksnahen Banken so ungefähr 99% dieser Krise, dieses ungeheuren Schlamassels, das wir immer noch sentimental als Gesellschaft bezeichnen, retten und verteidigen wollen.

Die Totalität dieser Dummheit wirkt erdrückend und ihr Enthusiasmus und unerschütterliches Selbstvertrauen rufen in uns das Gefühl der Ohnmacht hervor. Nehmen wir mal den an derselben Schizophrenie gescheiterten Aneignungsversuch, der sich in Würzburg „Bildungsprotst“ oder gar „Bildungsstreik“ nannte, als Bild für das vorherrschende empörte öffentliche Bewusstsein. (Dass die allgemeine Misere nicht in den Bildungsprotesten 2009/2010 begründet liegt, sondern umgekehrt, ist uns natürlich bewusst. Wir nutzen den Vergleich aus didaktisch-pädagogischen Gründen.) Mensch kann sich darüber nicht mehr lustig machen. Da stimmen wir Mag Wompel zu: Jahrzehnte der sozialen Befriedung haben das gesellschaftliche Gedächtnis praktisch ausgelöscht, und die gegen Bänker gerichteten Exekutions-Phantasien wirken tatsächlich mittelalterlich. Aber es graut uns manchmal einfach. Da sind z.B. IG Metal und der DGB, die aller Ernstes die Krise mit Abwrackpremien, Kurzarbeit und dem Abbau der Koalitionsfreiheit abwehren wollten; da ist die bayerische Landes-ASTen-Konferenz, die statt die Position der Studenten und Studentinnen einzunehmen, die kein Geld für Studiengebühren aufbringen können, dem bayerischen Landtag und dem Kultusministerium in höflichen Briefen ihre Sorgen um den Standort Bayern darlegt, ohne sich dafür im Geringsten zu schämen. Finden Sie 10 Unterschiede! Da sind Leute, die sich warum auch immer darüber empören, dass „Coca-Cola weniger kostet, als Wasser“ (O-Ton eine empörte Tante vor der Doitschen Bank am Sonntag) und nicht darüber, dass so was überhaupt kostet, dass es so was widersinniges wie Wert überhaupt gibt. Da sind Menschen, die zum Vortrag von Ortlieb im Noien Weg (17.11.) kommen, nicht um sich kritisch auf seine Thesen zur Wertform einzulassen, sondern um in der Diskussion ihren sorgsam bei Spiegel, FAZ oder Focus angeselenen Hirnschiss stolz in den Raum zu stellen. Oder, die zum Marx-Lesekreis kommen, nur um ihre Freigeldlehre-Bücherchen zu präsentieren. Sie dürfen wieder nach 10 Unterschieden suchen. Oder welche, die im Jahre 2012, trotz (möglichen) besseren Wissens, immer noch daran festhalten, es sei „keine Krise, sondern Betrug“ (so ein Plakat am 15.01. in Würg). Stimmt schon, wäre es tatsächlich eine Krise, könnte mensch sich nicht wirklich empören… Schließlich sind wiederum „bunte“ Menschen da, die sich an den rechtskonservativen und antidemokratischen studentischen Verbindungen in dieser Stadt nicht stören, denen aber angesichts plötzlich aus dem Nichts kommenden Neonazi-Terror nichts außer eines gemütlichen Lichterzugs durch die Innenstadt am 23.01. einfällt – die Lieblingsbeschäftigung aller protestierender StudentInnen schlechthin. Wahrlich, das Vertrauen der Deutschen in die Fähigkeit des Souveräns, die Krise zu meistern und die so genannte Gesellschaft wieder zusammen zu fügen, ist unerschütterlich. „Das historische Beispiel des Nationalsozialismus wirkt hier fort: hat Hitler etwa nicht nicht die letzte grosse Krise bewältigt? Ist die Bändigung des Kapitals, seine Unterordnung unter den Souverain nicht schon einmal gelungen? Warum sollten die Deutschen nicht annehmen, dass es jedesmal wieder möglich wäre?“ („Deutschland und die Krise“, Das grosse Thier I)

