Не то, чтобы мне сильно хотелось пинать и без того дохлых собак, но перебирал давеча старые книги, нашёл эпическую «Освобождение ислама» Гейдара Джемаля (2004, Москва). Перелистал, похихикал и поставил книгу на улице в шкаф бук-кроссинга, с глаз долой. До сих пор не понимаю, как он мог произвести столь сильное впечатление не только на экзальтированых любителей «скрытых истин», но и на российских левых. (Пост-)Традиционалист или «новый правый», как принято говорить в Европе, и сооснователь «Левого фронта»… Но в связи с книгой возникли интересные ассоциации.
У Джемаля есть всё, что на самом деле так любо моему сердцу:
прикрывающийся «благородным антисионизмом» антисемитизм –
«Дело в том, что Израиль никакого отношения не имеет к иудаизму. Это на самом деле продолжение Иерусалимского королевства Болдуина. Что такое Израиль? Говорится, что это евреи. Но на самом деле это вторжение Запада, который вновь, как и в средневековье, влез туда и институционализировал захват Иерусалима. Только раньше это были крестоносцы, теперь же по технческим причинам это нельзя сделать в такой же форме, поэтому были использованы евреи. Но это не евреи, это представители Запада, и Израиль – это представители Запада. Израиль – это Иерусалимское королевство. Это восстановление средневековой западной оккупации. Израиль – это продолжение Рима, это не то, что иудаизм. Иудаизм же там подавлялся: если подлинные иудеи, протестующие против сионизма, выходят на демонстрации, их бьют по головам». С. 60
Теории заговора –
«Следует отдельно отметить так называемый проект Великая Хазария. Сегодня перед Россией стоит реальная угроза политического перерождения, превращения в некую структуру, котоая технологически с некоторых сторон напоминает государство, существовавшее в 6-10 веках на территории России, где, как вы знаете, иудейская элита правила тюркскими массами. Сегодня существует проект создать аналогичное госудасртво, где иудейская элита, замкнув эту империю на себя, будет управлять ею под национал-патриотическими великодержавными лозунгами. Для реализации этого проекта необходимо прежде всего исключить мусульман из политического поля России, физически вывести их за рубежи России». С. 319
Ленинизм (без филантропического марксизма) как истинно верное учение джихадизма –
«Ленинизм принято считать русской интерпретацией марксизма. Действительно, ленинский контекст связан с острым психологизмом, экзистенциальной пафсоностью и одновременно доходящим до цинизма прагматизмом – чертами, характерными для традиции русского протеста. Однако методологические корни Ленина как политического интеллектуала – в бланкизме. Огюст Бланки был подлинным гением революционного нонконформизма, непонятым в своё время. Сквозь неимоверные страдания, тюрбмы и болезни Бланки вынес открывшуюся ему истину о необходиомсти партии профессиональных революционеров. (…) Суть бланкизма не в заговоре пассионарных одиночек, как некоторые думали на его счёт, ав том, что революционер – соль земли, без которого не существует ни истории, ни собственно человечества. (…) Ленинская идея состояла в переносе марксистского акцента с пролетариата как класса, наделённого освободительной миссией, на ревроюционеров как самостоятельную касту, особый духовный человеческий тип, который в конечном счёте не зависим от того, какими социальными классами или группами он должен пользоваться в качестве инструментов своего дела – революции. При этом Ленин видел свою задачу в том, чтобы дать революционеру незаивисмость от конкретно складывающихся на “данный момент” социально-экономических условий. Революционер должен быть снабжён аналитическим методом, который позволяет до самых корней вскрыть природу и анатомическое устройство любого конкретного врага. Этот метод называтся “срывание всех и всяческих масок”. (…) Речь идёт не только о новом этапе матефизического нигилизма, обращённого на то, что с точки зрения высшей правды и впрямь должно быть уничтожено. (…) Марксизм, вышедший из гегелевского и фейербаховского антропоцентризма с его буржуазно-протестантской моральной подоплекой, так и остался, несмотря на весь имидж радикального учения, филистерским гуманизмом, вся ограниченность которого открыватся в концовке “Коммунистиечского манифеста”. Раскрытие творческого потенциала индивидуумов в обществе как свободной ассоциации людей – вот предел социальной отнологии марксизма. В конечном итоге это всё то же “бытие ради бытия”, или “жизнь ради жизни”, на котором уже за восемнадцать веков до Маркса выдохся пафос классического язычества. Для Ленина сущее есть ложь, а единственная истина – это революция против лжи». С. 349
И всякий бессмысленный, псевдонаучный набор слов для эпатажа, вроде «философии горячих точек», который я тут цитировать не буду.
