[«Британская левая организация, занятая решением вопросов, связанных со слабозащищенными слоями населения с низкооплачиваемой работой», как представила редакция Нигилиста авторский коллектив. Тот неловкий момент, когда ты незаметно сам стал левым интеллектуалом-журналистом, что боишься зафаршмачиться, называя вещи своими именами. Либо — никогда и не имел представления о материалистической критике классового общества. Это вроде «Соціального руха», не нашедшего в себе сил, назваться «социалистическим». Вот из той же оперы. Ну, да и хер-то с ним. Представил себе благотворительную организацию социальных работников и педагогов, «занятую решением вопросов, связанных со слабозащищенными слоями населения с низкооплачиваемой работой», под вывеской Angry workers of the world. Посмеялся. Посмейтесь и вы – liberadio]
Angry workers of the world
1. «Научная дискуссия»
Важно разобраться, является ли вирус на самом деле новым, насколько он на самом деле опасен и т.д., чтобы оценить ситуацию и судить о реакции государства. В то же время «знание того, что такое коронавирус» не является предпосылкой для обсуждения актуальных тенденций. Мы должны признать, что, когда речь заходит об информационной монополии, текущий кризис обнажает неравное соотношение сил: государство и «класс научных экспертов» оторваны от повседневной жизни простых работников, и при нехватке тестов на вирус и возникновении непредвиденных ситуаций для пожилых людей, низкооплачиваемых и самозанятых работников и работниц это может иметь фатальные последствия.
Дискуссия о материальном характере эпидемии нужна, чтобы от поверхностной критики типа «государство не предпринимает необходимых мер» и «система здравоохранения недофинансируется» дойти до понимания того, что капиталистический способ производства (концентрация населения в городах и бедность, индустриализованное сельское хозяйство и животноводство и т.п.) служит благоприятной средой для вируса.
2. Реакция государства
Тут дискуссия колеблется туда-сюда между оправданным недоверием к мотивации государства («государство пользуется кризисом для репрессивных мер и экспериментов по подавлению восстаний») и критикой неспособности государства выполнять свои обязанности (сокращения в социальной сфере разрушили медицинскую инфраструктуру). Мы можем сделать вывод, что репрессивные меры и карантин были приняты для отвода глаз и противодействия недостатку общедоступного медицинского обеспечения и оборудования, в том числе и для проведения массовых тестов (на заражение).
Государственные меры следует также рассматривать в контексте недавних «народных выступлений», от «Жёлтых жилетов» до уличных протестов в Латинской Америке: все антиправительственные протесты в Алжире были запрещены; на французских улицах — армия; чрезвычайное положение сроком на три месяца было объявлено в Чили до каких-либо случаев летального исхода и принятия каких-либо других медицинских мер. Актуальный антикоронавирусный режим не является заговором против этих протестов, но государство знает, что его нужно рассматривать как «восстановление контроля в интересах общественного порядка».
Мы должны стараться не делать государство сильнее, чем оно есть. Государственные меры противоречивы. Политический класс зажат между «потребностью контролировать население» (комендантский час, закрытие границ) с одной стороны, чтобы создать видимость хоть каких-то действий, и необходимостью «поддержать ход экономики» (заставлять людей ходить на работу, продолжать работу министерств, финансово поддерживать предприятия).
3. «Экономический» кризис и переустройство геополитики
Мы можем понять упомянутую выше государственную дилемму, только если подчеркнём, что кризис вызвала не эпидемия коронавируса — рецессия уже давно виднелась на горизонте. Дилемма государства усугубляется возможностью краха. В течение недели Федеральный банк США вложил в экономику то же количество денег, что за весь период после кризиса 2008 года — и практически безрезультатно. Разница в том, что государство теперь будет объяснять упадок эпидемией.
Способность ответить на экономический вызов эпидемии заново переформирует мировую иерархию государств. Итальянская буржуазная пресса нахваливает способность Китая остановить вирус, а Китай получает политический капитал, снабжая Италию масками и прочим медицинским оборудованием. Вместо того, чтобы восприниматься как «китайский Чернобыль», тамошние централизованные структуры и авторитарные власти получают похвалы за быструю реакцию на кризис, потому что они строят больницы и контролируют передвижение жителей и жительниц. Из переписки с товарищами на местах мы узнали, что китайское государство наоборот дезорганизовано, и координация между центром и периферией налажена слабо.
Схожим образом, Евросоюз оказался совершенно не способен представить какое-либо политическое видение ситуации или последовательную позицию. Разворот Трампа на 180 градусов также означает, что он теряет оставшуюся у него легитимность. Кризис действительно серьёзно влияет на спрос китайской продукции на Западе, но сумеет ли Китай или другие страны выйти из этого кризиса окрепшими?
4. Глобальное производство и переустройство труда
Эпидемия коронавируса демонстрирует, насколько взаимосвязано производство на глобальном уровне и как бизнес заставляет людей ежедневно перемещаться по всему земному шару. Эти связи уже находились под давлением со времени торговой войны между США и Китаем и протекционистской политики, но эпидемия показывает ограниченность этих национальных мер. Государству нужно пересмотреть отношения с крупными корпорациями; Китай, например, использовал социальные сети и базу данных крупных торговых фирм вроде «Алибабы», чтобы расширить наблюдение за населением.