Herrschaftszeiten, warum, wieso sind sich diese soziale Erscheinungen, die z.B. hier in der Stadt personell nur zum Teile was gemeinsam haben, so ähnlich?! Aber so ähnlich?! Vor allem aber so ähnlich begriffslos und unnütz? Liegt das nicht auch an uns, BesserwisserInnen und zynischen KlugscheißerInnen, das diesem Kinderfest ein Ende gesetzt wird, bevor die Würzburger Montagsspaziergänge anfangen Kinderbolognese vom Bahnhof zum Rathaus zu tanzen? Wieso, beim großen Durutti, wollen sie Banken besetzen? (Oder vor denen Fair-Trade-Veranstaltungen abhalten?) Das unnötigste Ding ever, es sei denn mensch wollte eigentlich nicht wirklich Banken los werden. Wie wär´s mit leer stehenden Hoisern, mit den immer toier werdenden Zügen der DB, mit den Bussen und Straßenbahnen, mit den sonstigen WVV-Stadtwerken, die den „Geringverdienenden“ dieser Kackstadt jetzt schon ziemlich weh tun? Wäre das nicht um einiges „demokratischer“ als sich ein bisschen weniger korrumpierte PolitikerInnen an den Hals zu wünschen?

Nun, sehen wir was am 31. März passiert. Ansonsten – wenn wir nicht am Heizkraftwerk im warmen Wasser mit den Enten plantschen – verbleiben wir mal so großmoilig: Wir sind die 1%! Fuck you!

(via BiKri)

Похвала авангарду

Аналитические дефициты движения «Occupy»

Петер Йонас

Для различных течений авнтиавторитарного коммунизма — говорить здесь о каком-то ином излишне, по причинам историческим и политическим — самоорганизовывающиеся движения всегда были лабораториями опыта тех, кто в капитализме всегда был объектом. Так было, когда Роза Люксембург критиковала социал-демократический ревизионизм, а позднее и ленинистское подчинение советов власти партии; у левых диссидентов коммунизма советов и при развитии этой критики, к примеру, группой « Socialisme ou Barbarie» или ситуационистами. В этих «лабораториях» всеобщих собраний и возникающих советов один из протагонистов Ситуационистского Интернационала, Ги Дебор, видел «воплощение активной, прямой коммуникации, где заканчиваются специализация, иерархия и разделение». Этот опыт с совершенно изменившимися формами общения, все всякого сомнения, являет собой предвкушение «свободной ассоциации индивидов», одно из центральных условий всякой эмансипации вообще.

Соразмерно этому различные движения «Occupy», равно как и во многом отличные от них движения «Indignados» в Испании и Греции, зачатки проекта по преодолению капитализма. General assemblies, всеобщие собрания, на которых решения принимаются всему участвующими, как, к примеру, решение о всеобщей стачке в городе на собрании в Оукленде, относятся к этому так же, как и «свободные микрофоны», предоставляющие каждому возможность поделиться своими, и признаемся, иногда абсурдными анализом, идеями или опытом. Если к этому ещё производятся радио-передачи и представляются на голосование, как это произошло в Закотти Парк в Нью Йорке с Occupy Wall Street Journal. Или когда совместно организуются медицинские услуги, присмотр за детьми и т. п., то понятие самоорганизации кажется не таким уж далёким, даже если многочисленные рассказы о возникновении иерархий и специалистов, в особенности в рабочих группах, этому отчасти противоречат. Continue reading

Occupy Germany: Talking ’bout the revolution

Пара мыслей о протестах 15-го октября

Те самые люди, которые не так давно ещё аплодировали Тило Сарацину, которые чуть раньше ещё не восстали, когда бундесовское правительство приняло пакет законов социального страхования Hartz IV, но которые охотно ходят на демонстрации «за остатки немецкой природы» и против того херового вокзала в Штутгарте, в очередной раз продемонстрировали свою регрессивность и глубокую реакционность (уж простите нам это напыщенное старинное слово). Эти самые «99%» в немецком исполнении не собрались на подобную акцию солидарности с бунтующей Грецией, зато массово поддержали диффузные, готовые вылиться в «новую социал-демократию» протесты в Испании. «Ленивый грек», работающий в среднем по 44 часа в неделю – это, всё-таки, просто антипод «прилежного немца», пашущего в среднем лишь 41 в неделю. И да ладно, суть проблемы, однако, не в том.