Ещё больше таких ништяков можно было бы накопать и в «Дауд vs Джалут» (2010), но не охота была мараться. Но на очередном упоминании денег, делаемых «из воздуха», власти «глобальных финансовых элит», мне вспоминаются не только пацаны из Исламского госудасртва, решившие воплотить в жизнь все свои садистские фантазии и запихнуть многократно усложнившиеся общественные отношения в залупу прокрустово ложе своей средневековой правовой системы. А система эта должна была регулировать отношения в относительно простом обществе, состоящем из крестьян и ремесленников. Мне вспоминаются другие «эксперты», которых большинство из нас сочтёт людьми вполне цивилизованными.
Вот при просмотре такого пропагандистского материала джихадистов, как например «The Dark Rise of Banknotes and the Return of the Golden Dinar», мне вспоминаются другие политически давно уже дохлые, но всё ещё продолжающие «борьбу» с финансовым капитализмом в каких-то провинциях анти- или альтерглобалисты ATTAC. Открыто к возвращению к монетам из драгоценных металлов они, на моей памяти, не призывали, но всегда массировано распространяли антисемитские и антиамериканские рессентименты против системы Бретона-Вудса и за привязку валюты к золотому запасу. Везде, где до сих пор кучкуются человеколюбцы из АТТАС, с большой вероятностью обнаруживается и какой-нибуль кружок энтузиастов, экспериментирующий либо с локальной безпроцентной валютой, либо гальванизирующие некую форму прудонистского «Народного банка».
Регрессивной формой нелюбви к современному обществу и его негативным свободам отличаются не только джихадисты из ИГ. К ней склонны и различные фракции либертарианцев и альт-райтов. Даже «Альтернатива для Германии» барыжила лет четыре-пять тому назад золотыми монетами и слитками среди своих поклонников. Альт-райты объявили биткойны «валютой движения». К представлениям об обществе как о конгломерате из мелких предпринимателей и неприятии всего абстрактного зачастую присоединяется и своеобразный госудасртвенный фетишизм.
В представлении о соотвествующих простому товарному обмену «конкретных» деньгах сливаются воедино архаические фантазмы об автаркии, полной экономической независимости от мирового рынка, параноидальный страх перед прямой насильственной или «экономической» экспроприацией посредством «чуждого», управляемого тэмными элитами госудасртва, и о «своём», этническо-национальном государстве, которое всегда защитит своих товаропроизводящих дитяток от атак крупных банков, сосредоточенных в руках мирового еврейства.
Дабы не забыть самому: о ком я, о джихадистах, альтерглобалистах или правых борцунах с «глобалистами»? Друзья капитала и госудасртвенности и те, и другие, и третьи, даже если и сами они того не желают замечать. Радикальная оппозиция существующему такая радикальная. Никто из них не намерен, да и не в состоянии выйти за идеологические горизонты презираемой ими буржуазной экономической мысли.
«До какой степени фетишизм, присущий товарному миру, или вещная видимость общественных определений труда, вводит в заблуждение некоторых экономистов, показывает, между прочим, скучный и бестолковый спор относительно роли природы в процессе созидания меновой стоимости. Так как меновая стоимость есть лишь определённый общественный способ выражать труд, затраченный на производство вещи, то, само собой разумеется, в меновой стоимости содержится не больше вещества, данного природой, чем, например, в вексельном курсе. Так как форма товара есть самая всеобщая и неразвитая форма буржуазного производства, вследствие чего она возникает очень рано, хотя и не является в прежние эпохи такой господствующей, а следовательно характерной, как в наши дни, то кажется, что её фетишистский характер можно ещё сравнительно легко разглядеть. Но в более конкретных формах исчезает даже эта видимость простоты. Откуда возникают иллюзии монетарной системы? Из того, что она не видела, что золото и серебро в качестве денег представляют общественное производственное отношение, но в форме природных вещей со странными общественными свойствами. (…) До сих пор ещё ни один химик не открыл в жемчуге и алмазе меновой стоимости». (К. Маркс, первый том «Капитала»)
Вне зависимости от слухов, что ИГ чеканил монеты из драгметаллов ниже заявленой пробы, одну вещь о политической экономии набожные головорезы поняли, наверняка, скорее интуитивно, чем осознанно, но тем твёрже и яснее. Эту истину придётся уяснить и всем остальным борцунам с современным миром, любителям безгосудасртвенного рынка: ценность денег — не в чистоте составляющих их молекул, а в непререкаемости стоящей за ними угрозы государственного насилия.
О специфике биткоинов и прочей крип(т)овалюты — как-нибудь в следующий раз.