Мы не можем цепляться за старые теории катастрофизма, созданные левыми коммунистами и Третьим Интернационалом, как в их пессимистической («конец рабочего класса»), так и оптимистической версии («В этот раз коллапс произойдёт! В этот раз массы потеряют веру в Систему!»). Мы должны скорее понять, как капитал перестраивает себя, рабочий класс, общество и культуру в соответствии с потребностями накопления и воспроизводства системы. Разрушения, которые мы наблюдаем, создают новую продукцию и такие рыночные возможности, как сектор биотехнологий (сосредоточенный сегодня в Азии) и расширяющиеся службы доставки на дом.
Вероятно, работа из дома (которая в Италии не так распространена, как в Великобритании) станет обычным делом, поскольку менее затратно, когда определённые группы трудящихся работают дома, чем когда они постоянно ездят на работу, а новое программное обеспечение обеспечивает эффективное наблюдение за ними. Итальянское правительство закрыло крупные фабрики на несколько дней, пока они переорганизовывали производство в соответствии с (новыми) нормами безопасности (например, дистанция на линии сборки, более высокие нормы чистоты в производственном процессе).
Также в Италии могут распространиться кассовые аппараты самообслуживания, индустриализация и концентрация баров и ресторанов, в то время как мелкий бизнес закрывается и весь сектор подвергается рационализации по лондонскому образцу (кафе вроде «Starbucks» и «Pret A Manger»). Необходимо отслеживать эти тенденции, чтобы координировать нашу коллективную политическую активность.
5) Реакция рабочего класса: Тут мы можем видеть, что «индивидуальные реакции» (панические покупки и накопительство) скорее усугубляют ситуацию. Но если рабочие обладают органичной формой коллективности, они могут дать отпор противоречивым государственным указаниям («ходите на работу, но самоизолируйтесь»). Вместе с зарубежными товарищами мы постараемся задокументировать различные классовые реакции: восстания в итальянских, французских, бразильских и ливанских тюрьмах, в испанских и немецких лагерях для беженцев; зажигательные нелегальные стачки в автомобильной промышленности от «Мерседеса» и «Ивеко» в Испании до «Фиата» и «Крайслера» в Италии и Канаде; блокады рабочими «Амазона» во Франции, Испании и США; коллективных отказов платить квартирную плату и захвата жилья в различных городах США. По ту сторону вопроса «кто платит и рискует своей жизнью во время кризиса» мы наблюдаем политизацию труда в общественной дискуссии. Какой труд на самом деле необходим? Каковы условия труда в этих отраслях (медицина, курьеры и т.д.)? Вопрос рабочего самоуправления возникает сам собой. Мы наблюдаем зачатки инициатив «соседской взаимовыручки». Они важны, но тоже рискуют стать просто прикрытием неспособности или нежелания государства организовать подобную работу. Мы можем увидеть, как реформистские профсоюзы реагируют на кризис — против интересов трудящихся в пользу «национального интереса». В Миннесоте губернатор с согласия профсоюзов отменил коллективное право переговоров. В Германии профсоюз IG Metall не смог поддержать работников филиала «Фольксвагена», которых уволили за отказ бесплатно работать по пять часов сверхурочно. В Великобритании профсоюз почтовых работников CWU призвал воздержаться от забастовок во время кризиса.
6. Реакция левых
Основной реакцией левых были требования, частично относящиеся к противоэпидемиологическим мерам (зачастую требования, чтобы государство более эффективно проводило меры по «социальному дистанцированию») и отчасти к общим условиям «рабочего класса» (оплачиваемый больничный и т.д.). Как мы говорили раньше, эти требования предъявляются без каких-либо предложений, как их продавить (кроме воззваний к профсоюзам и лейбористской партии, в случае с Великобританией). Призывы организовывать «соседскую солидарность» могут оказаться более полезными, но зачастую раздаются извне — людьми, не имеющими (социальных) корней в пролетарских районах.
Недавно возникли «социал-демократические» требования национализации, заявленные как «шаг в сторону социализма». Это затуманило многим левым мозги: актуальные государственные меры, например, «национализация» частных клиник в Испании, прославляются как признание давних требований левых. Леваки вроде Пола Мэйсона повторяют правительственную «военную риторику», требуя «создавать респираторы, как истребители (во время войны)».
Поддержка левыми государства означает, что когда это же самое государство ограничит забастовочное право, станет штрафовать или арестовывать за критику комендантского часа или запрета собраний — рабочий класс окажется без поддержки левых, сам по себе.
7. Что можно сделать?
Товарищи уже заняты документацией и распространением информации об условиях, в которых находится рабочий класс, и реакции на местах. Это первый шаг. Важно поставить вопрос о классовом характере этого кризиса: кто будет платить за него (помощь корпорациям, подачки бедным) и как различается влияние кризиса на жизнь людей в зависимости от их классовой принадлежности. Всё это зависит от баланса сил. Но мы должны шагнуть дальше и указать на политизацию труда: какой труд необходим и почему трудящиеся этих отраслей перегружены? Потому что эти немногие люди несут на своих плечах всё общество!
Тот факт, что «Амазон» недавно нанял сто тысяч новых работников и работниц, а службы доставки продуктов питания процветают, подтверждает, что низкооплачиваемый сектор общества «обслуживает» всех остальных. Мы должны поинтересоваться, как кризис подрывает принятие трудящимися святого разделения труда на интеллектуальный и физический (так называемые эксперты мало знают о происходящем на производстве, рабочим не хватает жизненно важной информации; это фатальная комбинация). Вопрос классовой силы должен быть объединён с вопросом о материальном преобразовании того, как мы строим нашу жизнь и взаимоотношения.
/Angry workers of the world, Discussing the Covid-19 regime from a revolutionary working class perspective in seven steps. Перевел ndejra.