«Революция», о которой liberadio может судить по отчётам из Франкфурта, Кёльна и, прежде всего, Берлина, была организована тайными друзьями существующего порядка — всяческими Зелёненькими, Пиратиками, Attac и иже с ними. Да и 20-летний предводитель «Occupy Frankfurt» – начитанный, истово верующий в демократию нерд-информатик. Что для нас как любителей вульгарной социологии показательно. Хотя, чёрт с ним, суть, опять же, не в том.

liberadio, конечно, понимает, что среди протестующих было полно людей, для которых эти убогие требования наказания всяких «жадных менеджеров» и «безответственных политиков» и «обуздания финансового капитала» были просто пределом критики, ибо о других пределах им до сих пор слышать не приходилось; для которых эти массовые протесты были просто уникальным опытом более-менее «прямого» политического протеста, ибо политический и профсоюзный ландшафт ФРГ умиротворён донельзя. Но в целом, liberadio теряется в догадках, как относиться к протестным маршам этих «истовых демократов». То ли смеяться, то ли ховаться в страхе и ужасе. Все эти пожелания прямого и скорого возмездия – если не тюрьмой, то линчеванием на фонарном столбе — способны повергнуть одарённых рассудком, как минимум, в лёгкий шок.

Допустим, искреннее возмущение финансовым капиталом и нежные чувства к «честному труду» и «созидательному капиталу» в этой стране имеют поистине богатую историю, которая после национал-социализма и не прекращалась, ибо является неизбежной, чуть ли не необходимой частью мутного буржуазного сознания. А все эти немецкие «99%» являются вполне достойными гражданами, которые вовсе не намереваются хоть как-то усомниться в категориях абстрактного труда, товара, обмена, это было бы равнозначным экзистенциальным сомнениям в себе самих. Вот только — как это время от времени бывает в капиталистических обществах — их немного смущают деньги и некоторые денежные институты. Которые, к тому же, связываются напрямую с вполне конкретными людьми: злобными топ-менеджерами, охуевшими биржевыми брокерами и ссучившимися политиками. Ведь, и деньги сами по себе — дело-то тоже вполне хорошее, и жить без них никак. Вот только используют их для своих непонятных целей некие тёмные личности: то ли америкосы с Wall Street, то ли мировая финансовая элита, то ли Бильдербергеры, то ли просто-напросто «жиды». Да и против других «лентяев и паразитов» (как-то: безработных и социальщиков) фэны «честного и качественного немецкого труда» уже давно мечтают применить какие-нибудь чрезвычайно насильственные меры. Этими голубыми мечтами был пронизан весь политический дискурс последних десяти лет. Ладно, сторонниками концепций «структурного антисемитизма» мы всё же не являемся, посему оставим эту тему на следующий раз…

Кровожадность «истовых демократов» настораживает. Выпустим старинный каннибальско-пролетарский боян про «Eat the rich!», было время, когда лозунг был оправдан. (Да и о социальном контексте фильмов про зомби можно было бы порассуждать на досуге, но не сейчас). Все эти виселицы, все эти требования тюремного заключения — это что, тонкий намёк на то, что вполне реально грядёт? Только не для брокеров и политиков (до них-то не достать), а для тех «лентяев и паразитов», которые попадутся под руку?

[см. к примеру: http://www.flickr.com/photos/preflexion/6246392377/in/set-72157627899303866/ или http://www.flickr.com/photos/preflexion/6246918470/in/set-72157627899303866/]

Ладно, придётся в очередной раз признать: левая критика не достигает тех самых «народных масс», которым предназначена, а средние классы и того меньше. Мобилизировать их оказались способны их же собственные идеологические отображения: Зелёные, Пираты, Attac, соц-демовские профсоюзы с их социально-шовинистической риторикой. Вопрос, однако, ещё и в том, что с этими «массами» теперь делать? Можно ли ожидать от них изменения сознания? Причём массово, на меньшее соглашаться не стоит… И как этого достичь?

