История левого мужского движения в ФРГ и проблематичные взаимоотношения мужчин с феминизмом
Ким Посстер
Мужчины, как правило, начинают задумываться как реакция на критику извне: «Я не знаю ни одного случая, когда мужчина мог бы по собственной воле сказать, что он осознал/пережил, что патриархат сам по себе – это огромная несправедливость и что его конкретное патриархальное поведение не только является выражением этой несправедливости, но и активно и причинно реализует или организует угнетение», – говорится, например, в статье, опубликованной в 1995 г. в «Профминистском мужском бюллетене», дискуссионном органе автономного, антисексистского мужского движения, издававшегося с 1993 по 2002 гг.
Профеминистское мужское движение, возникшее в левых кругах в конце 1970-х и завершившееся в конце 1990-х годов, было бы немыслимо без второго женского движения. Гей-движение, имевшее конкретные пересечения с женским движением (самое позднее – после легендарной «трансвеститской дискуссией» 1973 года), также называются многими активистами мужского движения толчком для своего движения, что свидетельствует о том, что то, что называло себя “мужским движением”, было в первую очередь движением гетеро-цис мужчин.
Рассмотрение истории этого движения, его истоков и, прежде всего, неудач, может сказать многое об отношениях между маскулинностью и феминизмом сегодня. Маскулинность, как можно понять, не подлежит ни исследованию, ни освобождению. Напротив, в ходе эмансипационной практики маскулинность всегда должна превращаться в проблему, за которую мужчины должны нести организованную ответственность.
Мужчины организуются только как реакция
Антисексистское мужское движение подпитывалось двумя источниками, которые сливались и сосуществовали друг с другом. Первым историческим ориентиром стала феминистская практика самоанализа второго женского движения, вторым – борьба феминисток против сексуального насилия в левом контексте.
Из первого источника были сформированы группы мужского самоанализа. Мужчины, впечатлённые тем, что женщины коллективно размышляют о своём гендерном характере и хотят сами его формировать, по их примеру собирались вместе, чтобы исследовать и обсуждать мужественность. Поскольку таким аспектам, как эмоциональность, сексуальность и отношения, не было места в «общем» политическом пространстве, и мужчины часто не находили здесь доступа к самим себе, мужские группы фокусировались в первую очередь на этих вопросах.
К этой же традиции относятся группы мужской радикальной терапии (МРТ), целью которых было коллективное проведение терапевтических процессов с активистской позиции. Некоторые группы МРТ существуют и по сей день или образовываются заново. Традиция семинаров и (само)обучения, сформировавшаяся сегодня вокруг популярного слова «критическая маскулинность», также во многом основана на традициях мужских групп самоанализа. Такие подходы к взаимодействию мужчин с маскулинностью нуждаются в критике.
История мужских групп самоанализа демонстрирует многие из проблем, которые постоянно повторяются в современных попытках обосновать «критическую маскулинность»: мужчины, которые относительно свободно и открыто объединяются на тему маскулинности, как правило, вращаются вокруг самих себя в плохом смысле этого слова. Они смешивают необходимые эмоциональные процессы критики маскулинности с тоской по мужской идентичности и сообществу. Критиковать и отказываться от маскулинности и в то же время хотеть и оставаться мужчиной – это глубокое противоречие, которое большинству мужчин неоднократно не удаётся преодолеть.
Когда они собираются вместе для этого, то, как правило, снисходительно прикрывают друг друга, вместо того чтобы постоянно требовать (само)критики. Как объяснила Йейа Кляйн в «Страхе левых мужчин перед феминистками», мужчины боятся феминисток по вполне понятным причинам. Именно поэтому, когда речь заходит о взаимоотношениях между мужественностью и феминизмом, их обычно волнует вопрос о том, как они могут оставаться мужчинами, несмотря на критику феминисток. Вместо этого им следует спросить себя, как они могут продвигать феминистскую критику и движения, несмотря на то, что они мужчины.
Не случайно маскулинисты, члены правого движения за права мужчин, также вышли из традиции самоанализа и смогли легко перевести культивируемую ими жалость к себе в организованное женоненавистничество. Я сам потратил более двух лет на то, чтобы разобраться вместе с другими мужчинами в «мужественности как таковой» и попытаться выработать на этой основе свою собственную позицию и практику. Все, что я нашёл, – это (свою собственную) мужскую защиту и фрустрацию.
Без феминизма никак
«Нельзя полагаться на независимую мужскую точку зрения», – так резюмировал свои шесть лет в движении активист, процитированный в начале этой статьи в мужском бюллетене Profeminist Men’s Newsletter. История учит нас, что внутренние поиски «позиции» или «опыта», с которых можно гарантированно добиться от мужчин антипатриархального эффекта, ведут в тупик. Исследование маскулинности требует постоянной работы и самокритики, проработки конкретных противоречий. Пока дискуссия о маскулинности будет изолирована от феминистской борьбы и вопроса о конкретной роли мужчин в ней, она будет оставаться чем-то, что мужчины могут делать по своему усмотрению, руководствуясь сомнительными мотивами, или, как говорится в мужском бюллетене: «Освобождение от патриархата с мужской точки зрения – это, в первую очередь, дело вкуса“.
