Милитаризация трудовых конфликтов

Торстен Беверниц в Direkte Aktion, Nr. 214, 2012

Когда Джек Лондон 100 лет назад описывал штрейкбрехера как гадюку, жабу и вампира, у него перед глазами был не обнищавший наёмный работник, который боялся бы собственной смелости или был бы по экономическим причинам не в состоянии бастовать, а парамилитаристская униформированная организация, применявшая оргнестрельное оружие против бастующих рабочих. Самой известной бандой штрейкбрехеров были детективы фирмы Pinkerton´s National Detective Agency.

Наше представление о штрейкбрехере существенно изменилось: это сегодня просто рабочий или работница, который или которая не участвует в забастовке — либо намеренно нанимается работодателем с предложением премии, чтобы подорвать забастовку. Но чтобы люди в униформе стреляли в рабочих — это кажется нам невероятным.

Но государство всегда, когда положение становилось напряжённым, применяло армию против бастующих рабочих. То, что нам это кажется чуждым, зависит от того, что сегодняшние тарифные конфликты в Германии едва ли можно назвать забастовками — в иных же странах военизированное предотвращение стачек давно уже принимает старые формы. Вот несколько недавних примеров:

США

В 2002 и 2003 годах произошло несколько коротких перерывов в работе верфей и гаваней на западном побережье США. С политической точки зрения это оказалось важным на фоне «войны против террора» в Афганистане и в 2003 году в Ираке, т.к. под угрозой оказались военная логистика и обеспечение. 1 мая 2003 года даже состоялась политическая забастовка против этой войны.

Администрация Буша-младшего ещё в 2002 г. видела в забастовках в рамках тарифных договоров «национальную безопасность» под угрозой — в конце концов, это была формулировка, которая должны была легитимировать применение армии против забастовщиков. До этого всё же не дошло, но вмешательством армии в стачки в американских гаванях пригрозили буквально. Со ссылкой на закон «Тафта-Хартли» Джордж Д. Буш предотвратил забастовку и вынудил докеров снова выйти на работу по выгодному для работодателя договору. Тем самым Буш-младший в очередной раз встал в традицию Рональда Рейгана, который ещё в начале 1980-х подобным образом сломил сопротивление докеров.

Франция

Как и в США в 2010 г. предприниматели и правительство занервничали в тот момент, когда были заблокированы гавани. Крановщики позаботились о том, чтобы, к примеру, в гавани Марселя не были разгружены 70 кораблей. Президент союза работодателей Жан-Люк Шавен воспринял это как вызов государственной власти и потребовал вмешательства армии. Примерно тогда же солдатам пришлось в октябре 2010 г. действительно играть роль штрейкбрехеров и собирать мусор с улиц.

Кто считает, что Франция не решится на подобный ввод армии, ошибается — вопрос всегда лишь в том, кто бастует: когда за два года до того бастовал локальный профсоюз UST-KE в гавани Канаки (Новая Каледония), французская армия стреляла в бастующих резиновыми пулями (которые в самой Франции запрещены). Очевидцы рассказывали о событиях, достойных военного фильма.

Греция

Опять же, год 2010. Против принуждения к программе экономии «тройки» из МВФ, ЕС и ЕЦБ бастовали водители бензовозов и грузовиков — конкретно же против попыток либерализовать эту отрасль. И тут, очевидно, вмешательство армии считается вполне нормальным. Греческое правительство приказало перевозить горючее военным машинам, как для общественных учреждений, так и для частных владельцев заправок, состоящих на правительственной службе. Заправки снабжались отчасти под защитой полиции. Обеспечение после восьми дней забастовки оказалось в явно критическом положении, что указывает на то, что водители грузовиков действительно могут развить значительную власть, которая, в конечном счёте, могла быть сломлена лишь армией. В конце концов, это практически классическое штрейкбрехерство заставило водителей грузовиков и бензовозов прекратить забастовку. При помощи армейских действий обеспечение было восстановлено на 90%: забастовка потеряла своей смысл.

Испания

С особенной наглостью за дело взялось испанское правительство в декабре 2010 г.: во время забастовки авиационных навигаторов министр-президент Сапатеро передал власть в небе армии. Всего лишь через день после экстренного заседания кабинета правительство объявило в стране чрезвычайное положение — навигаторы попали под военные законы. Министерство внутренних дел пригрозило бастующим трибуналом. Юридическое основание: восстание. Забастовка была спонтанной, после объявления об продлении рабочего времени навигаторы покинули рабочие места или ушли на больничный. Военная полиция напала на стачечное собрание в одном из мадридских отелей. Многие навигаторы рассказывали, что солдаты с оружием в руках заставляли их работать.

Война внутри

Особенно испанский пример ясно показывает: вмешательство армии, если необходимо, всё ещё является опцией. Европейские профсоюзы, так прокомментировал испанский пример потрал labournet.de, делали вид, что их это не касается. При этом очевидно, что эта форма военной интервенции становится всё популярней.

Бросается в глаза, что почти во всех случаях военного вмешательства речь шла о транспортном секторе. «В глобальных транспортных сетях заключён более значительный ‘системный риск’, чем в неконтролируемых финансовых потоках» – подчёркивала недавно редакция Wildcat. И довольно часто речь идёт о сырье — о нефти и бензине. Пусть антивоенный лозунг «Никакой крови за нефть!» кажется слишком простым, никто не сомневается, что «новые войны» имеют что-то общее с сырьём, а в особенности с нефтью. Это явственно касается и классовой борьбы внутри стран.

Военная интервенция в рабочие конфликты как опция , как кажется, возникает тогда, когда капитал испытывает удары по важным местам. Когда власть рабочих возникает на стратегически важном месте, тогда уже не до шуток. Средство расстрела рабочих далеко ещё не отслужило своё — его лишь нужно, как обычно в ситуации войны, правильно обосновать.

«Но не у нас же!» – может подумать кто-то. «Дествительно?» – хочется спросить в ответ и указать на решение федерального конституционного суда в августе 2012 г.: с того момента вмешательство бундесвера во внутренние дела страны считается легальным. Хотя и «в исключительных ситуациях катастрофического размаха», как это значится в ограничении. Но как это водится в юридическом зыке, это дело трактовки: то, что это теоретически касается и стачек, федеральное правительство не оставило на этот счёт никаких сомнений ещё в 2009 г., после официального запроса Левой партии. И при этом федеральное правительство, наверняка, исходит из тарифных конфликтов — стачечная ситуация вполне могла бы чуть-чуть «радикализоваться» по южно-европейскому образцу. Такая возможность дополнительно обостряется обще-европейскими попытками ограничить стачечное право: в марте 2012 г. комиссия ЕС предложила определять «правомерность» забастовок от их «соразмерности». Если забастовка тогда окажется «политической» или даже «дикой», то она может очень быстро получить штемпель «терроризм». Тогда и будет видно, будет ли это «исключительной ситуацией катастрофического размаха»…

Перевод с немецкого.