Под конец всё же пример здравого мышления –

«Лучше проверять банки, чем (билеты у) пассажиров».  Ну то-то же…

Арабская контрреволюция

Йорг Финкенбергер в Polemos Nr.4, лето 2011

Незадолго после того, как удалось свергнуть Мубарака, египетская революция потерпела огромное поражение: её первое поражение, но сумрачное знамение того, что ещё может случиться. С позволения военного командования, которому революция перепоручила судьбу страны и, более того, стабильности ради, судьбу революции, Юсуф Карадави проповедовал перед своими последователями на площади Тахрир, которую для этого очистили от революции. Пожилой эмигрант, известный предводитель исламистов, руководил чем-то, что отчасти напоминало богослужение, от части — фашистский марш, где десятки тысяч, если не сотни тысяч скандировали: «Мы маршируем в Аль-Кудс, миллионы мучеников!»

Это жуткое богослужение осветило путь и сделало его для всех видимым: это то, что ожидает тех, кто делает революцию, но не разбирается с настоящим врагом. От президента избавились, но не от его соратников, которые поторапливаются снова использовать исламистов; которые и без того всегда были частью режима с самого его начала, и чьи лозунги о мученичестве и войне нужны для того, чтобы заглушать требования свободы, которые ещё недели назад наполняли площадь Тахрир.

Это были, на самом деле, первые шаги арабской контрреволюции, а крики её могут быть переведены следующим образом: Мы выступаем за старый арабский порядок, мы будем за него сражаться до самой смерти и мы не собираемся отступать.

1. Во время великой Французской революции произошло восстание в Вандее, когда монахи и реакционные священники смогли направить крестьян против революции, которая как раз сделала из них свободных людей. Человеческая жажда рабства неутолима. У Русской революции 1905-го года был свой смертельный враг, черносотенцы, погромщики, которые убивали евреев и позднее, в 1917-м, стали сердцевиной Белой Гвардии. Революция 1918-го года в Германии была повержена (кстати, франкскими) крестьянскими сыновьями в фрайкорпсах под свастиками. А иранское рабочее и женское движения 1978-го года пали жертвой Партии Бога и её предводителя Хомейни.

Смертельный враг нового арабского мира, который заслуживал бы этого имени, его Вандея и его черносотенцы, уже выступили, и их можно довольно точно опознать по их поступкам и их причинам. Continue reading

“Долой антифа!”

(набрёл случайно на свои старые переводы из Jungle World, забираю к себе и вывешиваю для потомков)

Образ врага нацистов мешает нам рассмотреть их политические взгляды и центр общества, откуда они происходят. Среди леваков часто можно встретить очень занятное увлечение, а именно обсуждение вопроса о том, кто, собственно, более искренне придерживается левых взглядов, кто левее и кто всем левакам левак. Должно быть, в этом есть какой-то смысл, да и дело действительно увлекает, так как никто ведь не откажется от участия в таких дискуссиях? Но кто же является – и данный вопрос отнюдь не уходит от темы, раз он опирается на ту же схему левых и правых – собственно, нацистом?
После нападения на немца африканского происхождения в апреле этого года в Потсдаме СМИ, политики и антифашисты принялись обсуждать именно этот вопрос. Являются ли нападающие нацистами даже том случае, если они не числятся в зарегистрированной правоэкстремистской организации? Не достаточно ли для этого вращатья в кругах националистов с физиономиями драчунов и расистских гопников-хулиганов? Подпадает ли нападение по расистским мотивам под определение как нацистское, если нападающий придерживается явно фашистских взглядов, или немецкий глава семьи также может считаться нацистом, если он спонтанно, выпив очередную кружку пива, решил придать своей враждебной к иностранцам обиде материальное выражение? Continue reading