В связи с этим современные активистки иногда пытаются сделать феминизм «приятным» для мужчин, например, рассказывая им о том, какие преимущества принесёт им феминизм, или размышляя о том, как можно максимально эффективно «пригласить» мужчин в феминистский проект. Мужчин любезно просят присоединиться. История второго источника антисексистского мужского движения – противостояния сексуальному насилию – показывает, что возможны и совершенно иные последствия.
1980-е годы характеризовались феминистской скандализацией сексуального насилия. Преемственность мужского насилия в «левых свободных пространствах» была до боли очевидна, особенно в только что возникших автономных центрах (АЦ). Здесь второе женское движение потребовало от мужчин не только индивидуальной, но и коллективной ответственности. Однако феминистки не ушли из общего пространства, как это часто происходит сегодня, а попытались взять его на себя: Например, после того как становилось известно о новом случае, мужчины исключались из совместного пленума АЦ или политической группы, которую с этого момента возглавляли только феминистки.
Это был не отказ от солидарных союзов с представителями всех полов, а последовательное требование их обязательного условия. Мужчинам было ясно, что совместная борьба невозможна до тех пор, пока они активно не займут своё место в феминистской борьбе и в обществе в целом. Это объясняется тем, что они не в состоянии заниматься освободительной политикой в «общем» пространстве, если оно не имеет отношения к их конкретным проблемам (маскулинность, мужские союзы, проступки). В частности, в 1987/88 гг. смешанные гендерные структуры автономной сцены массово оспаривались женщинами именно таким образом. В случае поражения они публично покидали структуры и создавали автономные группы, которые на акциях и съездах также позиционировали себя в оппозиции к своим бывшим товарищам. Таким образом, невозможно было выступить против строительства АЭС или против МВФ, не затронув «мужской вопрос».
Это был одновременно и эффективный, и практический разворот патриархальной концепции политики, в которой феминизм и, в частности, сексуальное насилие не фигурируют вообще или выступают в качестве второстепенного противоречия. Из этого второго источника возникли так называемые мужские пленумы, которые в качестве сопровождения или «придатка» к уже существующим политическим структурам сделали мужественность конкретной проблемой в своей собственной групповой и политической работе и занялась ею как таковой.
То, что этот разворот оказался успешным, даже если он был осуществлён лишь местами и на короткое время, в исторической перспективе можно охарактеризовать как изменение (внутрилевого) баланса сил. Временами удавалось сделать «вопрос вкуса» для мужчин невозможным, а организованное и критическое рассмотрение маскулинности – необходимым условием политической практики. Политически активные мужчины уже не могли «присмотреться», чтобы понять, хотят ли они заниматься собой и своей позицией. Части антисексистского мужского движения не только пошли настолько далеко, насколько от них требовали феминистки, но и потребовали, чтобы они и другие мужчины тоже стали активными.
Когда-то всё было лучше
Поэтому мужчины, занимающие сегодня активную политическую позицию, должны осознать, что баланс сил снова сместился в их пользу и что они активно стабилизируют его, если продолжат почивать на лаврах. Организации, критикующие маскулинность и приверженность феминизму, давно уже снова стали для них делом вкуса – по крайней мере, если не считать дешёвого пустословия.
Абстрактная проверка каких-либо привилегий и внутренняя, индивидуальная конфронтация с «критической маскулинностью» не отменяют этого доминирующего невежества. Как правило, эти подходы применяются только до тех пор, пока мужчины не примирятся с собственной маскулинностью и не достигнут минимума, необходимого для преодоления феминистского давления. Только на этот раз с успокоенным сознанием того, что они «из хороших парней», потому что поразмыслили над собой.
Напротив, история движения показывает, что политизация маскулинности не обязательно означает присвоение феминистской критики таким образом. Напротив, как и во втором женском движении, патриархальная концепция политики сама должна быть атакована на практике путём обеспечения того, чтобы мужчины больше не могли позволить себе «вопрос вкуса». Другими словами, для мужчин должно стать необходимостью взаимодействие маскулинности и феминизма. Если мужчины в движении не хотят быть реакционерами в двойном смысле, они должны перестать ждать, что феминистки снова сделают за них эту работу по уходу.
Все мужчины и все политические контексты, в которых активны мужчины, должны задать себе вопрос о том, как они (не) решают проблему маскулинности в своей работе и структуре – независимо от темы, по которой они активны. Все политические группы и проекты, в которых участвуют мужчины, также должны работать в ключе критического отношения к маскулинности. В конце концов, сомнительно, что необходимо новое, отдельное мужское движение. Однако необходимость широко организованной критики маскулинности, сопровождающей феминистскую критику и движения, не вызывает сомнений ни тогда, ни сейчас.
Перевод с немецкого.
https://www.akweb.de/ausgaben/662/manner-und-feminismus-die-geschichte-der-linken-mannerbewegung/